К Иванникову на полигон через несколько месяцев приехала жена, также однокурсница. У них вскоре родилась дочь. Иванников продлил контракт армейской службы.
Романчук не был официально женат, но через некоторое время получил телеграмму о рождении у него сына. По окончании двух лет уволился.
Вересов приехал на полигон сразу с женой и полуторалетним сыном. Два года прижили в общежитии и вернулись на родину.
Марченко не был женат. В одной из частей познакомился с женщиной, у которой был ребенок, и оформил с ней брак. Продлил контракт.
Благинин прибыл к месту службы, оставив жену с сыном у родителей. Через несколько месяцев был вместе с частью переведен на север. Через два года уволился.
Новоселов, оставив жену дома, отслужив по контракту, уволился.
Кононов романтически добился ответных чувств у однокурсницы, женился. Привез спутницу жизни на место службы. Вскоре у них родился сын. Продлил контракт.
У Камского спустя месяц после призыва родилась дочь. Через полгода семья переехала на полигон в Среднюю Азию. Продлил контракт.
Я рассказываю о событиях, связанных с реальными людьми, но фамилии действующих лиц изменены. Если кто-то из читателей найдет нечто личное в этих повествованиях, то прошу это считать случайным совпадением. Перед вами текст художественного произведения, а не летопись.
Начало
Упаковав, приобретенные еще в студенческие годы атласы и прочие книги по хирургии, а также монографии по терапевтическим дисциплинам жены-однокурсницы, защелкнув замки на чемодане, поставив на него радиоприемник «Спидолу», Камский Игнат сел на тахту и стал ждать прибытия вызванного такси.
Ничего не забыл? Диплом, паспорт? глянув сочувственно на небогатый скарб молодых врачей, вчерашних интернов, спросила хозяйка трехкомнатной квартиры Елена Павловна тоже медик, работавшая в поликлинике гинекологом и сдававшая им одну комнату по доброте своей души. Когда ее муж Семен Исаевич вернулся из командировки и увидел в своей обители пополнение в лице Камского и его молодой спутницы жизни Сильвии, то тихо уже за полночь устроил своей половине головомойку. Выгонять все же квартирантов не стал, позволив им пережить оставшиеся два месяца зимы и три месяца весны, то есть до окончания обучения в интернатуре.
Вроде бы нет, ответил Игнат. Вам спасибо за то, что приютили, иначе мы бы так и обитали с Сильвией по разным адресам.
А как дела у нее? Сильвия. Имя то, какое редкое!
Она уже у родителей.
Когда у нее срок родов? с профессиональным интересом поинтересовалась Елена Павловна.
В начале осени.
В это время в соседней комнате зазвонил телефон. Послышался короткий разговор, затем вышел Семен Исаевич и сообщил:
Звонили из диспетчерской, такси выслали.
Через минуту-другую в дверь постучал водитель. За один раз все связки книг Камскому не удалось забрать и ему пришлось еще раз возвратиться.
Ну, счастливой дороги! пожелала ему напоследок хозяйка. Долгой, интересной вам жизни и удач.
Миновав городские улицы и выехав на широкую магистральную трассу, «Волга» помчалась в сторону областного центра. Игнатом овладело сладостное ощущение свободы, душа его пела, фантазия рисовала картины счастья и он, поддавшись своим видениям, стал улыбаться.
Судя по книгам, вы медик? вывел Камского из ощущения блаженства таксист.
Да, интернатуру по хирургии проходил в вашем городе.
А где продолжите врачебную практику, если не секрет?
В армию призывают.
Вот как! удивился собеседник. И кем там придется служить? По специальности?
Неплохо бы получить сразу хирургическую должность в госпитале, но обычно все начинается с работы в батальоне.
А навыки не потеряете? продолжал допытываться водитель. Ведь хирург, как пианист, нуждается в практике.
Думаю, что неподалеку будет медицинское учреждение, где можно будет ассистировать, кроме того буду заниматься амбулаторной хирургией и диагностикой.
Я не полностью улавливаю смысл вашей профессиональной терминологии, но понятно, что у вас все уже продумано.
Жизнь подскажет. А вы давно таксистом работаете?
С полгода.
А раньше?
Инженером.
Вот как! удивился Игнат. А почему переменили профессию?
Деньги на квартиру собираю. На прежней должности для этого жизни не хватит.
Да жилье это главное для семьи, согласился Камский.
Ну, тебе не надо переживать по этому поводу. Офицерам в армии выделяют либо общагу, либо другое служебное помещение.
Казарму что ли?
Ну, сейчас не то время!
Но, как потом увидел лейтенант медицинской службы Камский, некоторым военным приходилось проживать с семьями в весьма трудных условиях, где казарменное помещение было на первых порах не худшим вариантом семейного быта.
Вскоре машина завернула на улицу, где находился дом родителей Сильвии, располагавшийся в частном секторе города среди множества других похожих строений. Это были в основном деревянные домики под двускатными крышами, покрытыми шифером, с печным отоплением. Домовладельцам в те годы о централизованном газоснабжении можно было только грезить. Зимой жилища обогревались дровами и торфяными брикетами. Что-то можно было приобрести в городском топливном хозяйстве по предварительной заявке и фиксированной цене. Но выделенного горючего материала, чтобы продержаться зиму, не хватало, поэтому запасались им кто как мог. Летом и особенно в осенний период по воскресеньям и в праздничные дни на улицах можно было часто видеть машины, груженные дровяными чурками.
Остановитесь у калитки сразу за автобусной остановкой, попросил Камский.
Там, где березовые дрова лежат? уточнил таксист.
Да.
Игнат расплатился с водителем и выгрузил вещи. Таксист тут же уехал. Взяв чемодан и самую увесистую связку книг, Камский направился к дому, поднялся на крыльцо и нажал на кнопку звонка.
Ну, с прибытием! приветствовала его мама Сильвии.
Здравствуйте, Вера Тимофеевна! ответил Игнат и поставил на пол свой груз.
А Сильвию положили на сохранение. Сегодня утром. Она тебе записку оставила.
Что-то серьезное?
Нет, но врач женской консультации рекомендовала.
Игнат знал, что роды на восьмом месяце беременности по статистике более неблагоприятны, чем даже на седьмом, поэтому понял озабоченность участкового специалиста.
Я ей вкусненький суп сварила и собиралась навестить. Яблоки и ягоды приготовила.
Вы оставайтесь дома, я сам все отнесу. У нее постельный режим. Вас в отделение могут не пропустить. У меня есть сменная чистая больничная спецодежда, и я пройду.
Давай вначале пообедай.
Я сыт. Вы все соберите для Сильвии, а я принесу оставшиеся вещи.
У Сильвии был старший брат, который только что переехал с двумя детьми в отдельную квартиру и звонкоголосый дом притих. Сильвия была вторым и поздним, поэтому любимым ребенком. Вере Тимофеевне было за шестьдесят, и она находилась на пенсии, правда иногда брала подработки в школе по предмету географии и смежным дисциплинам. Отец Сильвии Константин Николаевич еще продолжал трудиться в техникуме. Правда в последнее время сдал, часто жаловался на боли в сердце и состоял на учете у кардиолога.
Для Сильвии, когда она пошла в школу, выделили самую маленькую комнату в доме, в которой вначале была детская кровать, этажерка, специальный ученический стол с электролампой, приделанный к стене, со складной плоскостью для размещения тетрадей и книг и круглый винтовой стул. В этой комнатке она делала домашние задания и наполняла ее своими фантазиями. Когда Сильвия подросла, ей купили тахту, торшер и две навесных полки для книг. Впоследствии в своей комнатушке она изучала институтские дисциплины. Записка от Сильвии лежала на столе. Игнат развернул ее и прочел: «Игнат, извини, что не дождалась, пока ты приедешь. Но надо спасать нашего ребеночка. Появились неприятные чувствительные схватки. Наверное, переволновалась, готовясь к экзамену. Пришлось лечь в отделение патологии беременности. До встречи!»
Здесь все, что она просила из туалетных принадлежностей и одежды, а тут продукты, Вера Тимофеевна вручила Игнату два полиэтиленовых пакета. О, чуть не забыла! Вот еще тетрадь и авторучка.
Игнат доехал на автобусе до роддома. В приемном отделении дежурной медсестре представился практикантом, переоделся и поднялся на третий этаж в отделение патологии беременности. На посту узнал, в какой палате находится Камская Сильвия Константиновна, и тихонько появился возле ее кровати. Сильвия обрадовалась. Игнат передал ей пакеты.
Как ты доехал?
Нормально. Все привез, оставил в твоей комнате.
У нас здесь строгий режим и посещения запрещены, так что долго не задерживайся, предупредила Сильвия, заметив любопытные взоры в их сторону внешне безразличных соседок по палате. Все передачи через приемное отделение.
У нас здесь строгий режим и посещения запрещены, так что долго не задерживайся, предупредила Сильвия, заметив любопытные взоры в их сторону внешне безразличных соседок по палате. Все передачи через приемное отделение.
Когда тебя призывают?
Пятого августа уже нужно быть в части.
Так скоро! Может тебе попытаться взять отсрочку на пару месяцев?
Я об этом думал. Пойду завтра в военкомат. Твои родители купили машину дров. Думаю, что за несколько дней поколю их и перенесу в сарай.
Ладно, не задерживайся. Обход профессора приближается.
Игнат нежно обнял и поцеловал Сильвию, а затем бесшумно исчез за дверью.
Назад он решил возвратиться пешком. Шел по улице, потом свернул во дворы. В небольшом дворовом скверике сидел пьяный мужичок и что есть мочи орал песню: «Тот кто пиво пьет, с удовольствием живет, у того же, кто, винцо, очень красное лицо, потому милиция вся такая краснолицая»
Похоже, что кто-то уже успел вызвать таковую, потому что к нарушителю тишины приближались двое в милицейской спецодежде: один в звании сержанта, у второго была ефрейторская лычка. Они подошли к мужичку. Ефрейтор приподнял его со скамейки. Мужичок стоял, пошатываясь. Затем он разразился длинной нецензурной тирадой в адрес державшего его за руку милиционера, начал вырываться, затем потерял равновесие и начал падать, увлекая за собой стража порядка, ударился головой и рассек себе кожу на лбу. Из ранки потекла кровь. Камский подошел к пьяному человеку.
Посадите его на скамейку, я осмотрю, сказал он милиционерам.
Пострадавшего приподняли и усадили.
Вы врач? поинтересовался сержант.
Да.
Из окон посматривали любопытные пенсионерки. Ефрейтор по рации вызвал скорую помощь. Через несколько минут «певца» забрали медики.
Миновав площадь перед колхозным рынком, Игнат перешел улицу и сел на трамвай. На своей остановке, выходя из открывшейся двери, он чуть не наступил на лежащего человека, ноги которого располагались примерно в метре от трамвайного рельса, а вытянутая вперед правая рука в двух шагах от проезжей части автомобильной дороги. У доктора Камского опять сработал профессиональный инстинкт, и он присел на корточки возле лежачего мужчины, чтобы оценить его состояние. Человек сладко спал, похрапывая. Лицо его было покрыто младенческим румянцем, губы в такт выдоху мягко выстреливали: «Пу-у Пу-у». Зрачки были одинакового размера и живо реагировали на свет, повреждений на голове, туловище и конечностях Игнат не обнаружил. «Если он попытается встать, то может попасть, либо под трамвай, либо под автомобиль, мелькнула мысль. Надо бы его перенести вот на тот газон перед домом». Игнат встретился взглядом с мужчиной, ожидавшим нужный ему трамвай. Это был крепыш среднего роста, примерно пятидесяти лет, одетый в серые брюки и клетчатую рубашку на выпуск с коротким рукавом, на ногах его были коричневые потертые сандалии.