А. Егоров
Радио «Пустота» (сборник)
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
© Егоров А., 2017
© ООО «Литео», 2017
Радио «Пустота»
Глава первая
Кошки, заберите меня с собой
Проснувшись утром, я начал отчетливо анализировать свой сон. Во сне я решал какие-то проблемы, постоянно с кем-то ругался, толкался и спорил. Один мужчина, как будто не совсем знакомый мне, неожиданно подойдя, вдруг спросил:
Хочешь знать, что же все-таки происходит в твоей жизни?
Мне стало ужасно интересно, и я утвердительно махнул ему головой.
Тогда отгадай загадку, строго сказал он.
Я был полон внимания.
Что такое кофе в дорогу? весело спросил он.
Ну, затупил я, это же просто: попил кофе и поехал, разве же это загадка?
Хм-м, усмехнулся он. Считаешь, если бы это было так просто, стал бы я загадывать тебе ее? Думай, в ответе кроется все то, что так необъяснимо мучает тебя. Попросту говоря, ответив на этот вопрос, ты поймешь весь смысл жизни, ну пускай не в глобальном исполнении, но что касаемо именно твоей, так все и поймешь.
Так что же такое, думал я, заваривая себе не совсем вкусный, но почему-то прописанный на моей кухне кофе, кофе в дорогу? Может, спросить у нее?
Ей хорошо, с ней все в доме спят. И Дурик, и Фекла, и даже я. С Дуриком у нас отношения возвышенные. Он меня пытается выжить, постоянно охраняя все жизненное пространство вокруг нее. Я подкармливаю его по утрам тайком, на цыпочках, пока она спит и не видит его преступнического предательства по отношению к ней в виде поедания сыра из моих рук. Конечно, он жрет, по утрам жрет, а потом рычит на меня.
Лицемерие, собачулечка, это смертный грех, взываю к его совести.
Но эта маленькая рыжая собаченция только уплетает сыр за обе щеки и виновато оглядывается в пустоту дверного проема, чтобы успеть сплюнуть (или сглотнуть по ситуации), если вдруг на месте преступления появится она. Ее он сразу представляет в мантии мирового судьи, с деревянным молоточком и кисточками на шапочке.
Дурик, величественно проговаривает она, открыв толстую и умную книгу перед собой, за поедание сыра из его рук причем слово «его» звучит из ее уст совершенно невыносимо и несет в себе все то вселенское и греховное, за что всех маленьких собачонок жарят в аду на сливочном прогорклом масле, а потом продают на железнодорожных вокзалах под видом сочной шаурмы.
От этого у бедного Дурика на его собачей душе возникает когнитивный диссонанс. С одной стороны сыр и я. С другой вечные муки.
Не печалься, пес, протягиваю ему кусочек поменьше, если что, я дам показания в твою пользу. Я все возьму на себя. Явка с повинной. Раньше сяду, раньше выйду. Век свободы не видать.
Фекла наблюдает за нами с высоты. Она существо высшего порядка. По ночам летает, днем дрыхнет на холодильнике. Кто считает, что кошки не умеют летать, так скажите это ей, возможно, она перестанет. Как-то она сказала мне, что ищет великий кошачий путь.
Что же это за путь такой? беру ее на руки и нежно глажу против шерсти.
Это такая великая тропа, нравоучительно декламирует Фекла, по которой все кошки уходят в страну вечного вискаса.
При этом она «нежно» запускает в меня свои когти и блаженно закатывает глаза.
А мне, мне можно в страну вечного вискаса? спрашиваю я.
Я же сразу начинаю представлять себе эту самую блаженную страну:
Хочешь пива? ласковым голосом говорит мне она.
Чего? переспрашиваю я, хотя в телефонной трубке, ее голос звучит доверительно и бодро.
Холодненького, с рыбкой. Сколько тебе купить? Пять? Шесть? Да пес с ним, ничего страшного же не будет, если больше куплю! И вообще, мне кажется, ты в последнее время переутомился. Тебе явно нужно отдохнуть. Погуляй с друзьями, сходите в баню, купите молоденьких проституток
Ты псину сыром кормишь, нравоучительно, не опуская глаз, говорит кошка, высшие материи не для вас.
Вот, еще одно весомое слово с утра «вас»!!! Оно сразу опускает меня с неба на землю, точнее, на кухню. И я понимаю, что летать мне пока не суждено, если только на работе. Тем более мне по карме совершенно не положена страна вечного вискаса. Если только в следующей жизни, когда я стану большим и потным муравьем с большой и кислой попкой, лапками и усиками. Муравейник наш будет располагаться в спальном районе леса, норка на первом этаже, угловая, но уютная. Немного шума от жучиной возни, но к этому же можно привыкнуть. Теща муравьед, жена божья коровка. Таскание листиков от заката до рассвета. Директор большой жук, вечный кататель чего-то липкого, но очень нужного. И пролетающие над муравейником кошки. Я помашу им лапкой вслед, всплакну и скажу:
Кошки, заберите меня с собой, пожалуйста!
На большее я пока не заработал, во всяком случае, в этой жизни.
А может, я чернослив? Маленький, сморщенный. Кожа тонкая, внутри семечка, вещь во всех отношениях нужная. Но любое блюдо при добавлении испорчу.
Мы в таких философских аспектах не мыслим, давясь сыром, кряхтит Дурик и постоянно нервно оглядывается, мы существуем приземленно.
Это как же вы существуете? спрашивает Фекла и открывает свои большие зеленые глаза.
Пожрать есть, поспать есть, спариться иногда, что еще нужно?
А по-моему, вы с ним, при этом она имеет в виду именно меня, на одной волне.
А по-моему, парирует Дурик, не все кошки, падая, приземляются на лапки.
Я жму ему лапу. Наливаю себе горячего кофе. Фекла уходит к ней.
Не скажу, что до нее у меня не было опыта общения с женским полом. А было это так.
Ее я увидел не сразу. Сидит на кочке, глазенки выпучила, рот разинула, животик свой по мху распластала, не женщина царевна. Чуть не вляпался в нее, но когда услышал отчетливо:
Молодой человек, вы не это потеряли?
Обернулся и посмотрел под ноги. Сидит, стрелу мою в зубах держит. Звали ее Наташа, имя, скажу вам, хоть и незамысловатое, но очень многообещающее.
Что же, сплюнул я сквозь зубы, пойдемте ко мне.
Она была не прочь.
А вы не знаете, Натали, смело продолжил знакомство я, что такое кофе в дорогу?
Она уныло поводила глазенками по сторонам, поймала языком комара и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
Ну что ж, тогда раздевайтесь, проходите.
И она прошла. Прямо в мою жизнь, через центральный вход. Шкурку свою пупурышистую на вешалку повесила, по окнам горшочков с бегониями натыкала, ковер замутила редкостный, в общем, зажили мы с ней как в сказке. Пару раз приезжала ее мама в коробчонке, тогда Наташа пекла вкусные пироги и строила планы на жизнь. А жизнь ей казалась вполне сносной, вот только просила она слезно, чтобы пальто ее зелененькое я не трогал ни в коем случае. Но, как известно, запретный плод сладок. И фетиш ее я в один чудный день спалил вместе с каким-то подобным барахлом. Наташа была в шоке.
Я в шоке, орала она в пустоту и билась головой о свой редкостный ковер.
А потом собралась и ушла к другому мужику по фамилии Кощеев. Тот хоть и был не вполне респектабелен в плане внешности, зато купил ей новое зеленое пальто. Да и вообще был не беден, по жизни шел уверенно, как будто точно знал, что богатства эти свои с собой в могилу заберет. Или, может, вообще ощущал себя бессмертным и бесподобным. А Наташа, уходя, мерзко бросила мне вслед единственную фразу:
Неудачник, сказала она.
Жаба, отозвался я нежностью.
Уже позже я где-то то ли прочел, то ли услышал, что Кощеев этот неожиданно погиб, так сказать, скоропостижно покинул нас. Там история была настолько темная и нечистая, что пересказывать ее я не решусь. Что-то связанное с яйцом (или яйцами) и иглой. Мне, конечно, все равно, и к судьбе господина Кощеева я не питал особого интереса, но, проникнувшись мужской солидарностью (яйца все-таки!), я сочувственно качал головой. После Наташи на душе у меня остался осадок, а в квартире стоял невыветриваемый запах созданного ею уюта.
Я выключил микрофон, привычным движением нажал кнопку электрического чайника и снял наушники.
А теперь для вас поют «Роллинг Стоунз», весело проговорил я в пустоту утреннего окна и проверил порядок проигрываемых треков.
Работать еще придется минут двадцать двадцать пять. А потом. Потом я выпью кофе, выйду на улицу и пойду домой пешком.
Сахар закончился, и мне пришлось пить кофе так. Город еще спал, и ему вряд ли было интересно слушать мой бред. Если честно, я плохо понимал, для чего я вел этот ночной эфир. А главное для кого?
Сначала будешь работать по ночам, говорил мне шеф-редактор.
Немолодой, лысоватый, вечно потеющий толстяк в бессменном своем клетчатом пиджаке и вонючих носках. «Интересно, думалось мне, какая женщина с ним живет?». Я представлял ее в вечных бигудях, на плите оцинкованный таз с его замоченными носками, которые она все никак не удосужится выстирать. Китайский халат с размалеванными птицами на спине и груди. Сигарета в зубах и вечная апатия во взгляде. Такая же апатия присутствовала и в его взгляде. Их жизнь похожа на позабытые котлеты в морозильной камере. Секс на покачивание двух пальм. Любовь вряд ли они знакомы с этим понятием. Он весь день на работе, она весь день где-то. Вечерами они встречаются и ненавидят друг друга каждый по-своему.
В моих мыслях они обнимались и в один голос приторно говорили мне:
Ты попал, сынок, это называется жизнь, и тебе придется с этим что-то делать!
На эту работу я попал случайно. Так случилось, что пришлось работать по ночам. Дневной эфир радио пестрил развлекательными и информационными программами. Здесь трудились настоящие асы. Я же, бывший продавец-консультант, в поисках работенки пришел на собеседование по объявлению.
У вас есть опыт работы на радио? молодая скучная блондинка не проявляла ко мне совершенно никакого интереса. Все ее внимание привлекал сайт «Одноклассники».
Нет, но у меня
Она не дала мне самореализоваться в ответе и так же скучно продолжила:
Шеф берет вас, вы будете вести эфир с трех до половины шестого утра. Основная задача контролировать процесс радио эфира.
Я понял, мотал головой я. Хотя не понимал пока совершенно ничего.
Главное не косячить, поучала она. В эфир не лезь, микрофоны не включай без надобности. Только когда читаешь прогноз погоды. Все.
«Кому интересен прогноз погоды ночью?» подумалось мне, но в слух я этого не сказал. Было наплевать, да и нужна была хоть какая-то работа.