Свидетельство Данте. Демистификация. Ваше Величество Поэт. Книга 3. Рай
Серия «Свидетели времени»
Аркадий Казанский
© Аркадий Казанский, 2017
© Аркадий Казанский, иллюстрации, 2017
Редактор Ирина Казанская
Предисловие
Предваряю третью книгу предупреждением, родившимся после предварительного анализа Комедии, для пояснения отношения к датам, встречающимся в письменных источниках. Прошу прощения у Великого Поэта, за слабую и недостойную попытку написать это предупреждение в форме его гениальной песни стострочной кантики.
Не верьте датам на страницах книг
Кто мы, откуда и куда идём?
Ответы на вопрос, трубящий в уши,
Хочу найти, пройдя своим путём. 3
Листая книги о веках минувших,
Истории воссоздавая нить,
Ловлю себя на том, что я, уснувший, 6
Не только не могу восстановить,
Но даже и понять: где это было,
Когда и кто постановил так быть? 9
Раскрыв страницы книг, в которых сила,
Без компаса, хронометра, руля,
Вверяю всем ветрам свои ветрила. 12
Как только с глаз скрывается земля,
В безбрежном море книг хожу, блуждаю;
Маяк не светит в водяных полях, 15
В которых нету ни конца, ни краю.
На волны строк растерянно гляжу
И мыслями на Солнце угораю. 18
Но вдруг глазами остров нахожу:
Там хижина на кромке побережья
И я скорей на берег выхожу. 21
А рыбарь местный, в море бросив мрежи:
«Зачем лопату не снимаешь с плеч?»
С вопросом обращается ко мне же. 24
Услышав человеческую речь:
«Да это же весло, а не лопата»
Ответил я, в беседу рад вовлечь, 27
В бескрайнем море встреченного брата:
«Скажи, какой на свете год и век,
Где я сейчас, какая нынче дата?» 30
Невинно отвечает человек:
«Ты там, где я, а сами мы не знаем,
Что значат дата, год и час и век. 33
Прости меня, совсем не понимаем,
Что за нужда тебе об этом знать?
Живущим, остров кажется нам Раем. 36
Мы век живём, чтоб детям век свой дать,
А мёртвым нет до этого печали,
Пускай на них почиет благодать». 39
Потом мы с ним немного помолчали
Сеть с двух концов взяв, я и проводник
Пошли туда, где мой челнок причалил 42
Не верьте датам на страницах книг
Набору цифр, спрессованных в года там.
Кто ставил их, тот цель свою достиг, 45
Сокрыв её. Прошу: не верьте датам!
Они нас всех отправят прямо в Ад
Ещё раз повторю: не верьте датам! 48
Четыре цифры водопадом дат
Века водоворот нас поглощали,
В пучину лет бросали, как котят, 51
В ушат с водой мужик, чтоб не пищали.
А времени невидимую нить
Лахезис, Атропос и Клото пряли. 54
Отдать, продать, предать, забыть, простить:
Так дата властелину угождает;
И средь людей, рождённых, чтоб любить, 57
Сон разума чудовищ порождает
Гигантов, великанов и Богов,
Всех взгляд Горгоны в камень обращает. 60
Но есть звезда, там, в небе, высоко,
Где вечно всё, что под Луною тленно.
Вокруг Земли вращается легко 63
Хрустальный свод хронометр вселенной,
Как мельница, что мелет времена,
Бесстрастно видя смену поколений. 66
О! стрелки мои, Солнце и Луна;
О! маятник Меркурия с Венерой;
Вы, Марс, Сатурн, Юпитер, как стена 69
Оплотом и мерилом стали верным.
На небо вас поставил Бог Отец,
Чтоб люди не блуждали в тьме неверной. 72
О! Зодиак, где Скорпион, Стрелец,
Рак, Лев, Телец, Овен, Весы и Рыба;
О! Дева, Водолей и брат Близнец, 75
Связал вас полузверь и полурыба
Эклиптику качающий не бес,
А Бог Любовь, кого приняла дыба 78
Сам Козерог, властитель всех небес,
Что зиму в лето обращает строго,
Медведиц Севера и Южный Крест 81
Вокруг остей вращает словом Бога
Спасителя, что из своих палат
На каждого из нас взирает строго. 84
Семь стрелок, Зодиака циферблат,
Чеканят время в золотые точки,
В неповторимый времени расклад, 87
Нам неподвластный, совершенно точный,
Который не зальют чернила книг,
Профессора и цензор неурочный. 90
Там каждой дате неизменный миг
Измерен, взвешен и впечатан чудно.
Все, кто часов небесных смысл постиг, 93
Опору обретут не безрассудно,
Сомненья и тревоги разрешив,
На верный курс своё направят судно. 96
На нужный берег вовремя вступив
И, прояснив основы мирозданья,
Уйдут, во тьме маяк свой засветив;
Как светит сквозь века нам гений Данте! 100
А. А. Казанский
Предупреждён следовательно, вооружён. В добрый путь во всеоружии.
Предупреждён следовательно, вооружён. В добрый путь во всеоружии.
La Commedia
di Dante Alighieri
Рай Песня I
Вознесение сквозь сферу огня. Путешествие Данте и Беатриче по Солнечной системе.
Лучи того, кто движет мирозданье
Всё проницают славой и струят
Где большее, где меньшее сиянье. 3
Я в тверди был, где свет их восприят
Всего полней; но вел бы речь напрасно
О виденном вернувшийся назад; 6
Над восемью вращающимися вокруг неподвижной Земли хрустальными небесами Геоцентрической системы Птолемея, согласно церковного учения, помещается девятое недвижный Эмпирей (греч. пламенный) обитель Божества или Перводвигатель.
Представим себе Геоцентрическую систему Птолемея, состоящую из вложенных друг в друга, как матрёшки, хрустальных сфер в руках Создателя, который, словно ребёнок игрушку, неутомимо вращает эти сферы своими руками. А наша любимая хрупкая планета Земля неподвижно, подобно детской игрушке «ванька-встанька», неизвестно как удерживается от вращения, располагаясь в центре Мироздания. Хорошо ещё, что Создатель висит в пустоте пространства, а не стоит на твёрдом полу, а то, не дай Бог, уронит нашу хрупкую систему из уставших рук и разобьёт её в мелкие осколки. Вот и будет «конец света».
Считается, что свет Божества доходит до нас через отверстия (скважности) хрустальных сфер, обращающихся вокруг Земли, а большее или меньшее сиянье этого света, согласно учения Плутарха, происходит от разной скважности (проще говоря дырявости) хрустальных сфер, несущих звёзды и планеты. Именно так объясняют, с одной стороны, видимое обращение небосвода вокруг неподвижной Земли, с другой стороны, происхождение света звёзд, Солнца, Луны, планет и вообще всех светящихся объектов вселенной, включая кометы и метеоры. Получается, что Солнце светит не своим светом, а пропускает через свою «скважину» свет сферы огня Эмпирея.
Сегодня даже невозможно себе этого представить. А гениальный Данте, словно посмеиваясь надо нами, позволяет прочесть эти строки совершенно по-другому. Зная, что Земля вращается вокруг Солнца, струящего лучи и проницающего всё своей славой, он именно его и помещает в центр Солнечной системы.
Твердь, где свет лучей и славы Солнца восприят всего полнее наша любимая планета Земля, которая, воспринимая свет Солнца (Создателя, Перводвигателя, Эмпирея), воссияет ещё и светом Разума.
Затем что, близясь к чаемому страстно
Наш ум к такой нисходит глубине,
Что память вслед за ним идти не властна. 9
Однако то, что о святой стране
Я мог скопить, в душе оберегая,
Предметом песни воспослужит мне. 12
Разум человеческий способен достичь невероятной высоты и глубины познания, в то время как память человеческая не властна следовать путём своих ярчайших умов. Поэтому учёный, взлетевший к неизведанным высотам мысли, либо нисшедший к невероятной глубине суждений, не может рассчитывать на понимание людьми своего века.
Эта истина справедлива и на сегодняшний день, а что там говорить о XVIII веке, когда истина о строении Вселенной, доступная небольшому кругу учёных, смертельно опасна для Церкви и правящих кругов (помазанников Божьих), так же, как смертельно опасен сам учёный носитель истины. Только-что сожжен на костре друг и учитель Данте Джордано Бруно и это далеко не единственный костёр XVIII века. Перечень великих учёных, сожженных Святой инквизицией в XVIII XIX веках потрясает, хотя Церковь старается стыдливо отодвинуть эти костры вглубь веков.
Поэт, оберегая в душе память о Святой стране своего детства России, делает именно её предметом своих песен.
О Аполлон, последний труд свершая
Да буду я твоих исполнен сил,
Как ты велишь, любимый лавр вверяя. 15
Он возносит горячую молитву Олимпийскому богу, отцу и покровителю Муз Аполлону (Фебу, Тимбрею), сыну Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца, прося у него силы, чтобы достойно свершить свой последний тяжкий труд. Аполлон увенчивает великих поэтов и музыкантов лавровым венцом, с которым мы привыкли видеть изображение самого Данте.
В лавр превращена нимфа Дафна, дочь бога реки, Пенея, убегавшая от преследовавшего её влюбленного Аполлона (Метам. I. 452567).
Мне из зубцов Парнаса нужен был
Пока один; но есть обоим дело,
Раз я к концу ристанья приступил. 18
Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь звенела
Как в день, когда ты Марсия извлек
И выбросил из оболочки тела. 21
Поэт приступает к концу ристанья (сражения), сражаясь словом.
Разум человеческий способен достичь невероятной высоты и глубины познания, в то время как память человеческая не властна следовать путём своих ярчайших умов. Поэтому учёный, взлетевший к неизведанным высотам мысли, либо нисшедший к невероятной глубине суждений, не может рассчитывать на понимание людьми своего века.
Эта истина справедлива и на сегодняшний день, а что там говорить о XVIII веке, когда истина о строении Вселенной, доступная небольшому кругу учёных, смертельно опасна для Церкви и правящих кругов (помазанников Божьих), так же, как смертельно опасен сам учёный носитель истины. Только-что сожжен на костре друг и учитель Данте Джордано Бруно и это далеко не единственный костёр XVIII века. Перечень великих учёных, сожженных Святой инквизицией в XVIII XIX веках потрясает, хотя Церковь старается стыдливо отодвинуть эти костры вглубь веков.
Поэт, оберегая в душе память о Святой стране своего детства России, делает именно её предметом своих песен.
О Аполлон, последний труд свершая
Да буду я твоих исполнен сил,
Как ты велишь, любимый лавр вверяя. 15
Он возносит горячую молитву Олимпийскому богу, отцу и покровителю Муз Аполлону (Фебу, Тимбрею), сыну Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца, прося у него силы, чтобы достойно свершить свой последний тяжкий труд. Аполлон увенчивает великих поэтов и музыкантов лавровым венцом, с которым мы привыкли видеть изображение самого Данте.
В лавр превращена нимфа Дафна, дочь бога реки, Пенея, убегавшая от преследовавшего её влюбленного Аполлона (Метам. I. 452567).
Мне из зубцов Парнаса нужен был
Пока один; но есть обоим дело,
Раз я к концу ристанья приступил. 18
Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь звенела
Как в день, когда ты Марсия извлек
И выбросил из оболочки тела. 21
Поэт приступает к концу ристанья (сражения), сражаясь словом.
До сих пор он нуждается в покровительстве только одной из двух вершин Парнаса Иппокрены, на которой обитают музы. Теперь ему требуется содействие второй вершины Кирры обители самого Аполлона. Он хочет уподобиться Аполлону, богу Дельф, как победителю в музыкальном состязании с Марсием.