Нет, ничего.
Директор опустил глаза на руки. Сложенные на столе, они шевелились.
Как же я возьму вас без специальности?
Аркадий Петрович, подал голос Иван, да он по любой работе сможет. Он же рабочий человек! Он кем только ни работал!
Не знай, не знай, пожал плечами Аркадий Петрович. Может, где-то там и работал, а у нас специальность нужна.
Да ё-моё, развёл руками Иван, тут девяносто процентов без специальностей.
Ты тут не ори! поморщился директор. И без тебя горлодёров хватает.
Выдержав многозначительную паузу, продолжил, поднимая глаза на Вадима:
Ну и кем бы вы хотели работать?
Кем угодно, ответил Вадим. Согласен на любую работу.
На любую работу повторил за ним Аркадий Петрович. Вот мне бы инженера квалифицированного.
Так он инженер практически! снова вступился Иван.
Ну, полтора года в институте это не то.
Да он сможет!
Навряд ли, навряд ли. Там сложные расчёты надо делать, контролировать всё от и до. Разве сумеете вы это?
Нет, не сумею. Я на должность инженера и не рассчитывал. Мне рабочую специальность какую-нибудь.
Аркадий Петрович снова сосредоточился на руках. Играл желваками, поджимал губы, покачивался.
Да я не прочь бы вас взять, изрёк наконец, мне разве жалко. Только мест-то ведь нету вакантных. Всё занято. Сторожем даже и то не могу устроить.
Иван с Вадимом переглянулись. «Э-э, козёл!» говорил взглядом Иван.
Ладно, запишу я ваши данные, потянулся директор к ручке. Если появятся варианты возьму.
Откуда-то из-под стола он достал лист бумаги.
Как говорите фамилия ваша?
Они вышли на улицу.
Да-а-а, потянул Иван, облом.
Да я и не рассчитывал особо, сказал Вадим.
Не, он всё же чмо. «Специальности у вас нет» Да тут хоть один бы со специальностью был! Захар вот может только, да Павлик. Ну, у Салавата ещё есть какая то. А так ни у кого ведь. У меня, и то вон нет.
Стояли на крыльце.
Ладно хоть отпускные получил, улыбнулся Иван, а то без толку бы мотались.
Вадим покивал.
Ну, что делать будем? спросил его Иван.
Обратно пойдём.
Ты думаешь?
А что ещё?
Поджав нижнюю губу, Иван смотрел куда-то вдаль.
Тут бы ещё сходить мне в одно место, задумчиво произнёс он.
Сходи.
Да дело больно деликатное
Сходи, я тебя здесь подожду.
Иван перевёл взгляд на него. Что-то обдумывал.
Да, сказал наконец, ты меня подожди, но не здесь.
А где?
Вот сейчас пойдёшь по этой улице, и вон у того зелёного дома повернёшь налево.
Зачем?
Повернув, пойдёшь прямо. Прямо, прямо, прямо, никуда не сворачивая. Упрёшься в улицу. И вот не ней, двумя-тремя домами правее, находится столовка. Там ты меня и жди. Понял маршрут?
Понял. А ты скоро?
Ну, как получится На вот, возьми деньги, купи там себе что-нибудь пожрать. Пиво, может, будет. За более крепкие не берись пока.
Я и вообще браться не буду.
Ну, это посмотрим Что, диспозиция ясна?
Угу.
Ну давай тогда. Мне в другую сторону. Как только смогу сразу к тебе присоединюсь.
Они разошлись. Дойдя до зелёного дома, Вадим повернул налево, минут пять шёл этой дорогой, до тех пор, пока не уткнулся в пересекавший её ряд домов. Столовой, однако, здесь не оказалось. Он осмотрелся по сторонам, тщательно вглядываясь в каждый дом, но ни один из них столовую не напоминал. Спросить было не у кого улица словно вымерла. Он решился повернуть направо и пройтись по этому ряду, полагая, что возможно Иван ошибся и столовая находится не двумя-тремя домами правее, а десятью-пятнадцатью. Сапоги вязли в жиже и слетали с ног. Вадим жалел теперь, что надел их на простой носок. Нудный мелкий дождь всё не прекращался.
Река небольшая, мелкая. Вода мутная, на поверхности слой листьев. Никакого движения.
Раньше река была шире, она сидела на краю, свесив ноги. И бурная. Я в детстве купалась течением сносило.
Сейчас все реки высыхают.
Он стоял сзади, облокотившись о перила. Деревянные, прогнившие они шатались от прикосновений и каждую секунду норовили рухнуть. Мосток тоже был стар. Две доски отсутствовали, металлический каркас заржавел. Краем своим мост едва достигал воды. Должно быть, раньше он выдавался глубоко в реку, теперь же окружало его грязное месиво водорослей вся прибрежная полоса заросла ими.
Там, где я жил раньше там тоже есть река. Намного шире этой. Настоящая, большая река. Но и она становится всё меньше. Ребёнком я едва мог разглядеть противоположный берег, а сейчас вот он: кинь палку и она долетит.
Это потому что в детстве всё кажется больше. На самом деле река осталась такой же. Мне раньше наша деревня тоже казалась огромной. Сходить на другой конец это всё равно, что съездить куда-то. А теперь ясно, что она совсем крохотная.
Безрассудность по каналам в створ. Сзади не видно лица, не видно глаз. Силуэт застывает, застывает каждый миг и можно вырезать трафареты. Наклеивать в альбомы.
Значит, эта река тоже была такой всегда.
Наверное.
Обернулся. Не улыбка, нет.
Ты чего стоишь? Садись.
Он сделал пару шагов. Она подвинулась.
О-о, холодно как!
Это железка холодная. Ты на доску передвинься, чуть назад.
Тоже холодно.
С непривычки. Я вот место насидела мне совсем не холодно.
Да ты просто тёплая.
Повернулась на мгновение, тут же назад. В профиль и анфас по-разному. Сбоку проще, чем прямо.
Тань!
Снова поворот.
Вот посмотри на меня сбоку, а потом прямо. Какую разницу видишь?
Разница большая. Сбоку второго глаза не видно.
Ну а выражение? Что-то меняется в выражении?
Не знаю, ничего не замечаю. В профиль лицо чересчур вытянуто. Нос длинный. А выражение такое же.
Какое?
Глупое.
Глупое?
Ага. Наивное такое. Доверчивое. На что-то обиженное ещё. Ты на кого обижаешься?
Ни на кого не обижаюсь. Да и не на кого я ни с кем почти не общаюсь.
Значит на меня.
А на тебя за что?
Ну, мало ли. Есть какие-нибудь причины.
Ты глупости говоришь. Если я и обижусь на тебя, то в самую последнюю очередь. А пока повода не было.
Ну, значит будет скоро. Я ведь такая не могу, чтоб всё нормально шло. В школе я со всеми подругами перессорилась, теперь вот на почте со мной никто не разговаривает.
Это же здорово! Если б со мной на работе никто не разговаривал, я бы может и не уволился.
А ты кем работал?
Оператором котельной.
Сложно?
Да нет Это последняя моя работа была, до неё много сменил.
Ты у нас перекати-поле. Цыганская душа. У тебя среди предков цыган не было?
Нет вроде.
Скрывали, наверное, свою национальность.
Всё может быть. А у тебя в таком случае, что за национальность, если только к одному месту тянет?
Меня не тянет к нему. Я деревню и не люблю вовсе. Просто кроме неё ничего не видела.
А хотела бы поездить?
Приглашаешь?
Я тебя только до разъезда отвезти смогу. И то на велосипеде.
Что так скудно?
А на какие шиши возить тебя?
Ну вот, а я думала кавалер богатый нашёлся.
Ну, на книжке есть у меня кое-что. На жизнь хватает пока, но по заграницам ездить нет, конечно.
А ты бывал за границей?
В Венгрии.
Ух ты!
В детстве. С родителями.
Хорошо в Венгрии?
Я плохо помню.
Такой маленький был?
Восемь лет. Ну, озеро Балатон помню, по Будапешту нас возили. Правда сам Будапешт не помню уже.
А я только в райцентре была. Смешно, да? Это сказать кому засмеют.
Что, в деревне путешественники такие?
Нет, большинство тоже дальше райцентра не выбиралось.
Никто тебя о такой ерунде спрашивать не будет.
Взглянут и не рискнут, да?
Просто слова позабудут перед такой красавицей.
Это ты смеёшься так?
Что ты!
Смотрели. Смотрели. Она не выдержала, отвернулась. Он выражал искренность, он старался. Искренность всех труднее.
А вот я не скажу, что ты красавец.
Не скажешь?
Нет.
Никому-никому не скажешь?
А я только в райцентре была. Смешно, да? Это сказать кому засмеют.
Что, в деревне путешественники такие?
Нет, большинство тоже дальше райцентра не выбиралось.
Никто тебя о такой ерунде спрашивать не будет.
Взглянут и не рискнут, да?
Просто слова позабудут перед такой красавицей.
Это ты смеёшься так?
Что ты!
Смотрели. Смотрели. Она не выдержала, отвернулась. Он выражал искренность, он старался. Искренность всех труднее.
А вот я не скажу, что ты красавец.
Не скажешь?
Нет.
Никому-никому не скажешь?
Просто ты совсем не красавец.
Раньше был.
Раньше может быть. А сейчас годы не те уже.
Старый?
Старый, жалкий. На весь свет обиженный. Нет, ты не тот, о ком я мечтала.
Ты мечтала о ком-то?
Мечтала громко сказано. Но некоторые мысли были.
Например.
Нет, я никому не рассказываю об этом.
Ты вообще знала ли, что мужчины существуют? А то всю жизнь среди бабок прожить много не узнаешь.
Там и дедки рядом жили.
Да что от них толку?
Ну, физиологию узнать можно. По крайней мере приблизительно.
Вот они тебя и испортили физиологией своей. Надолго вкус отбили.
Никакого вкуса и не было.
Одна, странна и холодна
Да, да. Прямо обо мне.
В разнобой, лазы не велики, но, скручиваясь, можно. Пульсация за прозрачностью. Ладонь проваливается и трещин не видно. Шары. Сверху и под плоскости. Мрамор, искрящийся бликами рисунок постоянно вращается. Маятники отбивают ритмы, ещё слышны посапывания. Звери спят. Камеры просматриваются вдаль, сквозняки полезны и стены излучают тепло. Заботливые пальцы встречают ласково.
Ну что, докину до другого берега?
Докинешь, что тут трудного.
Он замахнулся, кинул. Камень упал в камыши на другой стороне.
Э-э, еле-еле! Даже бульканье слышно. В воду упал куда-то.
Я специально.
Ну конечно, конечно
Смотри.
Взял другой. Этот улетел далеко.
Браво, браво!
Я в школе всех лучше гранату метал.
А ну-ка я.
Она кинула, камень перелетел реку. Упал тоже за камышами.
Вот, учись. Я гранату не метала, а как ты кидаю.
Ещё по разу давай.
Кинули ещё. Она дальше.
Ха, ха, ха, говорила. Что, утёрли нос!
Я поддавался тебе.
Всё, поддавался он уже.
К тому же в воду интереснее. Брызги летят, шум какой-то.
Стали кидать в воду.
Значит, ты меня в мыслях своих не видела?
Не-а.
Линия, меж двух далей. Голуба, шевелится. Просмотры безмерными видятся, но лишь вблизи. При удалении округлости замыкают дуги. А сбоку и выпуклость. Одномерные звуки они виноваты. Когда жжение усиливается, рекомендовано затыкать уши. Из неровностей сложат названия, прикосновения ценны будут и позволяться не всем. За широтами разводы краше и если не слишком темно, можно различать цвета. Притяжение действует три четверти всей отмеренности. Из попавшихся редко кто выживает. Потому позволено лишь отчаянным, другие и не берутся совсем.