Еще день Лена пыталась наслаждаться отпуском, но все стало невыносимо. Море воняло рыбой, солнце нещадно шпарило, еда казалось пережаренной, а при взгляде на девочку-юлу ее начинало мутить. Мальчик на пляже больше не появлялся. «Уехал, наверное, сказала себе Лена. Пора и мне тоже». Так что она быстро собралась, с переплатой поменяла билеты, и скоро снова входила в родную квартиру.
Она огляделась отвыкшими глазами: выкрашенные в серый цвет стены, черная мебель, белые прямоугольные вазы. «Уродство», сказал про них Саша в магазине. «Авангард и футуризм», отрезала Лена и купила. А теперь смотрела и недоумевала, как она вообще могла здесь жить? Открыла гардероб, оглядела стройные ряды почти одинаковых блузок, темных и серых костюмов. После сочных красок Хорватии ей показалось, что она попала в черно-белое кино. За окном тоже было хмуро. Лена медленно села на кровать.
Она посидела минуту и вскочила: «Ну, хватит! сказала она себе, решительно сгребла костюмы и швырнула их на пол. Есть пара секретарш в адвокатской конторе, которые будут счастливы получить такое богатство даром. А теперь шопинг!» И начались какие-то другие дни. Лена гуляла, изучала магазины, прислушивалась к ощущениям, покупала то занавеску, то браслет искала свое. Приходила вечером домой, постепенно меняла интерьер, гардероб, себя.
В очередной заход остановилась перед детским магазином, нерешительно зашла, взяла в руки комбинезончик яркий, нежный и такой маленький, что Лене стало грустно: «Как же это можно, чтоб рождался такой маленький?..» Выйдя из магазина, прицепила на ключи новый брелок в виде тощей лохматой крыски.
Лена зашла в кафе, заказала латте вместо эспрессо и позвонила Саше:
Привет.
Ну, предположим, привет.
Саш Я в «Шоколаднице» на Киевской. Будь другом, выпей со мной кофе.
А ты что же одна разучилась?
Просто выпей со мной кофе, Саш. Я подожду.
Ладно, буду другом, приеду через полчаса.
Саша приехал. С другой стрижкой, совсем свой, но и не свой тоже и ужасно, до стона в коленках, симпатичный. И с этого дня они стали вместе пить кофе. Потом они стали вместе ужинать. И наконец вместе позавтракали. За чаем и бутербродами Лена сказала, что, кажется, она уже не совсем не хочет детей.
Ты говорила, у тебя отпуск сейчас. А отпуск кончится, что тогда?
Не кончится. Я вчера уволилась.
Вот так прям?
Вот так прям.
Лихо!..
Ну, не совсем осталась на удаленной: онлайн-консультирование, обработка документов, все такое. Так что, ты не расхотел детей?
Саша улыбнулся:
А у тебя найдется место для горы моих носков?
Лена тоже улыбнулась, мягко, смущенно:
Я поищу.
Прошло три месяца взаимной нежности и ожиданий. Прошел год обследований, попыток и тревог. Но результатов не было никаких. И с новеньким свидетельством о браке Лена и Саша подали документы на усыновление. Лена хотела непременно новорожденного и непременно мальчика. Оказалось, если очень постараться, можно трехмесячного, и то сначала только под опекунство. Саша мечтал о девочке, но Лена только хмыкнула, и он, вздохнув, приобрел книжку «Как воспитать настоящего мужчину: пособие для отцов».
Ты говорила, у тебя отпуск сейчас. А отпуск кончится, что тогда?
Не кончится. Я вчера уволилась.
Вот так прям?
Вот так прям.
Лихо!..
Ну, не совсем осталась на удаленной: онлайн-консультирование, обработка документов, все такое. Так что, ты не расхотел детей?
Саша улыбнулся:
А у тебя найдется место для горы моих носков?
Лена тоже улыбнулась, мягко, смущенно:
Я поищу.
Прошло три месяца взаимной нежности и ожиданий. Прошел год обследований, попыток и тревог. Но результатов не было никаких. И с новеньким свидетельством о браке Лена и Саша подали документы на усыновление. Лена хотела непременно новорожденного и непременно мальчика. Оказалось, если очень постараться, можно трехмесячного, и то сначала только под опекунство. Саша мечтал о девочке, но Лена только хмыкнула, и он, вздохнув, приобрел книжку «Как воспитать настоящего мужчину: пособие для отцов».
Лена же записалась на йогу, научилась техникам восстанавливающего дыхания, наплевав на суеверия, обставила детскую, а между ремонтом, работой и медитациями изучила теорию привязанности, теорию естественного родительства, прочла Сирсов, Гиппенрейтер и даже прошерстила жж-сообщество «Лялечка». Как раз хватило, чтобы дождаться своей очереди. Несла на руках из Дома малютки и плакала: «Маленький! Да что ж он такой маленький-то, а?»
И в силу новообретенной чуткости вдруг повернулась к Саше:
Хочешь подержать?
Не надо, вдруг уроню!
Не уронишь, держи. Он же наш, твой и мой.
Твой и мой повторил Саша, невесомо прикасаясь губами к крошечному носику.
Лена была полна сил, успевала все по составленному плану и над замученными мамашками с детских площадок снисходительно посмеивалась, и вообще надо всеми, глупыми и несчастными. Говорила: «Когда по-настоящему захочешь стать счастливой станешь, переложишь свою жизнь в другое русло!» Ведь вот она же захотела ребенка и получила.
Но почему-то прошло совсем немного времени, и Лена уже орет ночь за ночью: «Заткнись! Заткнись!», срывая голос. Не в силах удержаться, она неожиданно кусает кнопку в маленькое, такое маленькое плечико, оставляя на нем багровый след. Саша встает, пытается забрать у нее ребенка:
Лен, ты замучилась, иди поспи.
Нет, я должна сама! Не мешай.
Потом все-таки отдает, но лежит в пустой кровати без сна, ненавидит. Лупит себя с размаху ладонью по лицу, потом зовет:
Саш, дай мне его, пожалуйста прижимает к себе, тихонько подвывая, потому что плакать уже нет сил. Смотрит в черноту за окном и думает: «Захотела стать счастливой и стала?..»
Думает против воли: «А если бы был родной, как бы я тогда?..» И вспомнила того, который был еще меньше, совсем неощутимый, а она Взвыла по новой, и откуда столько воды в ней взялось, раньше ведь никогда не плакала! А теперь и о том, своем, и об этом, тоже же ее. И поняла вдруг отчетливо да так же бы орала, так же бы трясла и отшвыривала от себя, потому что, ну не знаю, устроена она так. «Просто я плохая мать, прошептала она кнопке в пушистую макушку. Тебе не повезло, дружок, тебе досталась ужасная чокнутая мамашка». И от этой мысли Лена вдруг улыбается и тут же, на месте, засыпает, согреваясь от существа рядом такого маленького, но все-таки волшебного.
Нонна Гудиева
Записки архитектора
Я понял, как я должен буду использовать свою власть. И это мне кажется таким простым, таким прекрасным. Я смогу призвать к своему двору настоящих мудрецов, великих ученых, великих художников и смиренно попросить у них помощи. Их труды и станут памятниками моего царствования, как это было с великими монархами всех веков.
Сегодня был суд над королем Баварским Я и заметки свои забросил, не до того, вместо заметок каждодневная переписка с монархом. Писал он мне глубокой ночью, когда все спать улягутся, в каждом письме эпиграф и намек зашифрованный, глумился Письма иллюстрировал, рисовал ордер коринфский с каннелюрами, голых мясистых нимф на фронтоне (о, вот когда надо было бежать!), хотел, чтобы пассий его напоминали, носатых горгулий Еще придумал грот Венеры, золотой челн и озеро с подводным освещением, свет лучится через цветные стеклянные пластины, а он по легенде в челне раскачивается на волнах и «Тангейзером» упивается.
Любил часами рассуждать об архитектуре, а чтобы я не задремывал, Вагнера заставлял слушать. Даже в комнате на стене начертал слоган латынью «Заниматься архитектурой не менее приятно, чем любовью». Маньяк
А замок жалко невероятной красоты получался. У меня самого дух захватывало от своей работы вот она, гармония в чистом виде, когда все пропорции идеально выверены, видна работа архитектора! А парк какой придумали, со скульптурами, центральным прудом, ротондами! Хотя борьба между нами велась непрерывно и на фасадах особенно явно читалась. Он измором меня брал и, когда я впадал в бессилие, он то башенку пузатую пририсует, то фриз карнизный голыми наядами разукрасит. Но я за ним следил зорко вовремя его сорняки выпалывал, возделывал свой сад.
А начиналось все как обычно. Телефон в тот день долго звонил, противно, и я поднял трубку.
Алле голос веселый. Меня зовут Анастасия Злобная!
Это псевдоним? поразился я. В ответ противное хихиканье, продиктовала адрес, день и время встречи. Поехал. Кто же знал
Анастасия Злобная оказалась тощей, вертлявой девицей с ехидной лисьей мордочкой. Провела в кабинет, усадила в низкие кресла самому не выбраться, колени тут же впились в подбородок. Злорадно спросила:
Кофе нести?
Чтобы выпить кофе, придется как-то из кресла выбраться, терпеливо пояснил ей. Тут и заказчик пожаловал. Я как-то день провел в аквариуме, изучал рыбьи профили, они хороводы вокруг меня водили, сплошные гоголевские персонажи. Но и подумать не мог, что в жизни такое возможно дверь распахнулась, и вплыл каменный окунь, персонаж из аквариума. Окрашен в серые маскировочные тона, глазки маленькие, лицо в кратерах от прожитой жизни, подбородок вперед выдается, и рот совершенно по-рыбьи разевает. Сел на высокий стул, стал рассказывать скрипучим голосом, а сам смотрит внимательно, как я у него под ногами в кресле барахтаюсь. История знакомая хочет построить дом в дорогом коттеджном поселке, ищет архитектора. Я хоть и в ногах у него дислоцируюсь, но дело свое знаю так начал ему вещать из своего кресла, увлекая в мир фантазий, расцвечивая красками, что он размяк, порозовел, порылся в ноутбуке и застенчиво показал свою мечту замок Линдерхоф. Увидел он впервые Линдерхоф под Новый год, он тогда несся на горных лыжах, в крутейшем могуле, по снежным буграм. А в могуле главное, смотреть на три бугра вперед, иначе падение неизбежно. И вот, задрав одну ногу, изящно изогнув талию, собрался он сделать прыжок с поворотом и вдруг, среди бугров увидел замок, сказочное наследие короля Людвига Баварского, и влюбился. Туристы больше на Нойшванштайн глазеют, прадедушку Диснеевского замка, а наш и здесь соригинальничал. Это и понятно, Линдерхоф и по размеру ему подошел, вполне себе компактный такой домик, всего-то на 10 комнат, и на участке хорошо поместился. Даже внутреннюю планировку хотел у Людвига позаимствовать уж очень его привлекало, что все комнаты в доме обособлены и пересекаться ни с кем он не будет.
Вот после этой встречи мы и стали звать его король Баварский, очень ему это имя подходило.