А вот я не знал, что после полувекового труда и заслуженной пенсии надо заново идти работать, чтобы продлить себе жизнь. А вы знали? Виктор Степанович, надсмехаясь над словами Хосрова, обратился ко всем сидящим за столом. А может, это тебе надо было, чтобы отец на старости лет, как и на протяжении всей своей жизни, опять горбатился бы на тебя?
А скажите, дядя Витя, тело Хосрова повело в сторону, но он, удержавшись на стуле, продолжил: А зачем вы работаете? Что, вашим детям и внукам денег не хватает? И работа у вас непростая ни много ни мало слесарь-лекальщик. Почётный, но тяжёлый труд. Почему молчите? Или вам с женой денег не хватает? А нет Думаю, и вы своим детям помогаете, ведь они ваши, а не чужие.
Седовласый старый мужчина пристально смотрел на выпившего сына своего усопшего друга и, сожалея, закивал головой.
Э-э-э, сынок, сынок видел бы сейчас тебя твой покойный отец. Дал бы он тебе хорошую оплеуху за такие слова и за такое поведение. К сожалению, я не твой отец, будь я им, проучил бы тебя, и «леща» ты от меня непременно схлопотал бы. А тебе не 10 лет, тебе уже за пятьдесят годков. Постеснялся бы, на тебя дети смотрят, какой ты им пример подаешь, как ты этим их воспитывать будешь?
Так вы мне не ответили, промямлил подвыпивший Хосров. Почему вы до сих пор работаете?
Да потому, что вы, молодые, не хотите рабочими быть, а метите сразу в директорское кресло сесть. Специалистов не хватает, умник! Уходил два раза, так обратно на завод вернули.
Неправда! Я с вами не согласен! Хосров повысил голос. Незаменимых нет! Всё это чушь! Вы просто молодёжь вперед пропускать не хотите. Знаю я вас, стариков, вредные вы все, злые
В комнату решительно вошла Шаргия и, подойдя к сыну, одёрнула его за плечо. Далее женщина обратилась к Ахмеду:
Сынок, Ахмед, помоги мне, давай его уведём отсюда, Ахмед тут же взял Хосрова под мышки и ловко обхватил его за грудь. Аслан хотел было помочь отцу, но Виктор Степанович рукою придержал парня. Сиди, у отца это лучше получится, не первый раз!..
И действительно, Ахмеда одного хватило, чтобы увести из комнаты распоясавшегося соседа.
Сопровождая мужчин до своей спальни, Шаргия отчитывала нетрезвого сына:
Какой позор я терплю твоему отцу повезло, он больше этого срама не увидит. А сколько мне предстоит терпеть, одному Богу известно. Ах, как же стыдно перед муллой. Что он подумает про нашу семью?
Мулла сделал вид, что ничего не видит, и вообще, он здесь ни при чём. Уставившись в Коран, он сделал вид, что занят чтением Святого Писания.
Бедная Шаргия, теперь вести по жизни такого сына в одиночку будет сложно, сказал, сочувствуя, Виктор Степанович, наблюдая за проводами в кровать подвыпившего Хосрова. А сколько сил покойный в него вложил, и в кого он такой Ариф как-то признался: выжить ему на фронте помогла мысль, что его и дети Имрана могут остаться без присмотра и мужской заботы. Бедный Ариф, представляю, как ему было обидно, когда при его постоянном присутствии его сын превратился в бездаря. А о дочери Арифа я уж молчу. Она так и не объявилась проводить отца в последний путь. А это всё от чрезмерной любви к детям. Сотни раз говорил ему, не жалей его, он парень, пусть хлебнёт с нашего, мы с тобой войну прошли, а война не шутка это чистилище для каждого мужчины, посмотрел бы я на Хосрова там, на фронте.
Виктор Степанович возмущенно махнул рукой и тут же поменял тему:
Ты лучше скажи, как там в Москве, как москвичи поживают, что нового?.. И там, как в Баку, на всё продуктовые талоны? Неужели и в Москве с продуктами туговато?
Да я особо по магазинам не хожу, чаще в столовках питаюсь, Аслан попытался быть немногословным, дабы не развивать избитую тему продуктовый дефицит.
Да и у нас не легче, бастуем и на площадях прохлаждаемся, независимость требуем. До сих пор не могу понять, от кого независимость. Как в цех не зайдешь, одна картина неработающие станки и гробовая тишина, все на митинг ушли, как на фронт. Горлопанят, бездари, тьфу противно, сволочи, страну разваливают. Обидно, ведь мы во всё это так верили и за всё это сражались.
Аслан слушал старого фронтовика краем уха, взгляд парня то и дело отвлекался на портрет Арифа. Мысль, что его уже нет, никак не желала ужиться в сознании парня.
Заметив невнимательность парня, Виктор Степанович догадался о причине рассеянности молодого человека.
На Ахмедова нашего смотришь? развернувшись к портрету, Виктор Степанович по фамилии назвал своего умершего друга. Он никогда не любил фотографироваться. Плохо, некрасиво постарел мой друг. А был самый из нас, друзей, яркий и весёлый. Вот что война с людьми делает. Не приведи Господь кому такое пережить. И за что? За один промах, который изменил всю его жизнь.
Виктор Степанович задумался, но пауза была недолгая:
Кто знает, уйди он на фронт вместе с твоим дедом Имраном, выжил бы он? Твой дед погиб, не добравшись до линии фронта, под Моздоком угодил под авианалёт. Всех накрыло одной бомбой, всю машину. А так хоть кто-то остался в живых и не напрасно, всех вас поднял, все отучились, стали людьми. А Ариф так и остался сидеть в парикмахерах вплоть до самой пенсии. Не промахнись он тогда, всё было б иначе, получил бы после войны достойную работу согласно образованию, он же до войны успел закончить нефтехимический. Штрафбат в биографии пункт нелицеприятный, особенно в послевоенные времена.
Старый фронтовик вновь углубился в воспоминания, которые, вероятно, причиняли ему душевный дискомфорт. Мужчина вынул из кармана носовой платок и приложил его к глазам.
Он не рассказывал тебе, как это произошло? Как он промахнулся? придя в себя, спросил растроганный фронтовик. Говорят, он с тобой о войне много говорил, другим, я думаю, это было неинтересно.
Аслан пожал плечами:
Мы часто говорили о войне, даже когда я еще был совсем маленький. Мама вспоминала, как он мне рассказывал всякие истории, когда я ещё не умел говорить. А про тот злополучный самолёт, даже когда я уже подрос, мы мало что из этого обсуждали. Помню, он говорил, что тогда сильно испугался, поэтому и промахнулся.
Испугался? Виктор Степанович почти рассмеялся. Ариф испугался? Глупости! Не верю! Слыхал я об этой байке, правда, с ним я это не обсуждал, не любил он это вспоминать, и уговор у нас об этом был не ворошить старое. Но все равно не верю я в это чепуха, чушь Ариф, хоть и был мягким человеком, но когда надо было постоять за себя или за друга, этот парень менялся, становился жестче, даже где-то беспощадным, в нем уживались разные противоречивые качества. И еще он был очень справедливым. Именно этим качеством он мне больше всего нравился.
Мужчина, тяжело вздохнув, продолжил:
И потом, самое главное Ариф был лучшим стрелком в институте, отличник стрельбы из крупнокалиберного оружия, он не мог промахнуться.
Виктор Степанович неожиданно улыбнулся, вероятно, что-то вспомнил.
Если не Ариф, я с твоим дедом вряд ли бы дружил, хотя мы все выросли в одном тупике, на Кубинке. Твой дед Имран был упрямым и своенравным, прямо как я. Мы с ним всю дорогу вечно спорили. Даже до драк доходило.
Почему, о чём же вы спорили? умиляясь, спросил Аслан. Неужели это того стоило?
Честно скажу, сейчас уже можно, времена другие Он всегда был недоволен советской властью: то ему было не так, сё ему было не так вечно возмущался.
А чем именно, что ему не нравилось? Аслану было крайне интересно, он мало что знал о родном дедушке.
Хорошо помню наш с ним последний спор. За пару месяцев до начала войны сидим мы у родителей Арифа во дворе, едим кабаб и пьём вино. Чёрт меня дернул высказаться о нашей бронетехнике, что, мол, наши танки самые лучшие в мире и немцам несдобровать, если война начнётся. И твоего деда покойного понесло Как сейчас помню, сцепились мы с ним тогда не на шутку. Покойный Ариф то и дело просил нас не кричать, мол, соседи услышат, что подумают, мы же друзья.
Виктор Степанович потёр пальцами лоб. Вероятно, это движение пальцев помогало ему вспоминать забытое, при этом мужчина по-доброму улыбался.
Помню, как Имран кричал: «Балда! Как могут наши танки быть лучшими, когда ещё в первую мировую у нас их вовсе не было! На ровном месте лучшее не возникает, для этого надо иметь техническую базу, собственные наработки, немцы это дело начали задолго до нас!.. И броня у наших танков по сравнению с германской бронёй шелуха». «Глупости! кричал я ему в ответ. Пусть только сунутся, тогда посмотрим, у кого шелуха». А он мне вопрос: «А каким лезвием ты бреешься? Отечественным? Ан нет, германским И я помню, как ты долго за ним гонялся, искал и за какие деньги потом купил».
Чуть погодя, помолчав, старик тихо добавил к вышесказанному:
А насчет танков Имран оказался прав немецкие танки в первые месяцы войны, действительно, оказались лучшими.
А дед Ариф чью сторону в споре занимал? не без интереса спросил Аслан.
Ариф был другом для нас обоих. Да и дед твой был мне другом, в обиду никому меня не давал, я на нашей улице был одним-единственным русским мальчиком. Но на Кубинке всегда действовал непреложный принцип если живешь в одном квартале, значит, свой и подлежишь помощи и защите. Твой дед был с жестким характером. Ему порой удавалось даже руководить не только Арифом, но и мной. Он мог любого убедить. Так, Имран смог уговорить Арифа пойти с ним на его первое свидание с Сураёй. А Сурая, в свою очередь, чтобы чувствовать себя увереннее, привела свою подругу, небезызвестную тебе Шаргию. Через полгода оба друга женились и пришли жить в ваш дом. Они в этих семьях были нужны. Отцы Сураи и Шаргии в один день были арестованы НКВД. Кто-то из этих извергов усмотрел в них турецких шпионов долгая и тёмная история. В те годы подобных историй было много. Какая же ирония судьбы: эти мужчины тоже были друзьями и работали в одном конструкторском бюро.
Ариф был другом для нас обоих. Да и дед твой был мне другом, в обиду никому меня не давал, я на нашей улице был одним-единственным русским мальчиком. Но на Кубинке всегда действовал непреложный принцип если живешь в одном квартале, значит, свой и подлежишь помощи и защите. Твой дед был с жестким характером. Ему порой удавалось даже руководить не только Арифом, но и мной. Он мог любого убедить. Так, Имран смог уговорить Арифа пойти с ним на его первое свидание с Сураёй. А Сурая, в свою очередь, чтобы чувствовать себя увереннее, привела свою подругу, небезызвестную тебе Шаргию. Через полгода оба друга женились и пришли жить в ваш дом. Они в этих семьях были нужны. Отцы Сураи и Шаргии в один день были арестованы НКВД. Кто-то из этих извергов усмотрел в них турецких шпионов долгая и тёмная история. В те годы подобных историй было много. Какая же ирония судьбы: эти мужчины тоже были друзьями и работали в одном конструкторском бюро.