Серебряная полночь. Поэтический сборник - Геннадий Дорогов 2 стр.

К сверкающим вершинам мастерства
Приводит чувство светлое, большое.
И разум лишь в созвучии с душою
Великое способен создавать.

И лучше уставать и отставать,
Быть от других отрезанным межою,
Но звонко петь своё, а не чужое,
Свой голос в каждой строчке узнавать.

Великим, кто вершин достигли прежде,
Дань отдаю я в призрачной надежде,
Что искра божья и во мне жива.

И зыбко, словно ветра дуновенье,
Живёт в душе то давнее мгновенье,
Когда во мне вдруг ожили слова.

К сверкающим вершинам мастерства
Приводит чувство светлое, большое.
И разум лишь в созвучии с душою
Великое способен создавать.

И лучше уставать и отставать,
Быть от других отрезанным межою,
Но звонко петь своё, а не чужое,
Свой голос в каждой строчке узнавать.

Великим, кто вершин достигли прежде,
Дань отдаю я в призрачной надежде,
Что искра божья и во мне жива.

И зыбко, словно ветра дуновенье,
Живёт в душе то давнее мгновенье,
Когда во мне вдруг ожили слова.

Когда во мне вдруг ожили слова
И озарили мир волшебным светом,
Они во мне росли как травы летом
И падали как осенью листва.

Терялись в океане острова
А жизнь звенела сказочным сонетом
Назло непониманьям и запретам.
И времени вращались жернова.

Умчалась юность вдаль, настала зрелость
Под этим небом мне всегда хотелось
Иметь на голос собственный права,

Идти вперёд и знать своё призванье,
Пройти сквозь муки разочарованья
К сверкающим вершинам мастерства.

Льёт дождь и гром гремит,
Но отшумит гроза 
И вновь леса, поля вокруг полны покоя.
О том, что было здесь
Так много лет назад,
Расскажет озеро Чудское.

Ночь над землёй. Тишина.
Чудское озеро спит.
Снится ему старина,
Чудится топот копыт.

Лес будто войско стоит,
В синий туман погружён.
Кажется, он сторожит
Чудского озера сон.

Водную гладь серебрит
С неба ночного луна.
Чудское озеро спит,
Снится ему старина.

Тревожный сон напомнит пусть,
Что на земле твоей творилось,
Когда разрозненная Русь
Орде монгольской покорилась.

А время шло за годом год
В слезах, в отчаянье, в надежде.
Но прежним оставался гнёт,
И дань большую, как и прежде,

Брала монгольская орда.
Но враг иной пошёл войною.
Вставала новая беда
Над разорённою страною.

Грозя в предутреннюю тьму,
Угрюмо смотрят копий жала
Спал Город, но уже к нему
Беда украдкою бежала.

И горожане сбросить сон
Ещё, пожалуй, не успели,
Как грянул колокольный звон
И стрелы жалобно запели.

Германец, что войска привёл,
Построив их как на параде,
Едва лишь к стенам подошёл,
И сразу приступил к осаде.

Посланник чуждой стороны
Приказывал, чтоб Город сдался,
Ведь силы были не равны.
Но Город не повиновался.

Один был выбор: смерть иль плен.
И враг уверен был в успехе.
Но Город сбрасывал со стен
Людей, закованных в доспехи.

Потом, распугивая мглу,
Вдруг вспыхнуло пожаров пламя.
И кто-то спрятался в углу,
От страха лязгая зубами.

Рассвет над миром запылал.
Взглянуло солнце взором жгучим.
Но в мире снова кровь текла 
И солнце спряталось за тучи.

Уже уставшие тела
Мокры от крови и от пота.
Звонят, звонят колокола
Но кто-то отворил ворота.

И в русский город хмурым днём
Вошли враги  победе рады!
Огонь хозяином стал в нём
И меч, не знающий пощады.

Случиться как могло, друзья,
Что наши русские князья
Находятся в глубокой ссоре?
Вражда  к чему теперь она,
Когда огромная страна,
Скорбя, переживает горе?

Жестокий враг идёт сюда,
Сжигая сёла, города.
Страна в объятиях пожара.
Пора бы дать отпор ему,
Иначе все по одному
Погибнем от его удара.

Нас ждёт суровый, смертный бой.
Не время вздорить меж собой,
Мечты спесивые лелея.
Всю власть доверим одному 
Мы подчинимся все тому,
Кто всех умнее и смелее.

Враг нашу землю теребит.
Теперь не время для обид.
Забудь про свой высокий сан, друг.
Никто без дружбы не силён.
На добрый дружеский поклон
Идите к князю Александру!

Тревогу в сердце не тая,
Ты смотришь скорбно и печально.
Прощай, любимая моя!
Настал нелёгкий час прощальный.

Я верю в быстрого коня,
В булатный меч свой и кольчугу.
Ты только помни про меня.
Прощай, любимая подруга!

Сердца решимости полны.
Причина есть для лютой злости:
Сюда из чуждой стороны
Идут непрошенные гости.

Под их пятою стонет Русь,
Как от тяжёлого недуга.
Ты только верь, что я вернусь.
Прощай, любимая подруга!

Я буду жив беде назло.
Чтобы ты знать могла про это,
Пошлю тебе любви тепло
В потоках солнечного света.

Но если в бешеной резне
Я упаду  заплачет вьюга.
Ты только помни обо мне.
Прощай, любимая подруга!

Прощай, любимая! Не плачь!
Слеза тревоги в сердце множит.
Одна из тысячи удач
Со мной останется, быть может.

Ударят острые клинки 
Потонет в звоне вся округа.
На смертный бой идут полки.
Прощай, любимая подруга!

Над полем боя гул стоит:
Там крики, стоны, звон металла.
Наш полк исход борьбы решит,
Мы ждём условного сигнала.

А рядом смертный бой идёт.
Все звуки тонут в диком звоне.
Ещё минута, и вперёд
Помчат нас взмыленные кони.

Там стали алыми снега,
Там крови пролито немало.
Сейчас мы выйдем на врага,
Мы ждём условного сигнала.

Пускай пощады враг не ждёт,
Ему не скрыться от погони.
Ещё минута  и вперёд
Помчат нас взмыленные кони!

Воспоминаний полны
Чудского озера сны.
Кажется, слышит оно
Эхо далёкой войны.

Озеро видит во сне
То, что случилось давно:
Люди в тяжёлой броне
Шли на глубокое дно.

Озеро видит во сне
То, что укрыли века:
Всадник на белом коне
Вёл за собою войска.

Ночь над землёй. Тишина.
Чудское озеро спит.
Снится ему старина.
Чудится топот копыт.

Вселенная миров полна,
Конца которым нет.
Земля  песчинка, но она
Прекрасней всех планет.

В потоках щедрого тепла
От солнечных огней
Она однажды расцвела,
Проснулась жизнь на ней.

И заселив её красу,
Велось из века в век,
Что рыба  в море, зверь  в лесу,
А птица  в синеве.

И человек, её дитя,
Был жалок и смешон.
Но много времени спустя
Вдруг изменился он.

Забыв тот век, когда он был
Беспомощен, нелеп,
Он, не спеша, набрался сил 
И вырос, и окреп.

Он быстро строил города,
Машины создавал.
Вот только разум не всегда
За силой поспевал.

Он часто, словно лютый зверь,
В избытке сил своих
Бросал прожорливую смерть
На головы других.

Теперь он дьяволу под стать:
Нет в мире уголка,
Который не могла б достать
Кровавая рука.

И о спасении моля,
На сына своего
Глядит испуганно Земля,
Родившая его.

Буран над странами гудит
И наметает снег.
А в тесном бункере сидит
За пультом человек.

Сидит и смотрит на экран,
Не отрывая взгляд,
Одной из самых сильных стран
Обученный солдат.

Он службу бдительно несёт,
Но душу, между тем,
Терзает злобный рой забот
И жизненных проблем.

Ни то, чтобы он был томим
Какою-то бедой,
Но мысли чёрные пред ним
Проходят чередой.

Вопросов  тьма, конца им нет,
Они гнетут его.
Найти бы хоть один ответ,
Но нет ни одного.

В раздумьях душу теребя,
Он смотрит, как во тьму,
Ничто на свете не любя,
Не веря ничему.

Но, как спасенье от всего,
Есть белый порошок.
Едва лишь в кровь введёшь его 
И станет хорошо.

И, чтоб уйти от всех забот,
Он открывает стол,
Шприц осторожно достаёт
И делает укол.

Заботы сняло, как рукой,
Всё кануло во тьму.
И голос, дьявольский такой,
Уж слышится ему.

О чём-то страшном говорят
Коварные уста:
«Забудь, забудь про всё, солдат.
Ты ж видишь  жизнь пуста.

Как ни крути, как ни верти,
А общество людей
Не излечить и не спасти 
Прогнило до костей.

Зато на пульте на твоём
Есть кнопочка одна.
Давай-ка, на неё нажмём 
И загремит война.

Мир с каждым годом злей и злей.
Один исход  в войне.
Так сделай шаг и не жалей
Тех, кто сгорит в огне.

В плену душевной пустоты
Они устали жить.
Свои проблемы, как и ты,
Не могут разрешить.

Нажми  и всё разрешено!
Ну что ж ты как птенец?
Весь мир прогнил, и всё равно
Один ему конец!».

Солдат не в силах дрожь унять.
Задумавшись, сидит.
А голос дьявольский опять
Всю душу бередит.

Он шепчет тихо, нежно так,
Но бьют слова, как плеть:
«Ты брось грустить. Весь мир  бардак.
И не о чем жалеть.

Не трусь, солдат! Смелей! Смелей!
Сомненья  прочь с лица!
Чем жизнь тоскливая милей
Весёлого конца?

Нажми на кнопку, и тогда
Взлетят ракеты вверх,
И мир не видел никогда
Подобный фейерверк!

Всё, что в почёте и в чести,
Что строилось в веках,
Ты в миг способен разнести,
Весь мир в твоих руках!».

От этих слов сойдёшь с ума.
И так-то жизнь  тоска.
И к страшной кнопочке сама
Уж тянется рука.

Не может быть! Да это ж бред,
Чтоб всё вокруг спалить.
Да разве может белый свет
Такое допустить?

Да, это, к счастью, только мной
Придумано пока.
А если вправду к кнопке той
Потянется рука?

И, подводя всему итог,
Мир превращая в ад,
Нажмёт на кнопку ни во что
Не верящий солдат?

Мечтая о большом огне,
Клокочут силы зла.
А вдруг  война, и в той войне
Земля сгорит дотла?

Всё, что людской ласкало взгляд,
Исчезнет навсегда.
Сгорят Париж и Ленинград,
Другие города.

Погибнет всё, что может жить 
И птицы, и трава.
И будет вновь Земля кружить,
Пустынна и мертва.

Земля, как твой прекрасен лик!
Но сможешь ли ты нас
Простить за то, что так велик
Оружия запас,

За то, что на твои холмы
Давно ложится тень
Ракет, что создали умы
Шальных твоих детей?

Ты много войн пережила,
Их все не перечесть.
Но, кроме подлости и зла,
Добро и разум есть.

Добро со злом вступает в бой,
Противники сильны.
Скажи, Земля, какой тропой
Пойдут твои сыны?

Быть может, разум победит?
Пока ответа нет.
Но смерть в готовности сидит
За пультами ракет.

Есть на свете залитая солнцем страна.
Много в ней чудных песен и много вина.

В той стране кипарисы стоят как столбы.
Очутился я там по капризу судьбы.

Как я жил поживал, вспомнить всё не могу.
Пил вино. Отдыхал на морском берегу.

Ел восточные фрукты. Свой дом вспоминал.
В общем, жил себе славно и горя не знал.

Но нежданно-негаданно встретил печаль.
Полюбил я турчанку  красотку Нихаль.

Её чёрных очей нет на свете нежней.
Её чёрных волос нет на свете пышней.

Черноока, смугла и как пальма стройна.
Но как крепость была неприступна она.

И не диво совсем, что так много парней
По ночам под луною вздыхали о ней.

Но всех больше страдал от её дивных чар
Ладный, стройный как Бог молодой янычар.

Мчался к дому её на коне вороном.
Вечера проводил у неё под окном.