Привет, Оля.
Виделись вроде, улыбнулась девушка. Минут пять назад. Я вам орешки приносила, помнишь?
Тогда снова привет. Хорошего человека можно приветствовать до бесконечности, говорят.
Да? И кто говорит?
Я сказал, только что. Помнишь?
Оля рассмеялась.
Один-один. Что-то еще?
Да. Ты ведь здесь не каждый вечер, правильно? Ну, то есть, я обращаю внимание вроде бы ты работаешь три дня через один?
Оля удивленно вскинула брови.
Так и есть. А что?
Ну, я тут подумал Может быть, в те дни, когда ты не работаешь, тебе бывает скучно Мы могли бы встретиться.
Встретиться, повторила Оля, внимательно его изучая. Чтобы что?
Даже не знаю. Чтобы поболтать, провести время Как это обычно происходит. Погулять. Или, например, в кино сходить. Или в бар. Ну, знаешь, Гущин с усмешкой махнул рукой на столик, где что-то оживленно обсуждали Курилин и Богданов, выпить пива, погрызть орешков.
Оля кивнула. Сдержанно улыбнулась.
Да, я поняла. Ты Как тебя зовут?
Антон. Я уже говорил, но ты, наверное, забыла. Меня зовут Антон.
Антон, я бы с удовольствием погуляла или куда-нибудь сходила с тобой. Ну, для разнообразия. Но у меня есть парень. Боюсь, ему это не очень понравится, Оля пожала плечами и виновато-утешительно улыбнулась. В общем, я это к тому, что немного занято. Без обид, хорошо?
Гущин растянул губы в ответ, хотя настроения улыбаться почему-то не было.
Ну, попытка не пытка, правильно?
3
Я вчера запросил записи с камер наблюдения на нашей платформе. Все, где мог быть этот наш прыгун. На флэшке принесли. Хотел сегодня после планерки сбагрить. Кто ж знал, что мне этой хренью и заниматься? Теперь просматривать придется.
День был солнечным и ясным. Для людей, привыкших весь рабочий день проводить под землей, как кроты, и видевших дневной свет разве что в выходные, вылазка на поверхность была настоящим праздником. Курилин, Богданов ехали в патрульной машине по улочкам Юго-Западного округа Москвы и глазели в окна, наслаждаясь весенним днем.
Может, и не придется, пожал плечами Богданов. Этот прыгун ведь псих типичный наверняка.
Кто ж его знает, паскуду
Личность так и не установили?
Откуда? По пальцам результата так и нет. Документов у прыгуна с собой не было. Вот только симка. Правда, на левое имя. На бабку какую-то записан. У бабки утеря паспорта пять лет назад произошла, а с тех пор на ее имя знаешь сколько левых номеров оформили?
Сколько?
Откуда я знаю? удивился Курилин. Витек, это риторический вопрос. Даже не вопрос. Когда говорят «Знаешь сколько», это означает то же самое, что и «много».
Я запишу. Обязательно. Буду использовать. Обогащать речь. Морально расцветать и интеллектуально просвещаться.
Похмелье, что ли? догадался Курилин.
Не без того.
Короче, номер на левое имя. Но он перед тем, как под поезд с платформы сигануть, звонил кому-то. На домашний. Вот как раз на этот адрес мы и едем. Ты с нами?
Богданов, щурясь под лучами солнца, посмотрел в окно.
Я лучше снаружи покурю. Вы же там недолго?
Вскоре они добрались до нужного места. Это была типовая девятиэтажка на тихой улочке в спальном районе. Патрульное авто заползло во двор и замерло у среднего подъезда. Богданов вышел и закурил, наблюдая, как Курилин с парнями в форме бродят вдоль дома, ища нужный подъезд. Нужный подъезд оказался крайним. Они открыли дверь ключами-вездеходами, которые имеются у каждого приличного опера, и скрылись внутри.
Богданов позвонил Полине.
Богданов позвонил Полине.
Привет, это я, улыбнулся он в трубку, Как дела? Что нового? Ага. Ну, ясно. Хотел спросить, какие у тебя сегодня планы?
Курилин и ППСники поднялись на пятый этаж. Выбравшись из лифта, повертели головами, ища нужную дверь. Дверь оказалась массивной, металлической, с попорченным жевательной резинкой дверным глазком. Курилин потянулся к кнопке звонка.
Я бы заехал после работы, внизу, наслаждаясь погодой, говорил Богданов по сотовому телефону. А, ну и хорошо. Часов в девять, лады? Могу даже винца купить. Или там еще чего-нибудь. Ты бы хотела полусла?
На самом деле Богданов договорил последнее слово, но звук утонул в оглушительном реве. Это был мощнейший хлопок, словно под самым ухом Богданова лопнул здоровенный воздушный шар и даже еще сильнее. От хлопка содрогнулось все здание, затряслась земля под ногами, повылетали стекла в окнах и отчаянно и тревожно взывали хором все припаркованные в подъезде автомобили. Богданов машинально присел, закрывая голову руками. На крышу патрульной машины полетели камни и куски кирпича, разнося проблесковые маячки и лобовое и боковые стекла От грохота Богданов на секунду оглох в его ушах лишь набатом звенел и гудел колокол.
Разинув рот и забыв про свой приятный разговор, Богданов поднял голову и посмотрел вверх.
Кусок фасада, приходящийся на пятый этаж, был вырван из здания. Дыра была овальной, внушительных размеров, словно ее проделал пытавшийся пролететь сквозь жилой дом самолет. Из дыры валил перемешанный с пылью густой черный дым. Сквозь его пелену за дырой не без труда угадывались очертания лестничной клетки мусоропровод, треснувшие бетонные ступеньки, покореженные и вырванные взрывной волной перила и жилых комнат квартиры, на которую пришелся эпицентр взрыва.
Только сейчас до Богданова дошло, что же здесь случилось.
Господи, сдавленно пробормотал он и выронил сотовый.
4
Гущин примчался на адрес сразу, как в ОВД на метрополитене стало известно о произошедшем ЧП. Теперь это был не один из тех случаев, которых почему-то называют чрезвычайными происшествиями, для красного словца или за неимением синонимов нет, это было самое настоящее ЧП. Но примчался, как оказалось, зря. Никому он здесь не был нужен. Работа вокруг полуразрушенного от взрыва дома велась масштабная. Повсюду сновали спасатели МЧС, полицейские в форме, криминалисты и даже пара кинологов с собаками. Были здесь и люди в штатском, которые держались настоящими хозяевами ситуации, что с головой выдавало в них адептов ФСБ. От полиции здесь были исключительно местные сотрудники, люди из округа и главка. До Гущина не было никому дела главное, чтобы не заходил за линию ограждения и не путался под ногами. Работающим на месте даже не был нужен Богданов: его осмотрел врач «скорой», допросили двое в форме, затем еще двое в штатском и благополучно про него забыли.
Газ рванул?
Может, и газ, не сразу отозвался Богданов, еще не отошедший от шока. Его лицо было пепельно-серым. Думаешь, я знаю, как взрывается газ? Я тебе что, твою мать, газовик-сапер?
А Курилин?
Богданов посмотрел на полуразрушенный, потому что после взрыва по зданию поползли трещины, дом и отвернулся.
Надеюсь, найдут. Тех пацанов, что с ним были Одного нашли вроде. Меня не подпустили. Я только ногу видел в форме. Оторванную
Потом на место подъехало высокое милицейское начальство и высокие чины из контрразведки. Они посовещались, поохали, попозировали перед камерами и благополучно уехали решать свои дела, от которых их оторвали.
Та квартира окнами сюда выходила, сказал Богданов.
И что?
Вчерашний прыгун с рюкзаком. Он звонил сюда, на домашний. Увидел, что его хотят менты тормознуть, и бросился бежать. А потом предпочел сдохнуть, лишь бы его не хлопнули. У прыгуна с собой ничего не было, кроме мобилы. И та на левое имя. Сергей проверил последний звонок, вот и решил проверить адрес. Просто узнать, что это был за прыгун, как звали, откуда. А тут бабах
Гущин задумался.
Странные какие-то дела.
Богданов тоже задумался. Они уже уезжали, когда Богданов обернулся на дом, облепленный, как муравьями, полицейскими и спасателями МЧС.
Это был не газ. Я все еще не знаю, как взрывается газ Но Серегу и двоих ППСников с ним срисовали из окна. Поняли, что этот адрес засвечен. И предпочли подорвать себя, лишь бы не сдаваться ментам в руки. Все, как со вчерашним прыгуном.
Богданов тоже задумался. Они уже уезжали, когда Богданов обернулся на дом, облепленный, как муравьями, полицейскими и спасателями МЧС.
Это был не газ. Я все еще не знаю, как взрывается газ Но Серегу и двоих ППСников с ним срисовали из окна. Поняли, что этот адрес засвечен. И предпочли подорвать себя, лишь бы не сдаваться ментам в руки. Все, как со вчерашним прыгуном.
Ни хрена себе. И что И что вы думаете Кто это вообще такие?
Богданов молча побрел к машине, не считая нужным ответить. А может, просто не слышал вопроса. Он все еще был в шоке.
Уголовный розыск ОВД на метрополитене возглавлял майор Шумелов. Невысокий, плотный крепыш с почему-то желтой кожей, хотя всем своим видом он не казался больным скорее, наоборот, здоровье хлестало через край. Он поскреб потную залысину.
Похороны нужно будет организовать. Я в кадры звонил, главк поможет с организацией и У Курилина жены же не было?
В разводе он. Дочь взрослая, живет в Краснодаре.
Хм. Короче, если надо, помощь материальную или что, тоже сделаем. Тыловик сейчас материал для пресс-службы готовит, а то они уже требуют информацию на погибшего. Геройски погиб все-таки. Хотя непонятно, что там было, но при исполнении, как ни крути Вить, что там было?
Откуда я знаю.
Ты же с ним был!
Был бы с ним, сейчас бы и мои кишки по асфальту в пробирку собирали.
Шумелов покачал головой, повздыхал. В перерывах между звонками, а майора постоянно отвлекали, он велел написать подробный рапорт и сразу сделать копии, потому что этим рапортом заинтересуются слишком многие, отдал приказ разобрать между собой текущие дела покойного теперь Гущину все еще в это не верилось Курилина и сделал еще несколько распоряжений. Опера уже выходили, когда он кашлянул:
Да, Виктор, еще Понятно, что это вообще сейчас не к месту Но вашего вчерашнего задержанного Каратаева, карманника, по кличке Кузьма. Его отпустили.
Как так? То есть что? Мы его с поличным взяли.
Сам пока не знаю. Но нам из СК бумажка по вашу душу пришла. Обоим завтра явиться к следователю. В Следственный комитет, Шумелов снова повздыхал. Что там у вас нечисто было с этим Кузьмой, значит
Богданов после работы, унылый, серый, все еще пытавшийся смириться с произошедшим, отправился заливать горе к любовнице. Даже не любовнице, а, скорее, подруге. У них вообще были странные отношения. Виделись раз в неделю, иногда чаще. Всегда по одному сценарию: Богданов звонил Полине и узнавал, какие у нее планы. Если планов не было приезжал. Идеальные отношения для холостяка 40 с лишним лет, который не собирался менять ничего в жизни. Как и Полина. По крайней мере, Богданов так думал. Придя к Полине, он поставил на стол бутылку водки.