С того момента прошло целых пять дней в полном одиночестве. Екатерина каждое утро, едва проснувшись, бежала через дом в дальнее крыло, куда перевели Лизу из детской комнаты, и, приоткрыв дверь, заглядывала в помещение.
Девочка лежала на большой кровати в комнате, куда проникало мало солнечного света. Рядом, на столике, стояло множество микстур и прочих лекарств, которые привозились из города практически каждый день. Екатерина украдкой следила за сестрой до тех пор, пока ее присутствие не замечал кто-нибудь из старших (как правило, это была няня). Женщина тут же уводила девочку обратно в детскую комнату и помогала со всеми утренними процедурами, вплоть до того момента, пока Катя не оказывалась в столовой за завтраком.
В эти дни все взрослые ходили по дому хмурые и задумчивые. Афанасий Иванович, молча и очень быстро завтракал, затем поднимался к дочери в комнату и, проведя там какое-то время, уезжал почти на весь день. Старшие братья были в разъездах, на их плечи свалилось ведение всех дел Звягинцевых, и поэтому они часто не ночевали дома. Но всякий раз, когда приезжали, незамедлительно направлялись навестить сестру. А их матушка, Наталья Сергеевна, целыми днями не отходила от дочери, позабыв обо всем на свете. Даже к Екатерине она заходила крайне редко, поручив нянечкам полностью всю заботу о девочке.
Екатерина после завтрака занималась своими повседневными делами. Она училась читать и занималась рукоделием вплоть до обеда, а после двух часов выходила во двор и там пыталась скоротать время в полном одиночестве, ища себе развлечения. Но чаще она просто раскачивалась на качелях, глядя прямо перед собой и надеясь, что скоро наступит тот день, когда они вместе с сестрой, вновь смогут выйти на эту поляну, держась за руки.
И все это время девочка неизменно хранила при себе тот самый платок, который она протянула Лизе. Как символ, сблизивший их в момент болезни и в тот же миг, разлучивший на длинные пять дней.
Екатерина смотрела на свои туфельки, которые она так хотела надеть только в тот же день, что и Лиза, но нянька настояла, поскольку сегодня из города должен был приехать доктор. По словам матери, даже маленькая леди должна всегда быть леди и держать марку в любой ситуации. Карета с долгожданным доктором приехала в девять утра, и когда все взрослые поднялись наверх, Екатерина прошла за ними, но не стала подходить близко к двери, опасаясь, что ее вновь заметят и уведут на улицу. Она села на софу в небольшом холле второго этажа и прислушивалась к разговорам взрослых. И хотя до девочки долетали только обрывки фраз, она могла понять, о чем идет речь.
Доктор констатировал ухудшение здоровья Лизы и то, что лекарства совершенно не помогают. Он сетовал на слабую медицину местных врачей и повторял о том, что ещё два дня назад девочку нужно было везти в город. А когда прием окончился, отец Екатерины вышел вместе с доктором в коридор. Мужчины, не заметив в холле ребёнка, остановились в нескольких шагах от двери, и доктор, сжимающий в руке кожаный саквояж с медицинскими инструментами, сказал Афанасию Ивановичу:
Доктор констатировал ухудшение здоровья Лизы и то, что лекарства совершенно не помогают. Он сетовал на слабую медицину местных врачей и повторял о том, что ещё два дня назад девочку нужно было везти в город. А когда прием окончился, отец Екатерины вышел вместе с доктором в коридор. Мужчины, не заметив в холле ребёнка, остановились в нескольких шагах от двери, и доктор, сжимающий в руке кожаный саквояж с медицинскими инструментами, сказал Афанасию Ивановичу:
Боюсь, что времени у вас до утра. Советую попрощаться с девочкой, пока она еще в сознании.
После этих слов мужчина прочистил горло и, не оглядываясь по сторонам, поспешил к лестнице.
Афанасий Иванович несколько секунд стоял на одном месте, а после вернулся в комнату к остальным.
Екатерина поднялась на ноги и, подойдя к двери, посмотрела сквозь щель в комнату. Её братья стояли по обе стороны кровати, молча глядя на сестру, которую лихорадило так сильно, что капли пота стекали по лицу девочки. Их матушка, положив голову на плечо супруга, не сдерживала слёз наравне с нянечками.
Она ещё несколько минут смотрела на эту картину, а после, закрыв дверь, спустилась вниз. Пройдя во двор на поляну, села на качели и сидела так какое-то время, не раскачиваясь и теребя в пальцах платок.
«Катя», легкий ветерок, словно голос, прошелестел в листве, но девочка не обратила на него никакого внимания. Она все ещё думала о том, что сказал отцу доктор, и когда голос повторился, Екатерина удивленно огляделась по сторонам.
«Катя-я-я».
Кто здесь? спросила она, хотя сама отчётливо видела, что на поляне никого нет.
Тогда девочка повернулась в сторону небольшого тенистого сада, где шелест листьев особенно сильно походил на шепот.
«Иди на мой голос».
Девочка встала на ноги и нерешительно шагнула в сторону зарослей, но в этот момент порыв ветра буквально подтолкнул ее в спину, и Екатерина не заметила, как буквально провалилась в заросли.
Первое, что Екатерина почувствовала, была прохлада, не совсем свойственная этому времени года. Даже для густой тени здесь было слишком зябко. Девочка огляделась по сторонам, вслушиваясь в шум ветра, и вновь до нее донёсся голос, но только теперь он не звучал в кронах деревьев, а был вполне реальным.
Здравствуйте, юная леди.
Она обернулась и увидела в густой тени можжевельника высокого, худощавого человека в строгом темном костюме. На голове у мужчины был цилиндр, а кисти рук скрывали кожаные перчатки. Высокий ворот закрывал шею и часть лица почти до скул, а кожа была такой светлой, что походила на лист бумаги.
Добрый день, но мы с вами не знакомы.
Вы совершенно правы, мужчина сделал галантный жест приветствия и продолжил. Меня зовут Эрнест Кортес, я из Европы, и в ваших краях относительно недавно.
Мужчина сделал жест рукой, словно указывая этим на всё великолепие местной природы. Екатерина продолжала с нарастающим любопытством смотреть на странного человека, прячущегося в тени. Она ещё никогда не видела чужеземцев, хотя и много слышала о них от старших братьев. Девочке этот человек казался странным и немного загадочным.
Я могу вам чем-то помочь? Может быть, позвать взрослых? Если вы заблудились, они лучше расскажут вам дорогу.
Нет-нет, возразил мужчина все так же галантно и непринужденно.
Все его жесты были плавными, а слова хотя и звучали с легким акцентом, но слетали с губ размеренно, почти без эмоций.
Я точно знаю, куда держу путь, и сегодня я также точно знаю, что наша с вами встреча должна была состояться.
Как это? удивилась Екатерина.
Мужчина, быстро засунув руку в карман, вынул оттуда красивую, блестящую серебряную заколку с ярко-красным камешком наверху. Он протянул этот предмет девочке и, улыбнувшись, сказал:
Я никогда не путешествую просто так. Каждый мой шаг всегда подкреплён особой целью, и сегодня я хочу сделать то, для чего пришёл к вам в поместье. Моя цель помочь вам и вашей сестре. Вы ведь так похожи, и я не хочу разлучать столь нежный, юный союз, накрепко скреплённый кровными узами.
Он протяну заколку девочке. Приняв её, Екатерина несколько секунд, словно заворожённая, смотрела на камень, в котором отражались искорки солнечного света, а затем подняла взгляд на мужчину, и в ее голосе было столько надежды, что этого невозможно было не почувствовать.
Вы поможете Лизе, моей сестре?
Мужчина вновь улыбнулся и, коснувшись кончиками пальцев, облачённых в кожаную перчатку, подбородка девочки, ответил:
Нет, не я, а ты. Ты поможешь своей сестре и сделаешь это сегодня ночью.
Что я должна сделать?
Незнакомец наклонился вперёд так, что их глаза оказались практически на одном уровне, и прошептал так тихо, что его голос казался тише шелеста листьев:
Сегодня ночью ты должна просто впустить меня в дом и никому не говорить об этом. И тогда прекрасная Елизавета вернется к тебе.
Он взял заколку из рук девочки и, аккуратно поддев ею светлый локон, заколол над ухом Екатерины, затем выпрямился и добавил:
Сегодня в полночь. Не забудь.
Я не забуду, прошептала девочка в ответ.
Вдруг порыв ветра заставил ее пошатнуться, и Катя вновь провалилась в кустарник, а оказавшись по другую его сторону на поляне, еще несколько минут оглядывалась по сторонам в поисках незнакомца.
Этой же ночью она сделала всё, как ей сказал Эрнест. Ровно в полночь он стоял возле её окна всё в том же цилиндре на голове, его кисти рук были сложены в позе ожидания. Когда девочка показалась в окне, он произнес:
Впусти меня.
Екатерина, не мешкая, распахнула окно, и мужчина шагнул на трёхметровую высоту подоконника так легко, словно внизу была заранее приготовлена лестница.
Как Вы это сделали? прошептала она, поразившись, но незнакомец только провел рукой по щеке Екатерины и сказал:
Сегодня ты спасла свою сестру, она никогда не забудет этого.
Он шагнул вглубь комнаты, и пока девочка закрывала окно, незнакомец растворился в темноте или, может быть, бесшумно вышел за дверь.
С утра её разбудили громкие голоса, доносящиеся из коридора. Кто-то пробежал мимо двери, выкрикивая просьбу позвать лекаря, а затем голоса вновь зазвучали наперебой. Екатерина вышла в коридор и, как уже было привычно заведено, направилась на второй этаж, где возле комнаты столпилось множество слуг. Все они пытались заглянуть внутрь и, когда увидели Екатерину, тут же пропустили девочку вперёд, улыбаясь и шутя.
Елизавета сидела на кровати, под ее спину были подложены подушки, а руки она держала на одеяле. Её волосы спадали на плечи вьющимися локонами и, хотя кожа была после болезни очень бледной, девочка смотрела на всех сверкающими глазами и, увидев сестру, улыбнулась и протянула к ней руки. Екатерина бросилась на кровать в объятья сестры под общие вздохи и радостные речи собравшихся:
Я знала, что ты вернёшься ко мне, прошептала она.
Лиза, погладив сестру по волосам, вдруг отдёрнула руку и почти испуганно посмотрела на сестру.
Что такое? удивленно спросила Катя, но её тут же снял с кровати старший брат, который сказал, уводя Екатерину:
Оставим её, сестре нужно отдохнуть. С ней теперь всё будет в полном порядке.
Они вышли из комнаты, оставив там только родителей, а Екатерина, взглянув на сестру перед выходом, увидела лишь пронзительный, холодный взгляд.
Той же ночью девочка не могла сомкнуть глаз, она крутилась в своей кровати, вспоминая утреннюю встречу с сестрой, и тревога затмевала её радость. Ей очень хотелось вновь думать о том, как совсем скоро они вновь будут играть на лужайке, но что-то внутри девочки подсказывало, что это вряд ли возможно. Этот взгляд был настолько страшным, что мурашки бежали по коже каждый раз, когда Екатерина вспоминала его.