Отец уже нажарил яиц на сале, нарезал хлеб, заварил чай и сел за стол в ожидании сына.
Владимир вошёл в кухню и, сев напротив отца, сказал:
Ещё в ванной почувствовал, что на сале жаришь.
Так ты ж такое любишь. Конечно, мамка бы вкуснее сделала
Люблю, пап, люблю. И ты тоже вкусно приготовил, Владимир ел, поглядывая на отца. А ты не хочешь?
Не-а, ответил тот. Сытый я. Пельменей на ужин варил, тебе бы тоже сварил, да закончились. Так что лопай спокойно, это всё тебе, по-доброму усмехнулся Иван Степанович. Лопай, да рассказывай, чего там с тобой приключилось. А то мы тут уже всякие думки думали. Верили, что вернёшься, да вот только понять никак не могли, что произошло-то? Маришка в розыск тебя подала, мы говорили, не спеши, да махнул он рукой. Это она вот сильно переживала, а мы с мамкой Я сразу ей сказал вернётся, и не думай о плохом. А уж как машину нашли, ну ту, на какой ты уехал, то Маришка и слушать никого не стала. Это грибники её обнаружили. В августе. А там и телефон твой и куртка покачал головой отец. Искали в лесу, думали, может, где он, крякнув в кулак, стараясь скрыть, каково им тогда было. Ну, да ладно, дело прошлое. Ты вернулся, протянув к сыну руку, похлопал по плечу. Вон какой, вроде даже помолодел, как после курорта.
Вернулся пап, усмехнулся Владимир. Да, и, правда, почти на курорте побывал. Но только ненадолго я, он посмотрел так, словно просил прощение.
Опять?!
Да, пап. Я должен вернуться Туда.
А куда это? Хоть скажи. Али нельзя?
Сказать? Ой, пап я и сам-то не могу в это поверить.
Во что, сынок? чуть наклонился к столу отец, пытаясь заглянуть сыну в глаза.
Владимир тяжело вздохнул, отодвигая сковороду и сложив руки на стол, ответил вопросом:
Ты хорошо помнишь, как нашёл меня?
А как же. Словно вчера это случилось, покачал головой Иван Степанович. Разве такое забудешь?
А тебе тогда ничего не показалось странным?
Ну да, не показалось. Всё было странным вздохнув, Иван Степаныч, повернулся на табурете, сев вполоборота к сыну. На улице грязь, прохладно уж было. Дожди постоянно, всё раскисло вокруг, а на тебе вещи лёгкие, не по погоде совсем. Да и чистенькие все, как из магазина только. И сандалики покачивая головой, говорил он, делая паузы, уставившись на плиту, словно видел на ней прошлое, а не вспоминал. Подошва белая, будто только надели. Ну, никаких на ней следов. Конечно, я не сразу об этом подумал. Это уж потом, всё размышлял. А тогда Смотрю мальчик такой аккуратненький, чистенький весь Мы ж там все, как черти грязные были, а я тебя на руки-то взял а уж потом только подумал, у меня и руки грязные были, и сам я весь а тебя и не запачкал совсем. Только на щеке грязька прилипла, он потёр себе щеку, словно вытирая её. Это я когда вытаскивал тебя из-под лестницы и замарал. Хотел убрать, а только сильнее размазал. А потом уж когда милиция приехала, думаю, странно как-то лицо я тебе испачкал, а одёжа хмыкнул он, вся чистая. И подошва у сандаликов. Это я заметил, когда тебя женщина там, майор одна она по делам несовершеннолетних была. Так вот, она на руки тебя взяла, а мне тут эти подошвы в глаза-то и бросились. Думаю, как так?.. Ведь не прилетел ты по воздуху
А какая на мне одежда была?
Какая? взглянул на сына и тут же вновь отвёл глаза. Так рубашечка беленькая, красивая такая. С он показал себе на грудь. Тут воротник такой белый, весь из кружавчиков жабо называется. А кромочка у кружавчиков синяя, как шортики. Прям цвет один в один. Яркий такой синий, но для глаз приятный. Носочки белые и тоже кружавчики у них по краю, как на жабо. И сандалики синенькие, тоже как шортики, цвет в цвет. А подошва у сандаликов белая. Я как обратил на неё внимание, даже потрогал. Ну, майор эта посмотрела так строго, а я ей говорю: «носочек поправил», а сам стою и удивляюсь. Мало того чистая подошва-то, так ещё и странная какая-то. То ли из кожи, то ли из какого-то дерматина была. Сама мягкая, но твёрдая
Как это? Мягкая и твёрдая.
Да я и сам не понял. И не знаю, как и объяснить
Владимир кивнул. Ведь действительно вся обувь, что надевал в том мире, была вроде и с мягкой подошвой, но вот через неё не ощущалась поверхность, по которой ступал.
А где эти вещи сейчас?
Так задумался Иван Степанович, пожав плечами, наверное, в больнице и остались. Тебя ж из милиции-то туда сразу и увезли, повернулся он к сыну. Проверили, здоровый, ну и быстро так недельки через две, наверное, в детдом и определили. А в каких вещах, я уж и не знаю. Может, и в твоих. Но я их больше не видел, а узнавать, как-то и не думал. Мы-то тебя потом в своём забирали. Мама не хотела казённое. Оно ведь там старое всё, линялое. Она тебе сразу купила вещи, переодели в них и забрали. А я ведь тогда долго искал
Что искал?
Да не что, а кого Кто-то же потерял тебя? Садики все в округе там обошёл, думал сначала, может, ты с утренника сбежал. Ну, одет-то уж очень красиво был, по-праздничному. Да нигде никаких утренников и не было, и дети из садика не пропадали. На меня даже несколько раз милицию вызывали. Ну и там ничего о тебе не знали. Просили не искать самому, не мешать им, не ходить по садикам, людей не тревожить А потом уж, как тебя-то нам разрешили забрать, я искать и перестал. Документы бегал, оформлял. Правда, думал Много думал.
О чём? подавшись вперёд, Владимир внимательно слушал каждое слово произнесённое отцом.
Ну, откуда-то ты должен же был появиться? Ведь не беспризорник, какой. Если такой чистенький весь был, значит, мамка тебя одевала и смотрела за тобой, а потом раз и пропал и никто не искал И мамка не искала, тяжело вздохнул Иван Степанович.
Не искала так же вздохнул и Владимир, выпрямляясь и садясь ровно. Не искала, потому как, не было у меня мамки
Не было?.. Так что, ты из какого-то детдома сбежал?
Нет пап, не из детдома
Так откуда же взялся? Не из воздуха ж появился?
Получается, что из воздуха, усмехнулся Владимир. Не знаю, как тебе и объяснить чувство, что вновь кто-то сжимает горло, остановило его. Он кашлянул, словно поперхнулся, потёр рукой шею.
Чего ты? спросил отец.
Да так, прихватило что-то. Наверное, простыл, задумчиво ответил Владимир, стараясь понять, почудился ему далёкий голос или действительно его кто-то позвал по имени Эдуард. Он посмотрел на окно, затем встал и подошёл к нему. Мелкие капли дождя тихо стучали по стеклу. Через дорогу, возле дома напротив, стоял, судя по росту и комплекции, мужчина, одетый в чёрный длинный плащ. Казалось, он смотрит прямо на Владимира, хотя его лица из-за сильно надвинутого капюшона не было видно. Но что-то знакомое угадывалось в этом человеке. Несколько секунд и он шагнул назад, скрывшись в тени дома.
Горло сразу отпустило. Дышать стало легче. Не оборачиваясь к отцу, Владимир спросил:
Марина очень любит фантастику, а вот ты?.. Я никогда не видел, чтобы ты читал что-то подобное Или читал?
Да, сынок, прав ты покачал головой Иван Степанович, глядя сыну на спину. Не любитель я такого. Но читал. Маришка-то всегда просила купить, чего-нибудь этакое. Да где было раньше-то взять? Сама бегала макулатуру на талоны меняла. Ну, а уж потом я в магазин на очередь вставал. Ходил, отмечался, покупал ей фантастику. Это сейчас вон всё завалено, а тогда Маленький ты был, не помнишь.
Владимир кивнул, продолжая смотреть в окно.
Иногда, если премию хорошую давали, так и на толкучке покупал ей чего-нибудь, продолжал говорить отец, изредка поглядывая на спину сына. Там-то раз в десять дороже получалось, но баловал. Ты-то детективы потом всё просил, да и я только их всегда жаловал. Но пришлось мне как-то и Маришкины книжки почитать. Сначала-то так только просматривал, для порядку. Всё думал, чего это Маришка в этих книгах интересного находит? А уж, как тебя нашёл стал задумываться. Одна книжка сильно мне в душу запала. Не помню я названия и написал кто, не помню вот там, как раз о похожем случае было написано. Мужчина один заблудился, да и оказался в другом мире
Владимир кивнул, продолжая смотреть в окно.
Иногда, если премию хорошую давали, так и на толкучке покупал ей чего-нибудь, продолжал говорить отец, изредка поглядывая на спину сына. Там-то раз в десять дороже получалось, но баловал. Ты-то детективы потом всё просил, да и я только их всегда жаловал. Но пришлось мне как-то и Маришкины книжки почитать. Сначала-то так только просматривал, для порядку. Всё думал, чего это Маришка в этих книгах интересного находит? А уж, как тебя нашёл стал задумываться. Одна книжка сильно мне в душу запала. Не помню я названия и написал кто, не помню вот там, как раз о похожем случае было написано. Мужчина один заблудился, да и оказался в другом мире
Владимир резко обернулся
И что? спросил он.
С ума сошёл.
Я вроде не сошёл.
Не сошёл, отец встал и, подойдя к сыну, заглянул ему в глаза. Так что правда это что ли? Неужто попал куда?
Вернулся. Я пап тогда попал сюда, когда ты меня нашёл, а потом вернулся.
Вот оно что качая головой, задумчиво произнёс Иван Степанович. А я ведь думал об этом и тогда, и потом
А я не знал, как тебе сказать.
Да-а-а Не было у меня тогда объяснения, откуда ты взялся. Значит, теперь ты оттуда?.. он кивнул головой назад. Ты там был?
Да пап. И в прошлом году и в этом. И вновь пойду.
Понятно, часто закивал Иван Степанович. Тянет?
Тянет. Хотя мой дом тут, с вами. Но Немного побуду и уйду. А вы с мамой не должны о плохом думать. Никогда. Я вернусь. Обязательно.
Да-а-а дела, задумчиво произнёс отец. Если бы не ты сказал мне такое, не поверил бы. А тебе верю, похлопал он сына по груди. Ты всегда был немного другим.
Ты замечал?
Конечно. Как же тут не заметишь? Ты ведь наш. Всегда перед глазами, вздохнув, Иван Степанович вернулся к столу и присел на своё место. Владимир последовал за ним.
А какой я был? с интересом спросил он, глядя в глаза отцу, опершись руками о стол.
Да какой? усмехнулся Иван Степанович. Такой и был, словно не мальчишка обычный, а, по меньшей мере наследник короля. На всех свысока смотрел. Дрался-то ты почему? Да потому, что пацаны для тебя были кем-то на вроде челяди. Ну, будто они не люди вовсе. Будто права не имели с тобой говорить, пока сам не позволишь.
Пап, ты мне никогда не говорил и никогда не наказывал. Я был таким снобом?
Да за что же тебя наказывать-то было? Ну, не мать тебя в животе носила, не она родила ясно, что непохожий на нас. Но ты только взглядом давал понять, что превосходишь чем-то других людей, а словами-то никогда не ругался и не обзывал никого. Кулаки в ход пускал, так и то не первый. Задирали тебя мальчишки, вот ты сдачи им и выдавал но уж по полной. Мы думали, так и не найдётся для тебя друг. Ведь ни с соседскими мальчишками, ни с одноклассниками не дружился ты никак. А вот нашёлся. Олежка-то смог тебя чем-то привлечь?