Выехали в ночь. В кабине было просторно, тепло, интересно. Светятся всевозможные приборы, кнопки, стрелки, лампочки вот что значит настоящая техника! Мы с уважением искоса посматриваем на шофёра. Какой он умный, всё знает, такая огромная машина и подчиняется ему! Снежная дорога быстро летела под колёса. Думаю про себя весело:
«Вот здорово! Это тебе не та ночь, в которую мы погибали с Костей!»
Фары горят ярко, освещают дорогу, сугробы, кусты. Это было необычно, красиво. Машина урчит, в кабине приятно пахнет бензином, маслом, дымом газов и кожей сидений, тепло, мягко, светящиеся кружочки на приборной доске подмигивают нам. Местами дорога на многие километры вьётся как бы в тоннеле. Высота снежных бортов более полутора метров. Раза три-четыре, как отъехали из Вдовино, в свет фар врывались зайцы. Они бежали впереди долго-долго. Шофёр весело сигналил и давил на газ ещё сильнее. Машину швыряло, мы хохотали от восторга и кричали от возбуждения. Уже перед Залесово в свете фар на дороге показался крупный серый зверь явно не заяц! Там как раз были особенно высокие сугробы. Шофёр закричал:
Ого! Волк!
Машина понеслась! Расстояние быстро сокращалось! Волк бежал изо всех сил. Несколько раз он кидался на стену сугроба, пытаясь уйти с дороги, но в спешке срывался и падал. Это только истощало его силы. Мы замерли от этой погони. Такое и не приснится! Было жутко. Огромная махина настигла зверя! Он в последний момент оглянулся, мелькнул злобный оскал его зубов. Раздался мягкий удар, визг грузовик остановился. Шофёр возбуждённо закричал нам:
Не выходите! Он может быть живым!
Достал монтировку и осторожно открыл дверцу. Далеко от машины, метрах в тридцати, лежал на дороге раздавленный волк. Шофёр принёс его в свет фар. Мы выскочили из кабины, о чём-то говорили, долго его рассматривали. Довольный шофёр кинул его в кузов, затянутый брезентом.
Как быстро пролетело время жаль! Вот уже Пихтовка! Шофёр останавливает машину и вдруг хмуро требует:
С вас по двадцать пять рублей!
Мы с Афанасием мнёмся, шуршим деньгами, шепчемся. Наконец, протягиваем водителю по пять рублей (50 коп. по-новому). Тот заорал:
Да вы что? Совсем меня принимаете за дурака? А ну, быстро гоните пятьдесят рублей!
Мы в ужасе, пугаемся, краснеем, злимся, молчим. Рассвирепевший шофёр резко трогает с места:
Не выпущу, пока не отдадите деньги!
Пролетает Пихтовка. Мы уже выскочили за окраину. Испугались, раскричались, расплакались:
Дяденька! Возьми, сколько есть! Больше у нас нет ни копейки!
Протягиваем ему смятые рубли. Он сбавляет ход, пересчитывает деньги:
Тридцать восемь рублей! Да это же не хватит на ресторан!
Ругается, останавливает машину, с матом захлопывает за нами дверцу. Наконец-то мы освободились! Афонька зло плюёт вслед:
Шкурник!
Я, успокаиваясь, подтверждаю:
Да, паскудный оказался шофёр! Откуда они берутся такие? Афанасий! А что такое ресторан?
Да это, как столовка: они там жрут и пьянствуют с бабами.
Возвращаемся назад в Пихтовку пешком километра четыре провёз он мимо. Настроение от интересной поездки надолго испорчено. А встреча с плохим человеком ранит душу. А сколько ещё будет в жизни их злых, завистливых, нравственно убогих?
Ночь со Злыднем
Я никогда не отдыхал в санаториях, да и в отпуске не был уже давно. Работа начальника строительного управления очень хлопотливая и нервная. Да, вдобавок, теперь у меня было одно увлечение, отнимавшее много времени был журналистом и работал внештатным корреспондентом одной из независимых газет. Я неимоверно устал, и надо было что-то делать. Мой друг полковник Михаил, работавший начальником санатория МВД, предложил:
Давай поедем отдыхать в Закавказье в правительственный санаторий? На берегу прекрасного озера Рица, думаю, здорово отдохнём. Там у меня директором санатория хороший мой товарищ Путрин Владимир. Он будет очень рад принять нас по высшей форме притом по льготной цене.
Хорошо, Михаил. Я подумаю, но кто ты, а кто я? Тебя все знают, а я какое отношение буду иметь к привилегиям правительственного санатория?
Не беспокойся я всё устрою. Я знаю ты очень интересуешься Сталиным. Твоя жена как-то шутливо сказала, что «мой муж прямо помешался на Сталине читает все книги о нём, смотрит все передачи о Сталине, пишет в газетах постоянно о нём и т. д.» А в этом санатории, точнее, на даче при этом санатории, неоднократно отдыхал Сталин. Думаю, тебе будет интересно что-нибудь новое узнать о твоём «любимом» вожде.
Хорошо, Михаил. Я подумаю, но кто ты, а кто я? Тебя все знают, а я какое отношение буду иметь к привилегиям правительственного санатория?
Не беспокойся я всё устрою. Я знаю ты очень интересуешься Сталиным. Твоя жена как-то шутливо сказала, что «мой муж прямо помешался на Сталине читает все книги о нём, смотрит все передачи о Сталине, пишет в газетах постоянно о нём и т. д.» А в этом санатории, точнее, на даче при этом санатории, неоднократно отдыхал Сталин. Думаю, тебе будет интересно что-нибудь новое узнать о твоём «любимом» вожде.
Согласен, Михаил! Едем!
И вот мы уже отдыхаем в правительственном санатории. Осмотры у врачей, процедуры всё это необычно для меня. Через неделю попросил начальника санатория:
Володя, я бы хотел заночевать на даче Сталина. Видел в углу парка это мрачное здание.
Можно, конечно! Дача практически всегда пустует и мы не делам там ремонт: сохраняем номер Сталина в первоначальном состоянии. Кому не предложу номер все переночуют, и уезжают на следующий день. Спрашиваю, почему уезжаете молчат! А обслуживающий персонал утверждает, что всех пугает дух Сталина
Ерунда всё это! Я не боюсь!
Путрин ответил:
Хорошо! К завтрашнему дню распоряжусь подготовят дачу. Протопим, наполним бассейн, бельё, постельное и т. д. Михаил! Ты тоже будешь ночевать там?
Нет уж! Я что-то боюсь этого «духа» а вдруг и правда там бродит Сталин? Николай очень «любит» его пусть один ночует на даче.
Когда я зашёл в спальню Сталина просто обомлел. Огромная комната (площадью 5060 квадратных метров) с пятиметровыми потолками, паркетные полы, большие окна с тяжёлыми двойными шторами, старомодный дубовый стол с телефонными аппаратами, кресла, диван, люстры, торшеры и в углу квадратная гигантская кровать, на которой можно было спать вдоль и поперёк. При спальне расположена туалетная комната с большой мраморной ванной. Вход в спальню был двойной. По длинному коридору один выход в столовую и большой бассейн, а другой, со стеклянной дверью, непосредственно в парк Мы долго плескались и плавали в бассейне, а затем уселись за столиком в столовой. Обслуживающий персонал давно ушёл, а мы всё никак не могли «закончить» бутылку коньяка. Во втором часу ночи, наконец, Михаил ушёл в свой корпус, и я остался один.
Лежал на огромной кровати всё плыло и качалось вокруг. Сон не шёл. Навязчивые мысли и думы о Сталине мешали мне заснуть, и я уже пожалел, что остался ночевать в этой огромной и неуютной спальне. Я представлял, как Сталин здесь работал и отдыхал. Было тихо-тихо. Лунный свет пробивался сквозь щели в шторах. Вдруг рядом с окном раздалось громкое уханье это было ужасно. Потом ещё, ещё и ещё! Мне стало страшно я начал креститься. Подошёл к шторам, чуть раздвинув их, и стараясь разглядеть в темноте филина. Вдруг явственно услышал лёгкое покашливание и шаркающие шаги по коридору явно кто-то шёл. Стало жутко в корнях волос на голове у меня прошла волна холода. Юркнул в постель шаги стихли, филин тоже. Подумал:
«Что за чушь? Неужели это правда? Рядом бродит дух Сталина? Если ещё раз услышу шаги убегу в корпус ночевать. Нечего судьбу испытывать».
Стал дремать. Вдруг в спальне возник мерцающий бледный свет. Я приоткрыл глаза, и к своему ужасу увидел за письменным столом попыхивающего трубкой Сталина тонкий запах табака витал в воздухе. Покуривая трубку, одетый в характерный китель и сапоги, он мягко и вежливо спрашивал кого-то по телефону:
Что нового в Казахстане, Геннадий Андреевич? (Борков: 1-ый секретарь ЦК КПСС Казахстана).
Я ошеломлённо наблюдал за происходящим сон это или, правда? Я знал эту необычную особенность Сталина звонить по ночам первым секретарям республик, в результате чего они все были «на стрёме» не спали и ждали этих звонков.
Чуть приподнялся, стремясь лучше разглядеть Сталина. Кровать скрипнула. Сталин прервал разговор и резко обернулся:
Кто это спит на моей кровати? Как вы посмели?
Я товарищ Сталин простите сейчас уйду,чёрт попутал
А а а! Я о вас слышал журналист критикуете меня, как и все писаки. Хорошо не бойтесь меня. Давайте поговорим. Мне здесь скучно ночами. Спрашивайте обо всём Мне интересно, что говорят и пишут обо мне. Много лжи Задавайте вопросы. Любые! Я отвечу. Не бойтесь. Смелее
Я вдруг сразу успокоился и понял, что такого в жизни больше не представится:
Вас называют «Кобой». Это в честь разбойника, который, извините, как и вы в молодости, грабил на дорогах Грузии проезжавших купцов?
Всё это ложь! Я в молодости прочитал одну книгу «Отцеубийца». В ней рассказывалось о Кобе, кавказском Робин Гуде, сражавшемся с казаками, защитнике грузинских бедняков, народном мстителе. Мне понравился этот образ, и я взял эту кличку.
Когда вы пришли к власти в стране воцарилось хамство, грубость и жестокость. Ваш друг Орджоникидзе не раз бил по лицу во время спора своих оппонентов. Да и о вас Ленин в последний год жизни написал: «Сталин слишком груб и я предлагаю сместить его с должности Генерального Секретаря партии, заменив его другим человеком, который был бы более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам»
Да, я груб! Но груб я в отношении врагов нашей революции.
О вас писали многочисленные свидетели: «Простота Сталина не была позой. Его интересовала сама власть, а не роскошь, которую она могла предоставить. У этого страстного политика не было других пороков. Он не питал любви ни к деньгам, ни к удовольствиям, ни к спорту, ни к женщинам»
Да, это так! И что здесь плохого?
Вам как-то Троцкий бросил в лицо: «Первый секретарь выставляет свою кандидатуру на пост могильщика революции! Грубость и вероломство, о котором писал Ленин, перестали быть просто личностными качествами Сталина. Они характеризуют весь стиль нашего нынешнего руководства. В стране идут массовые аресты среди духовенства, интеллигенции, да и всех других слоёв населения, и даже среди старых большевиков!» Вы не простили ему этого и убили