Путь любви. Беседы о христианстве - Александр Геннадьевич Балыбердин 4 стр.

Путешествие поэта завершено. Цель пути достигнута. Божия Любовь, которая в жизни земной связана Данте и Беатриче, как путеводная звезда и верный спутник, вывела поэта из мiра сего и привела в Царство Небесное к Богу Святой Троице, Который открывается любящему и взыскующему единства с любимым сердцу, как «Любовь, что движет солнце и светила».

Во время Тайной вечери Христос открылся ученикам, как «путь и истина и жизнь», сказав, что «никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). Это было сказано накануне крестных страданий, явившей мiру полноту Божией любви. В том числе для того, чтобы мы смогли осознать любовь, как путь к Богу, как опыт новой вечной жизни, который доступен уже сейчас, но раскроется во всей полноте, когда любя, то есть самоотверженно и смиренно стремясь к единству с теми, кто нам дорог, и что нам дорого, мы достигнем этого единства и уже вечно пребудем в любви.

Путешествие поэта завершено. Цель пути достигнута. Божия Любовь, которая в жизни земной связана Данте и Беатриче, как путеводная звезда и верный спутник, вывела поэта из мiра сего и привела в Царство Небесное к Богу Святой Троице, Который открывается любящему и взыскующему единства с любимым сердцу, как «Любовь, что движет солнце и светила».

Во время Тайной вечери Христос открылся ученикам, как «путь и истина и жизнь», сказав, что «никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). Это было сказано накануне крестных страданий, явившей мiру полноту Божией любви. В том числе для того, чтобы мы смогли осознать любовь, как путь к Богу, как опыт новой вечной жизни, который доступен уже сейчас, но раскроется во всей полноте, когда любя, то есть самоотверженно и смиренно стремясь к единству с теми, кто нам дорог, и что нам дорого, мы достигнем этого единства и уже вечно пребудем в любви.

Беседа 2. БОГОСЛОВИЕ ЛЮБВИ

Почему с милым Рай в шалаше?

Во время нашей первой беседы мы пришли к выводу, что в основе любви лежит стремление к единству с тем, кто тебе дорог. Это столь очевидно. Ведь если ты кого-то любишь, то хочешь быть рядом, тебя не тяготит общение с любимым человеком и, встретив его в городе, ты не переходишь на другую сторону улицы, не кутаешься в воротник и не опускаешь глаза, чтобы пройти мимо незамеченным или сделать вид, что не узнал его. Напротив, ты рад неожиданной встрече. Настолько, что, если любимому человеку нужны твоя помощь и участие, ты можешь отложить свои дела, изменить планы и посвятить ему вечер. А если любишь по-настоящему  самоотверженно, не жалея себя, и, одновременно, смиренно, «не ища своего» (ср. 1 Кор. 13, 5)  ты готов посвятить любимому не только вечер, но всю жизнь и всего себя.

Если «любить» означает стремиться к единству, то «не любить» означает, напротив, стремление разорвать единство, вплоть до ненависти, то есть желания «не видеть» человека, которое в крайней форме способно привести к убийству, чтобы «не видеть» его «ни за что» и «никогда». Если любовь соединяет, то нелюбовь, ненависть, наоборот, разделяет.

Почему это важно подчеркнуть? Потому что, понимая любовь, как стремление к единству, мы осознаем ее уже не как чувство, а как волю или силу, которая, на уровне межличностных отношений, соединяет людей, и может быть столь велика, что, по словам поэта, может быть осознана, как сила, что «движет солнце и светила».

В этом смысле любовь можно уподобить известной каждому школьнику силе притяжения, которая определяет характер движения небесных тел в космическом пространстве и является одним из проявлений Закона всемирного тяготения, одного из универсальных законов материального мiра. На земле сила притяжения проявляет себя в виде гравитации (от лат. gravitas  тяжесть). Гравитация, как и любовь, невидима, однако ее существования никто отрицать не будет. Почему? Потому что, будто бы, в существовании силы притяжения легко убедиться на опыте  для этого надо только подпрыгнуть на месте.

Но разве опыт семейной жизни не убеждает нас в том, что если супруги не осознают любовь как силу и не проявляют воли к единству, то их брак обречен? И, напротив, тот же опыт показывает, насколько крепкой может быть семья, в которой супруги «не ищут своего» и, по слову Евангелия, готовы умереть друг за друга.

При этом, если сила притяжения двух материальных тел зависит от их массы и расстояния между ними6, то есть физических величин, то сила любви зависит от иных величин, которые не от мiра сего, а именно  от способности человека «положить душу за друзей своих», от той меры самоотверженности и смирения, на которые способен человек. Не зря говорят, что настоящая любовь не от мiра сего и настоящие браки заключаются на небесах, а с милым Рай и в шалаше.

Люди привыкли относиться к этим словам с долей иронии, как к некоторому поэтическому преувеличению, которое, однако, не имеет ничего общего с реальностью. «Так-то оно так,  улыбаются они.  Но только хорошо бы, чтобы этот шалаш стоял на своей земле, рядом с трехэтажным коттеджем, садом и бассейном, а у в хода в шалаш был припаркован личный самолет или, на худой конец, серебристый Bentley». Вот тогда, действительно, с милым рай и в шалаше.

Так думают те, кто убежден в реальности только одного материального, дольнего мира  по-гречески, «космоса» (κόσμος). Христиане считают иначе. Конечно, никто из них не утверждает, что счастливые браки, в буквальном смысле, заключаются «на облаках», то есть на «взвешенных в атмосфере продуктах конденсации водяного пара». Потому что «небесами» Церковь называет не то небо, что мы наблюдаем земли, а невидимый, духовный, горний мир. На греческом языке этот мир называется «ирини» (eρήνη), а на языке Евангелия  Царством Небесным, о котором сказано, что оно приблизилось к людям и открывается покаявшимся (μετάνοια  «перемена ума», «перемена мысли», «переосмысление»), то есть начавшим жить по-новому  с любовью к Богу и ближнему, о чем сказано: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4, 17). Такой человек является жителем уже не одного, а сразу двух миров  дольнего и горнего, видимого и невидимого, земного и небесного. И, если ваш брак основан на любви в ее христианском понимании, то он дает возможность прикоснуться к этой новой реальности горнего мира  Царства Божией любви.

Так думают те, кто убежден в реальности только одного материального, дольнего мира  по-гречески, «космоса» (κόσμος). Христиане считают иначе. Конечно, никто из них не утверждает, что счастливые браки, в буквальном смысле, заключаются «на облаках», то есть на «взвешенных в атмосфере продуктах конденсации водяного пара». Потому что «небесами» Церковь называет не то небо, что мы наблюдаем земли, а невидимый, духовный, горний мир. На греческом языке этот мир называется «ирини» (eρήνη), а на языке Евангелия  Царством Небесным, о котором сказано, что оно приблизилось к людям и открывается покаявшимся (μετάνοια  «перемена ума», «перемена мысли», «переосмысление»), то есть начавшим жить по-новому  с любовью к Богу и ближнему, о чем сказано: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4, 17). Такой человек является жителем уже не одного, а сразу двух миров  дольнего и горнего, видимого и невидимого, земного и небесного. И, если ваш брак основан на любви в ее христианском понимании, то он дает возможность прикоснуться к этой новой реальности горнего мира  Царства Божией любви.

Поэтому, когда Рай в душе, то он и в шалаше, где бы этот воображаемый шалаш не стоял  у личного особняка, на берегу реки или у подножия грохочущего вулкана. Именно такой сценой заканчивается фильм  катастрофа 2014 г. «Помпеи»: раб  гладиатор Майло и дочь богатого горожанина Кассия, преодолев множество испытаний, но, будучи не в состоянии спасти друг друга, замирают в поцелуе на фоне заливающей город лавы.

Если для атеиста эта сцена  крах всего, то для христианина, чающегожизни будущаго века, она не лишена надежды. И, главное даже не то, что Майло и Кассия нашли друг друга, важнее, что, самоотверженно и смиренно стремясь к единству с любимым, они научились любить, что последнюю минуту своей земной жизни они встретили с любовью, а значит  с Богом. Потому что сказано, что всякий любящийрожден от Бога и знает Бога (1 Ин. 4, 7).

Подлинная любовь ведет человека в Рай, Царство Небесное и приводит к Богу, Правителю этого Царства. Именно об этом  бессмертная «Комедия» Данте, героя которой любовь не только соединяет с возлюбленной Беатриче, но и, в итоге, приводит в небесные обители, где поэт удостаивается дара созерцать Бога Троицу и смиренно умолкает перед Любовью, что «движет солнце и светила».

Почему «вера от слышания?»

Когда в конце нашей первой беседы прозвучали эти слова, одна молодая женщина и спросила: «Получается, что, любя мужа, я могу прийти к Богу? Объясните, почему?».

Как это возможно? Например, если мой друг, супруга или муж находится в больнице, а Бог  в храме, то, отправившись в больницу, чтобы навестить дорогих для меня людей, я и попаду в больницу, а не в храм. Как в детской задаче про поезд, который вышел из пункта А в пункт Б. Куда вышел  туда, рано или поздно, он и придет. Да, и как любящий может узнать Бога? Как могут быть связаны знание и любовь?

Действительно, нашему современнику есть от чего прийти в недоумение. Потому что уже более двухсот лет ему твердят о «силе знаний», которые будто бы являются единственным светом просвещения. «Мир освещается солнцем, а человек знанием», «Не гордись званием, а гордись знанием», «Ученье  свет, а неученье  тьма», «Знание  сила»  эти пословицы и поговорки известны миллионам. Как и слова из письма А. С. Пушкина к брату Льву Сергеевичу от 21 июля 1822 г. «чтение  вот лучшее учение».

Интересно, что, если целиком процитировать фрагмент письма великого поэта, из которого выхвачены эти слова, то легко заметить, что поэт писал вовсе не о десяти уроках русского языка и литературы в день, а о пользе самообразования, а также о том, что главным учителем является сама жизнь: «Тебе скажут: учись, служба не пропадет. А я тебе говорю: служи  учение не пропадет Чтение  вот лучшее учение».

Польза чтения очевидна. Действительно, замечательно уметь читать и иметь возможность прочитать Книгу Бытия, Евангелие, Послания апостолов, Жития святых, «Евгения Онегина», «Братьев Карамазовых», «Доктора Живаго». И все же Апостол сказал, что вера не от чтения, а от слышания (Рим. 10, 17. Почему? Что есть такого в слышании, чего нет в чтении? Чем произнесенное слово или предложение отличается от прочитанного?