А как ее зовут? шепотом спросил он у друзей.
То ли Маша, то ли Даша, неуверенно ответили ему пьяные друзья.
Жених закатил глаза и с хрипотцой в голосе произнес:
Толи Толи Толик?!!
Трактористы, сидевшие кучно, легонько толкали своего бригадира и подначивали:
Скажи тост, Егорыч.
Не умею я тосты говорить, отказывался бригадир, приобретший буряковый цвет лица еще после первых рюмок.
Ну, того, Егорыч, мы тебя просим!
Сказал же: не буду.
Егорыч! Всем коллективом требуем!
Бригадир, смущаясь, встал, откашлялся и громко произнес:
В правлении все воры! Двенадцать коленвалов заказал только три прислали! Всю материально-техническую часть в утиль растащили! Подонки вы все и сволочи!
Егорыч шумно выпил и, вытерев рукавом губы, сел на стул. Выдохнув, он добавил:
Предупреждал же не умею я тосты говорить.
Неожиданно проснулся гармонист. Он тут же продолжил прерванную на час музыкальную программу. Бабы взвизгнули и, толкая друг друга, бросились к танцполу. Туда же устремился зачем-то и кузнец Степан. Он был неповоротлив и неуклюж, танцевал плохо, но, принимая во внимание то, что его вес приближался к ста пятидесяти килограммам, это была уже не его проблема.
Егорыч шумно выпил и, вытерев рукавом губы, сел на стул. Выдохнув, он добавил:
Предупреждал же не умею я тосты говорить.
Неожиданно проснулся гармонист. Он тут же продолжил прерванную на час музыкальную программу. Бабы взвизгнули и, толкая друг друга, бросились к танцполу. Туда же устремился зачем-то и кузнец Степан. Он был неповоротлив и неуклюж, танцевал плохо, но, принимая во внимание то, что его вес приближался к ста пятидесяти килограммам, это была уже не его проблема.
Свадьба начала забираться на своей следующий виток. Веселье продолжалось.
В сенях послышался шум. Попадали железные ведра, дико взвыл кот, и что-то большое и тяжелое гулко ухнуло об пол.
Открылась дверь, и в свадебную залу ввалились два абсолютно голых парня. Из их ноздрей и ртов шел пар. Они тяжело дышали и испуганно вертели головами.
Гармонист перестал играть, и повисла тяжелая тишина.
Магнолии стриптизеров заказали! Я такое в сериале видела! крикнула Евдокия Сергеевна.
А чего они тогда не танцуют? подозрительно спросила доярка Матрена.
Городские! Нас, сельских, испужались! заливисто прыснул сельский сторож.
Компания громко засмеялась.
Давай, робяты, наяривай! не унимался сторож.
Чего они руки лодочками сделали? Тут штрафные не пробивают, а наливают!
Танцуй, артисты, раз заплачено!
Из-за стола поднялась мать невесты. Она грозно стукнула кулаком по столу и крикнула:
Срамота! Это все ты, Ванька, затеял! Опозорить нас хочешь!
Пьяный Иван вскочил со своего места и заорал:
Измена!
Он забрался на стол и вновь попытался пройти по «мосту», но его в очередной раз поймали и усадили на место.
Началась кутерьма.
Вон у того носатого пупок неправильно завязали грыжа может быть, со знанием дела произнесла Ольга, учащаяся медтехникума. Она училась на третьем курсе и вид обнаженного мужского тела был уже ей вполне привычен.
Толик, чую я: валить надо! Как минимум, бить будут! негромко, но убедительно произнес Дима.
По мне так лучше станцевать. Тут, хотя бы, тепло, предложил Молотков.
Подчиняясь обстоятельствам и бросая вызов провинциальным представлениям о границах дозволенного, Зулейкин и Молотков начали совершать различные движения. Эти движения, по их мнению, можно было рассматривать как стриптиз.