Ромашкин снег - Терентiй Травнiкъ 2 стр.

Тянулись месяцы, вытягиваясь в годы.
Желтело прошлое,
стираясь, день за днем.
Есть что-то очень грустное в свободе,
Когда ее разделишь  не вдвоем.

Ларе Чернышевой

Без горьких слез, без сладких мук,
Очарований и разлук,
Без ожиданий, расставаний,
Волнений и непониманий 
Не нарисуется портрет
И не сыграется мотив,
Покуда ты живешь во мне,
Покуда я  тобою жив.

Все это будет и не раз.
Прости меня за эту сложность
Вчера, я встретил невозможность
И отвратил ее от нас.
И ты, невольница поэта 
Им навека в стихах воспета

Плененный тонкой красотой 
Склоняюсь молча пред тобою.
И если можешь  будь звездою,
А если нет,  то стань звездой.

Осень, осень, осень
И гудок электровоза,
Потому что уже восемь,
Нет, точнее, еще пять,
Вот и я лежу, укрывшись,
Знаю, что во всей вселенной
Вот такое чудо-горе никому не отыскать.
Потому что мне сегодня
Сорок три, а это значит,
Сорок третий  год военный,
До победы  еще два.
Вот и я сижу в окопах,
Я пишу стихами что-то,
И гудит, конечно, ветер
Темной ночью в проводах.

Эх, жизнь моя, типично-нетипичная,
Ни цвет и ни размер
так просто не найдешь,
И только ты, девчоночка фабричная,
Рукой мне по щетине проведешь.

Вот я снова за бумагой,
А, точнее, за стихами
Черно-белыми, без масла,
С утра очередь займу,
Потому что жизнь прекрасна,
Потому что не напрасно
Я леплю, кропаю, строю
И, конечно, говорю.
Отлетает все куда-то,
Когда в правой  авторучка,
Когда в левой  гладкость кожи
Под ладонью дневника,
И, прищурившись, смотрю я
С непонятно-хитрой рожей,
Вероятно, что-то будет,
Вероятно, а пока

Я жизнь свою, типично-нетипичную,
Вновь опишу в длине одной строки.
Ой, где же ты, девчоночка фабричная?
Не уходи, постой, не уходи

Ты нужна мне стала очень,
Вот и встал сегодня в восемь,
Да чего ж я все про восемь,
Вот и встал сегодня в пять
А тебя уже нет рядом,
Да и не было здесь вовсе.
Подожду я до восьми
И пойду тебя искать

А ты будешь в платье синем,
Да чего ж я говорю,
Только в белом, просто в белом,
Чтобы встретить в нем зарю,
Чтоб тебя я смог заметить
И обнять хотя бы раз,
Чтобы нам с тобой побыть
На рассвете только час

А на рассвете меня не будет дома,
Я по дороге к солнцу тороплюсь,
На полустанке где-то очень скоро
Ты в белом платье
встретишь мою грусть.

Эх, жизнь моя, типично-нетипичная,
Судьба художника сродни судьбе поэта,
И я срываю листик подорожника,
Чтоб приложить к душе хотя бы летом.

Убаюкай меня,
Дай глоток тишины,
Дай полвздоха покоя
Для усталой души
А полцарства возьми
Ты в придачу за это,
И коня забирай,
Но оставь мне поэта,
Что позволил к тебе
Мне в стихах обратиться,
На мгновенье перо
Подарив от Жар-птицы

Я ждал тебя на каждом перекрестке,
Когда мне жизнь включала красный свет.
Я шел сдавать экзамен, как подросток,
Надеявшись на правильный ответ.

Не смог я вызубрить слова
для обольщенья,
Их каждый раз по новой сочинял,
И нотами душевного томленья
Я музыку любви своей писал

Так, ставя запятые где попало,
Я этим форму чувствам придавал,
И, чтобы нежность в них не иссякала,
Я точку многоточьем заменял.

Я болею тобой, поражен неземной
Лихорадкой души твоей дивной,
И простой красотой обречен на убой,
И пленён поцелуем наивным.

Я чихаю от счастья, смотря на тебя,
Кашель грудь от волненья тревожит.
Не могу без микстуры прожить я и дня,
Той, где запах и вкус твоей кожи.

Я хромаю от скуки, когда тебя нет,
И хандрю при хорошей погоде,
Я дышу, прислонив к носу
старенький плед,
Тот, в который ты кутала ноги.

Я готовлю себе твой любимый салат
Из бананов и апельсинов,
После ванной ношу
твой махровый халат,
И как ты пью глинтвейн с аспирином.

Заболел, а точнее  влюбился,
Промочил свое сердце тобой,
Взял холодной в жару и напился 
Этой чистой воды,
Этой дивной воды
Из твоей глубины неземной.

Я душу тряс, как плед измятый,
И сыпались на лист стихи.
Я рылся там, где каждый пятый
Был мечен  адресом твоим.

Я отсылал тебе до крохи,
Намытый рифмою песок.
И почтальонистая осень
Несла восточность  на восток.

Дул  западный  холодный ветер,
Рвал в клочья парковую тишь.
Казалось, я один на свете,
Но где-то  ты ко мне  молчишь.

Но где-то есть  твои молчанья.
Я ими  жил, и каждый раз
Вновь выхожу к ним на свиданье
Строкою новою о нас.

Не уходи, постой, не уходи.
Все объясню, ты выслушай меня,
Я не хотел Останься Посмотри,
Ведь мы с тобой почти уже семья.

Вот так ошибка о себе кричит,
Как темное пятно на белой блузке.
Как звук клаксона тявкает в пути,
Когда проезд непоправимо узкий.

Так иногда неверный в жизни шаг,
Молясь, зовет  взывает к исправленью,
И было, есть и снова будет так,
Когда встречаются
наперехлёст два мненья.
Любовь поймет,
Любовь простит и примет,
И даст возможность,
чтоб начать всё вновь.
Но также просто и легко отринет
Ее сестра родная  Нелюбовь

Твою печаль я изгоню стихами,
И ты закончишь аскорбиново молчать
И дуться сквозняками под ногами,
И воровато по ночам ворчать.

Я пропишу тебе пилюли из двустиший,
Пословицы по слову принимать,
А под язык класть шариками либры,
Или, попроще, мелких букв гомеопать.

Твою тоску я вылечу поэмой,
И ты позволишь вслух ее читать 
С горячим чаем, опуская сцены,
Где я пытался о тоске писать.

Твою усталость я поправлю басней
О том, как лебедь, щука и, конечно, рак
Решили вылечить печаль стихами,
Но не умели и все сделали не так.

А я умею Вспомни, я, ведь, фельдшер,
Я стихотворно-санитарный доктор твой,
Смотри, как понижается давленье,
Когда читаю рифм изящный строй.

Доверься слову моему, родная,
Я пропишу тебе таблетки из слогов
И порошки из знаков препинанья,
Микстуры суффиксов и орфографослов.

Когда же хворь от сердца отлучится,

Не уходи, постой, не уходи.
Все объясню, ты выслушай меня,
Я не хотел Останься Посмотри,
Ведь мы с тобой почти уже семья.

Вот так ошибка о себе кричит,
Как темное пятно на белой блузке.
Как звук клаксона тявкает в пути,
Когда проезд непоправимо узкий.

Так иногда неверный в жизни шаг,
Молясь, зовет  взывает к исправленью,
И было, есть и снова будет так,
Когда встречаются
наперехлёст два мненья.
Любовь поймет,
Любовь простит и примет,
И даст возможность,
чтоб начать всё вновь.
Но также просто и легко отринет
Ее сестра родная  Нелюбовь

Твою печаль я изгоню стихами,
И ты закончишь аскорбиново молчать
И дуться сквозняками под ногами,
И воровато по ночам ворчать.

Я пропишу тебе пилюли из двустиший,
Пословицы по слову принимать,
А под язык класть шариками либры,
Или, попроще, мелких букв гомеопать.

Твою тоску я вылечу поэмой,
И ты позволишь вслух ее читать 
С горячим чаем, опуская сцены,
Где я пытался о тоске писать.

Твою усталость я поправлю басней
О том, как лебедь, щука и, конечно, рак
Решили вылечить печаль стихами,
Но не умели и все сделали не так.

А я умею Вспомни, я, ведь, фельдшер,
Я стихотворно-санитарный доктор твой,
Смотри, как понижается давленье,
Когда читаю рифм изящный строй.

Доверься слову моему, родная,
Я пропишу тебе таблетки из слогов
И порошки из знаков препинанья,
Микстуры суффиксов и орфографослов.

Когда же хворь от сердца отлучится,