(Сам не знаю иногда, что говорю! Вижу всё, а не спросить не могу! Интеллигентность мешает! И слону понятно, что он тут не исповедуется!)
Снимаю фильм о художниках! говорит он, кряхтя и стеная.
В такой позе? Впервые вижу режиссёра, снимающего фильм о художниках раком!
Ничего удивительного! Ракурс, ракурс и ещё раз ракурс!
И как называется?
«Воинственный горбун»
Ха-ха-ха! Похож! Не откажешь! Тоже мне человек будущего! Поезд гороху! Фильм снимает! Ха! Напердит, а после обвиняет партию и правительство! Кстати, есть творческая идея, говорят апостол Павел тоже был горбуном! Завидный жених, нечего сказать! Тут везде завидные женихи и невесты! Кривые, косые, глупые, бедные, Глистиане, маргинальные, кошатницы, синие чулки, учительницы! Цвет нации и соль земли! Чистильщиков туалетов забыл!
Если бы я писал романы, написал бы один, самый короткий. Он состоял бы из одного слова: «Суки!» И все бы попадали на колени, так я был бы прав!
Это что? спрашиваю, Что ты ешь?
Печенье!
Где ты его взял?
На помойке у магазина!
Дай попробовать!
Он дал.
Шоколадное? А я думал, почему дно такое склизкое?
Говном помазано! Мы о своих гостях заботимся! говорит он, юморист.
Я ему так и сказал, что, мол, дарёному козлу в задницу не заглядывают, типа, неприлично это, да думаю, он всё равно ничего не понял!
«Они как молекулы в броуновском движении и не найдётся гения, который помешал бы этим людям совершать попытки нарушить здравый смысл и порядок»
Я про художников много знаю! Всю их подноготную могу вывести на чистую воду! Художники все странные, я вам скажу! У них всех полно тараканов в голове! Тициан в старости только руками мазал по холсту, кисти не признавал, Гойя предпочитал аллюминиевую ложку, а Ренуар в истерику впадал, когда за обедом кто-либо начинал хлеб ножом резать, а не ломать на грубые куски, как он прислуге велел. Увидит, что режут, вскочит и, глядь, утюг в личико бросит. Хлеб, по его мнению, можно было только ломать, как это крестьяне делают!
Вот, например, Гоген любил уши у себя резать, его мёдом не надо было мазать, дай только себе уши обкарнать. Слава богу, он только себе уши любил свежевать, а всех остальных в покое оставил! Бывало, придёт к нему священник с Пиплией под мышкой и помелом, чтобы лапшу ему на уши в очередной раз навешать и рассказать очередную новость про Глиста, а он в это время свои уши режет. Сопит, как боров, увлёкся! Священник взывает тогда к его здравому смыслу, чтобы тот свои уши пожалел и перестал их резать. Может, понадобятся когда! Мол, господин Винсент Гоген, что вы делаете? Примите господний вид! Прекратите безобразие!
А Винсент с огромным ножом бегает и перекошенным ртом орёт:
«Уши! Уши! Отхвачу! Вот отхвачу!»
Сколько же у него было ушей, что ему так часто приходилось их резать? Сто пар что ль?
Не знаю! Парочка была! Надо было ему и руки обкорнать! Мне нравятся художники без рук!
И балерины без глаз!
А уши надо композиторам и музыкантам отрезать! Отчекрыжить! Может быть, хочешь войти с ним в долю? Вместе резать уши веселее!
Да он начал просто с ума сходить!
Он никогда туда и не заходил! Да и потом не Гоген это был, а Ван Гог!
Не велика разница! Они похожи, как две чарки говна!
Как две горы алмазов!
Не надо быть идеалистом!
В одной психушке сидел мужик, который мнил себя женщиной с пятью дюжинами сисек! Гордыня свела его с ума! Он хотел иметь сисек намного больше!
Да, Ван Гог, когда стрельнул себя в бок, то потом несколько часов с простреленным боком бродил по городу, весь в крови, собрал все краски, сложил в этюдник
И что?
И кренясь, пополз на кладбище!
Это правда, то, что ты говоришь?
Аккуратный был! Хорошо! Я бы его не похвалил, если бы он перед смертью всё не сложил, как следует!
Да? У тебя самого такой вид, как будто ты хочешь отрезать себе ухо!
Теперь, когда я вижу, как ошибался, я отрежу твоё! Оба!
Лечиться будем? Ради тебя пойду в психушку сиделкой! Есть чудесное средство микстура Макропулоса! Два раза в день по ведру! Клизма, подарок от правительства этой долбанной республики!
Пей сам!
Как дерзко! Да вы карбонарий, граф!
А ты Ухти-Тухти!
Слова, слова! Дураков кормят словами, и им часто кажется, что они сыты!
В начале было слово, милордик!
Уши! Уши! Я всегда видел в безухих потенциальных вангогов! Я часто ошибался! На сей раз, я отрежу твоё!
И он театрально поднял долу кривой нож, став внезапно похожим на Карабаса Барабаса.
Не бойся, Шизофренильо! Мы будем лечиться у лучших лекарей Европы! Мы поедем в Баден-Баден на моём королевском пони! Или по Чеховским местам Сахалина! Мы сделаем тебе все нужные клизмы! Мы выведем эту заразу! Есть чудесное средство средство Макропулоса! Швингоцклюхтер, великий аптекарь Вены, маг-многостаночник хранил его в тайне сорок лет! Этот как раз тот срок, которых один парень в Иудее в воспитательных целях водил свой народ в трёх соснах! Против саркомы, свинки, коклюша и подагры! Алилюйя! Излечение гарнтировано корпорацией!
Какой?
«Дэвил и Парии».
Пей сам!
Я готов отдать его другу!
Пей сам!
Как дерзко!
Ухти Тухти! Ухти-Тухти, я лесная прачка
И он скрылся в зарослях.
Потом Фрич сидел под фигой и срал. Я увидел его с тропинки, когда возвращался с реки.
Ты чем занимаешься? спросил я.
Снимаю фильм о художниках! Эпизод «Этюды». Седьмой дубль!
О каких художниках?
О всяких! Кандинском! Лотреке! Рембрандте, если позволишь!
Рембрандта не позволю! А с Кандинским что хошь делай! Хоть топчи его валенками! Не заступлюсь!
Ладно!
Тогда этот фильм можно посвятить и космонавтам!
Почему?
Они тоже срут!
Можно! Но я не буду! Я посвящаю его художникам!
И как же он будет называться?
«К звёздам!»
Ты новатор! Свежее слово в искусстве скоро настигнет нас! Нет, правда, свежий заголовок! Я не шучу! Свежак!
Знаю без подхалимов!
Слушай, что там растёт?
Где?
Прямо за тобой?
Бурелом! И мусор!
Бурелом это, по-твоему, растение?
Лучше! Это много растений! Много разных переломанных растений! Разве много разных растений хуже, чем одно единственное?
И это хорошо?
Не знаю!
А я знаю!
Тогда хуже!
Ладно, говорю, не буду мешать съёмкам блокбастера! У Верлена и Рембо болит задница бобо!
Он остался сидеть и только прошептал:
Поэт! Цветик! Вергилий Дантович Мандельштамп! Сколько вас, подонков, засерает наши нежные мозги?
Я был возмущён. Экономный Шейлок! Он не желает говорить! Со мной! Графом Клопштоком! Воинственный горбун! Пилипжон, то есть филантроп! Он пишет портреты балерин! Интересно, у всех ли балерин эти штучки маленькие? Фу ты, ну ты! Синей краской, которой накупил на сто лет вперёд! Рожа синяя! Руки как у утопленниц! Пачки! Хочет снимать на плёнку, может быть мечтает о «Кодаке», «Техноколере» из Америки! Синюшных балерин! Этих селёдок без следа жирка на чреслах! Людоед Орды! Инчучун Ледяное Ушко! Завидный жених! Горная ласточка! Тоже мне ещё, человек будущего! Поезд гороху напердит, а после обвиняет партию и правительство! Иди на «Мамбу», а тут чего попусту срать? Там висят завидные женихи и отменные невесты! Кривые, косые, глупые, истеричные, бедные, Глистианки, разведённные по пять раз, синие чулки, вах-вах, учительницы. Жаль, от чумы стали прививать младенцев и стариков! Цвет нации и соль земли! Живучие уроды! Чистильщиков туалетов и професcиoнальных девственниц забыл!
Должно же быть в жизни такое, от чего человек радуется, думал я, почти не вслушиваясь в словесный блуд Бака, Все знают, нет тутоти никаких законов, ничего нет. Есть перекати поле и грабёжь зазевавшихся кретинов! Тех, кого они считают слабаками! Крестьяне тут всегда были блеющими козлами отпущения! Народ! И этот мэр, ясно ворюга ещё тот, но имидж, кепка эта народу нравилась, де такой, как мы! А на деле переделить нужно нечто, да и свидетельствует, по-моему, о грядущих каких-то событиях. Средневековье здесь всегда! Не будь западных унитазов и одежд, здесь все ходили бы в шкурах! Хотя что мне до этого? Я, что, в их тусовке участие принимаю? Смешно!
Я безумный эйнштейн-пингвин! мкж тем орал Бак, вознося руки к галерке, Я выдумал формулу воды! Резец из твёрдой воды крепче алмаза! сказал он прямолинейно примолкшей аудитории, Я ем маленьких детишек! Бу-уууу! Я выдумал гуманную водородную бомбу для пчёл! Семь раз мерилодин раз вжик! Да-с! Я дал ей имя! Берта! Я ваш поводырь в царство добра и света! Глория! Виктория! Товариши! На родине нас ждёт скорая встреча! Товариши бойцы! Не надо пересудов! За мной! Не так ли?
И он унёсся со сцены, блистая грязноватыми античными пятками и подпрыгивая.
Взять его за шкибот! крикнула тут, отважно разевая пасть, Бранглийская королева, до того мирно дремавшая на шаткой табуретке.
Мне кажется, он питается младенцами! испуганно сказала старушка в вязаной кофте и кривых очках без стёкол..
А я стоял хорошенький такой!
«С праздником вас! Вот возьмите!»
А кто такой был Раскольников? внезапно спросил Бак, как будто ни о чём не осведомлён.
Такой сомнительный длинный тип, говорю, прикидывавшийся петербуржским студентом, а в итоге ненароком зарубивший бабульку! Он был другом Достоевского! Фёдора Михайловича!
Какую бабульку?
Ну, бабёнку!
Он киллером был?
Нет, киллер професcиoнал, а Раскольников был идеалист!
Что, Идеалисты не профессионалы?
Никогда! Разве может тот, кто витает в облаках, одновременно пахать землю?
Свою-то бабульку он зарубил или как?
Нет, чужую!
Странно! Идеалисту надо было бы на своей сначала потренироваться!
Тогда он был бы архигиперэрзацмачидеалист! Всё-таки давай отделять мух от котлет!
Бабулька муха или котлета?
Не знаю!
И как же он её зарубил?
Да так, топориком-тюк, та брык с копыт и всё!
И всё?
И всё!
И зачем он бабульку зарубил? Это ж такое грязное дело!
Не знаю! Во дворе, небось, бельё вешала? Я этих ж стых тварей каждый день во дворе видел! Кошатницы жирножопые! Развели везде грязь и заразу! То кошек разводят, то собак, то мышей! Всех жалеют, кроме соседей и своих детей! Ненавижу! Небось и эта тоже тоже кошек развела, блюдечки расставила, а Раскольникову пройти места не было! Вот он и стал точить топорик, вжик-вжик, чтобы расчистить свой двор и навести там должный порядок!
В принципе, я тоже думаю, для удовольствия, кошки у неё были, но мало по нынешним стандартам, штук двадцать, не больше, но он потом себе причину отыскал якобы из-за денег? Это он так сам себя оправдывал! Это он потом сам себе объяснял причину, чтобы очистить свою слегка запятнанную совесть! А потом запутался и стал путать причину со следствием, тогда-то ему стало понятно, что надо сдаваться, пока его самотёком не затащило в психушку!