Вытащив из кармана джинсов монетку, он приложил ее к расцветающему на глазах фингалу. При этом из кармана выпал крохотный полиэтиленовый пакетик и беззвучно упал в песок. Заметил это только русоволосый.
Он, в отличие от своего противника, не поторопился уйти с берега, а, присев на песок рядом с упавшим пакетиком, дождался его ухода. Когда мужички-миротворцы залезли в воду, русоволосый извлек из песка выпавший полиэтиленовый пакетик, разлепил его и вытащил кольцо. На внутренней стороне кольца была гравировка. Шевеля разбитыми губами, парень прочитал надпись.
Он, в отличие от своего противника, не поторопился уйти с берега, а, присев на песок рядом с упавшим пакетиком, дождался его ухода. Когда мужички-миротворцы залезли в воду, русоволосый извлек из песка выпавший полиэтиленовый пакетик, разлепил его и вытащил кольцо. На внутренней стороне кольца была гравировка. Шевеля разбитыми губами, парень прочитал надпись.
Ну, я тебе покажу Рэмбо, козел! прорычал сдавленно.
Тем временем к берегу подплыл рыжий котяра, рыбачивший с хозяином в лодке. Ему прискучило глядеть на воду, и он, слопав окунька и сапешку, решил добираться своим ходом. Следом приплыл в лодке и хозяин.
Не берет! пожаловался береговым рыбакам. Одна мелочь пузатая! Чего это они сцепились?
Да из-за мисски нашей. Мало им девок, что ли? Нет, всем престижную подавай!
Себя вспомни! посоветовала женщина-рыбачка, снимая с крючка небольшого окунька. Она какое-то время задумчиво смотрела на рыбешку: не могла определиться кинуть за плечо страждущей очереди, которая не убывала, то ли бросить в ведерко к остальному улову. Надо же и своему коту что-то принести. А может и в ушицу бросить, для навару.
Это да, согласился дед. Ничего нового на этом свете.
Перед дежурной частью Шахтерского РОВД стояла почти натуральная блондинка, с ненатурально огромными глазами цвета весеннего неба. «Глаза, что ли, косметологи уже научились увеличивать?», подумал не искушенный в вопросах косметической хирургии сержант-вахтенный.
Вы что хотели, гражданочка? с максимально возможной приветливостью, какую только смог наскрести в душевных закромах, спросил из окошка дежурный.
Мой муж пропал. Ушел и не вернулся. Три дня как, четко отрапортовала гражданочка.
Судя по быстроте и четкости ответа, гражданка была проинформирована компетентными людьми, что в полиции обязательно начнут вешать лапшу на уши про пресловутые три дня. Вряд ли эти три дня истекли, может, муж просто не пришел ночевать, но подобными вопросами в их конторе занимаются другие товарищи. Хотя в данном конкретном случае сержант не отказался бы поучаствовать в розыске.
Ветер судеб заносил в их юдоль печали людей разного пола и возраста. Среди представительниц женского пола попадались хорошенькие, но сегодняшняя была что-то особенное! Гений чистой красоты, он бы сказал.
А-а-а, это вам прямая дорога в Петропавловку! обозначил маршрут дежурный.
Небесно-голубые глаза, и без того огромные, вдруг начали выкатываться из орбит, но в последний миг каким-то чудом в них удержались.
В Петропавловку?.. В Питер?..
Ой, простите. В отдел по розыску пропавших, конечно! внес ясность сотрудник в окошке. И рявкнул без паузы:
Петр-р-ров!
Гений чистой красоты отпрянул от неадекватного мента и едва не сшиб пробегавшего мимо мужика в штатском. В правой руке тот сжимал мобильник, в левой была пухлая папка. Он принял удар корпусом и сумел удержать занятыми руками неустойчивую гражданку.
Ты что, Сёма, совсем офонарел?!
Извиняюсь, товарищ капитан, вот гражданочка к вам!
А Павлов где?!
Так в Утюпкино ж поехал, в интернат для престарелых!
А стажерка?!
Так со стажеркой!
Р-р-разберемся! нежно рыкнул Петров, но у красивой посетительницы почему-то мурашки поползли по спине. Нет, не позавидовала она Павлову со стажеркой.
Пр-р-ройдемте! любезно предложил Петров.
«Чего они рычат-то все?» мелькнул в голове посетительницы закономерный вопрос: «Специально их тренируют, что ли?»
Выслушав в своем кабинете гражданку Тимохину Элеонору Евгеньевну и задав несколько уточняющих вопросов, капитан вручил ей лист бумаги, ручку и велел писать заявление, с изложением всех обстоятельств. Сам же немедленно схватил трубку телефона.
Р-р-роддом? Петр-р-рова не р-р-родила? Что значит р-р-рано? Какие ср-р-роки?! Вы мне пр-р-рекр-р-ратите тут! Кто знает лучше я или вы?! Не пер-р-рвый год замужем!
Едва Петров швырнул трубку, телефон разразился требовательным звоном.
Да!!!
Эллочке показалось, что даже этим коротеньким словечком, где «р» и не ночевало, капитан умудрился прорычать.
Петр-р-ров! Да, товарищ полковник! Шахтоуправление?.. Бельцов?.. Как раз этим и занимаюсь! Зашиваемся, товарищ полковник! Так стажера всего два дня как прислали!
В совсем еще недавние школьные годы Элеонора Евгеньевна любила писать сочинения. Погружаясь в творческий процесс, она отрешалась от всего земного. Конечно, сравнивать школьное сочинение с заявлением в полицию не совсем корректно, но отличница Тимохина привыкла к любому заданию подходить ответственно.
В совсем еще недавние школьные годы Элеонора Евгеньевна любила писать сочинения. Погружаясь в творческий процесс, она отрешалась от всего земного. Конечно, сравнивать школьное сочинение с заявлением в полицию не совсем корректно, но отличница Тимохина привыкла к любому заданию подходить ответственно.
Углубившись в подбор наиболее убедительных формулировок, способных растопить лед ментовских сердец, она выпала из реальности. Звуки, несшиеся из трубки, грубо ее в нее возвращали. Если капитан Петров издавал просто рычание, то невидимый товарищ полковник грозный рык.
Эллочка периодически отвлекалась от сочинения на тему «Пропавший муж» и опасливо вскидывала взгляд, чтобы лишний раз убедиться: она находится не в львином прайде, а в кабинете начальника отдела по розыску пропавших.
Есть, товарищ полковник! У меня сейчас посетитель, как закончу сразу зайду! Есть немедленно!
Медленно и нежно капитан положил трубку на место.
Начальник? осмелилась посочувствовать испуганная гражданка Тимохина.
Новый, сообщил доверительно потерявший бдительность Петров. Новая метла, сами знаете
В этот момент в кабинете появилось еще одно действующее лицо в форме, при погонах, но в званиях Элла не разбиралась. Мужик молча пожал руку хозяину кабинета и плюхнулся на стул за пустовавшим столом, надо полагать, уехавшего в Утюпкино со стажеркой Павлова.
Нет, ну ты представляешь?! Ну, надо же вникать! Кого я могу зачислять, если девяносто процентов претендентов тестирование не проходят?! с надрывом выкрикнул гость. Где мне взять эти девяносто процентов?!
У меня посетительница! предостерег Петров, вновь обретший бдительность.
Пришлый мельком глянул на корпевшую над своей сагой Тимохину.
Так он мне говорит: «Учитесь работать!» С кем работать?! продолжал кипятиться незваный гость.
Несмотря на трагизм переживаемой ею жизненной ситуации, Тимохина Элеонора Евгеньевна ощутила смутное беспокойство: с ней явно было что-то не так. За последние полчаса уже второй мужчина не то, что не впал в столбняк при виде нее, он вообще не обратил на нее внимания. Ну ладно Петров, у него жена рожает, а этот?.. Вполне в половозрелом возрасте! Стареет она, вот что! Как же незаметно подкралась старость!..
Ее самобичевание прервал звонок мобильного.
Извините, сказала воспитанная Элла. Да! Любимый! Ты где?! Ты где был?! Я на розыск подала! Ты жив?! Ах, ну да! Какая же я дура! С тобой все в порядке?! Я уже бегу!
Менты переглянулись.
Представляете, обратила сияющий небесный взор на полицейских Тимохина Элеонора Евгеньевна, и сердце безымянного половозрелого коллеги Петрова замерло, постояло немного и снова пошло, буквально в соответствии с песней. Нет, вы представляете? Его похитили! Требовали денег, а денег у него не было!
А позвонить вам нельзя было? Сообщить? Предупредить?
Он хотел, но когда похитители поняли, что денег нет, они у него телефон отобрали! В качестве компенсации! Потом вернули, нормальные ребята оказались. Его даже не пытали! А потом совсем отпустили!
Менты еще раз переглянулись и опустили глаза: мелковатый киднеппер пошел!
Так я пойду?
Идите-идите!
Счастливо оставаться!
И вам того же! Берегите мужа!
Я берегу!
Что-то плоховато бережете!
Да-да, я приму меры! А вам желаю сына здоровенького! Или вы хотите дочку?
Да мне все равно! У меня уже все есть, умилился вниманию гражданки Тимохиной капитан.
Оставив свой недописанный роман на столе, гражданка Тимохина выпорхнула из кабинета.
Блондинка! сказал коллега Петрова. Нестеров была его фамилия.
На ее месте могла бы быть и брюнетка, возразил Петров.
Хочешь сказать, любовь?
Именно это и хочу сказать!
Козел! подытожил Нестеров.
Чем меньше женщину мы любим процитировал Петров солнце русской поэзии и наше все.
Нестеров был тоже не лыком шит и блеснул опереньем:
Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам!
Сам придумал?
Идеи в воздухе витают! пожал плечами Нестеров. Кажется, Жванецкий. Но я с ним абсолютно согласен.
Нет, тут типично пушкинский вариант!
Я бы с такой пылинки сдувал!
Не говори «гоп!» возразил Петров, старший по возрасту, званию и семейному стажу. Может, этот ангел его так достал своей любовью, что похищение было единственным способом передохнуть.
Да ты у нас известный философ! Все-то тебя тянет в философские дебри. Все гораздо проще: козел, однозначно.
А ты не философ? При нашей работе не станешь философом станешь кем похуже. Слава богу, одним делом меньше. Пойду на ковер.
Почто?
Да пролопушили, с досадой махнул рукой Петров. Человек пропал полгода назад, теперь в шахтоуправлении зачесались. А у меня тут свежих случаев невпроворот, третьего работника месяц не было, мы с Павловым зашились конкретно!
Он посмотрел на телефонный аппарат, но подумал мгновение и опустил протянутую руку.
Да еще жена: то скорая, то на сохранении Поздние роды! А мы запрос по потеряшке вовремя не послали в последний адрес. Оказывается, он где-то не по месту прописки в последнее время пребывал. Знали все, не почесался никто, а шахтоуправление теперь чего-то вдруг активно интересуется результатами. Так что сейчас я пойду получу по самое не хочу.
По грехам и муки, с лицемерным сочувствием вздохнул Нестеров, намекая на профессиональную несостоятельность в отделе петропавловцев и собственную профпригодность, которую просто еще не имело времени оценить новое начальство. Ведь сам он пострадал исключительно в силу неумолимых объективных обстоятельств, о чем его и подмывало напомнить коллеге. Но Нестеров знал, что в этом помещении сочувствия не дождется, поэтому вспомнил о больном и насущном: