Так, ст. 269 (1) главы первой (О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям) раздела четвертого (О преступлениях и проступках против порядка управления) предусматривала дифференцированную ответственность за устройство, подговор к устройству или участие в публичном скопище, сопровождавшемся насилием или угрозой над личностью, похищением, самовольным завладением, истреблением или повреждением чужого имущества, вторжением в чужое обитаемое здание либо иное помещение, огороженное место или усадьбу, а равно руководство совершением указанных действий или подстрекательство к ним (аналог современного понятия массовых беспорядков).
В ст. 867869 (1) отделения шестого (О нарушении правил, установленных для продажи, хранения и употребления веществ ядовитых и сильнодействующих) главы первой (О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие) раздела восьмого (О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния) предусматривалась ответственность за нарушение правил обращения с ядовитыми и сильнодействующими веществами. В ст. 922931 отделения первого (О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательства) главы третьей (О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений) раздела восьмого устанавливалась ответственность за организацию и участие в шайке для разбоев, зажигательства, краж и т. д. (некий аналог современного бандитизма). Аналогичная по содержанию норма предусматривалась и в отделении первом главы третьей (О похищении чужого имущества) раздела двенадцатого (О преступлениях и проступках против собственности частных лиц).
В ст. 986987 (1) отделения седьмого (О противозаконном выделывании и хранении оружия или пороха и нарушении других, для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности) главы третьей (О нарушениях общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений) раздела восьмого устанавливалась ответственность за нарушение правил обращения с оружием, порохом, взрывчатыми веществами, снарядами.
Уголовное уложение 1903 г. существенно отличалось от предыдущих законодательных актов не только по технико-юридическому изложению, но и по содержательной стороне. Важнейшей характеристикой Уложения было то обстоятельство, что оно вводилось в действие постепенно, по отдельным главам и даже по отдельным статьям. В нем также предусматривались отдельные нормы об общеопасных преступлениях. Так, в главе пятой (О смуте) в ст. 120123 устанавливалась ответственность за организацию и участие в публичных скопищах. Законом от 7 июня 1904 г. были введены в действие наряду с некоторыми другими главами и ст. 121, 123 и 126134 данной главы[16]. Статьи 120 и 122 так и не вступили в действие.
В главе двенадцатой (О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие) ст. 279 предусматривалась ответственность за участие в шайке, составившейся в различных целях и в том числе для воровства, разбоев, вымогательств или мошенничества, для повреждений чужого имущества, приобретения, принятия на хранение, сокрытия, заклада или сбыта чужого имущества, добытого заведомо посредст вом преступного деяния, а также за дачу пристанища заведомо участнику такой шайки или доставление средств для учинения преступных деяний.
Анализ дореволюционного законодательства и специальной литературы позволяет сделать вывод о том, что в качестве характерных признаков «общеопасных преступлений», позволяющих отграничивать их от смежных, выделялись следующие. Во-первых, сложный объект посягательства, который включал в себя различные по характеру блага, во-вторых, особо опасный способ совершения преступления, и, в-третьих, неразрывную связь способа с объектом посягательства создание опасности для неопределенного множества лиц. Вместе с тем при определении характера ущерба предпочтение отдавалось имущественным отношениям, и поэтому за основу брался, прежде всего, вред, причиненный имущественным благам, а уже в качестве дополнительного учитывался вред, причиняемый личным благам потерпевших.
Анализ дореволюционного законодательства и специальной литературы позволяет сделать вывод о том, что в качестве характерных признаков «общеопасных преступлений», позволяющих отграничивать их от смежных, выделялись следующие. Во-первых, сложный объект посягательства, который включал в себя различные по характеру блага, во-вторых, особо опасный способ совершения преступления, и, в-третьих, неразрывную связь способа с объектом посягательства создание опасности для неопределенного множества лиц. Вместе с тем при определении характера ущерба предпочтение отдавалось имущественным отношениям, и поэтому за основу брался, прежде всего, вред, причиненный имущественным благам, а уже в качестве дополнительного учитывался вред, причиняемый личным благам потерпевших.
До 1917 г. уголовное законодательство об ответственности за общеопасные преступления не подвергалось каким-либо изменениям. В последующем периоде развития законодательства можно выделить семь этапов.
В первые годы Советской власти не существовало кодифицированного уголовного законодательства, поэтому ответственность за наиболее тяжкие преступления предусматривалась декретами. Однако подходы законодателя к оценкам деяний и, главное, к описанию конкретных составов были различны. Так, ответственность за бандитизм в современном его понимании предусматривалась Декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении»[17]. В этом декрете не только называется такое преступление, как бандитизм, но и впервые дается описание признаков состава: «участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее». Ответственность за организацию скопища, участие в нем и подстрекательство к нему не предусматривалась. Однако встречается упоминание о другом деянии «погромах». В одном из первых воззваний Военно-революционного комитета Петрограда говорилось: «Воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться. Виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы военно-революционным судом»[18]. В Декрете СНК от 4 мая 1918 г. «О революционных трибуналах» указывалось, что наряду с контрреволюционными преступлениями трибуналы рассматривают также дела по борьбе с погромами, взяточничеством, подлогами, неправильным использованием советских документов и хулиганством[19]. Конкретные признаки этого преступления в законодательстве этого периода не определялись, однако, как следует из смысла самого термина, речь шла о наиболее опасной форме деятельности скопища применении насилия к личности, уничтожении и повреждении имущества и тому подобных действиях.
В Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. была предусмотрена специальная глава 8 «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок». В данной главе УК в семи статьях предусматривалась ответственность за такие деяния, как: приготовление, хранение и сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то право (ст. 215), неисполнение или нарушение при производстве строительных работ установленных законом или обязательным постановлением строительных, санитарных и противопожарных правил (ст. 217), неисполнение законного распоряжения или требования находящегося на посту органа милиции, военного караула, а равно всяких других властей, призванных охранять общественную безопасность и спокойствие (ст. 219), хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения (ст. 220), нарушение иных правил (ст. 221) и др.
Кроме того, некоторые виды преступлений, посягающих на общую безопасность, предусматривались и в других главах. В разделе 2 (О преступлениях против порядка управления) главы 1 (Государственные преступления) устанавливалась ответственность за массовые беспорядки (ст. 75, 77), бандитизм (ст. 76), изготовление, приобретение, хранение или сбыт взрывчатых веществ или снарядов без соответствующего разрешения, если не доказана преступная цель учинения этих деяний (ст. 93), в разделе 5 главы 5 (Иные посягательства на личность и ее достоинство) за хулиганство (ст. 176), в главе 6 (Имущественные преступления) за разбой (ст. 84), бандитизм (ч. 2 ст. 84), за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или каким-либо другим общеопасным способом (ст. 197). В отличие от декретов, диспозиции статей УК 1922 г. уже формулировали признаки соответствующих преступлений[20].
УК РСФСР 1926 г. сохранил в целом такие же подходы к классификации Особенной части, как и УК 1922 г. Под уточненным наименованием предусматривалась и глава 8 (Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок), в которой первоначально содержалось 14 составов преступлений, и в том числе такие, как: нарушение правил обращения с сильнодействующими веществами (ст. 179), взрывчатыми веществами, снарядами, огнестрельным и холодным оружием, легковоспламеняющимися веществами и предметами и едкими веществами (ст. 182), нарушение правил об установке механических двигателей (ст. 189).
Ряд норм, предусматривающих общеопасные преступления, содержался в главе 2 (Преступления против порядка управления): массовые беспорядки (ст. 592, 593), бандитизм (ст. 594), хулиганство (ст. 74), неисполнение или нарушение правил производства строительных и горных работ (ст. 108)[21].
С изданием в 1927 г. «Положения о преступлениях государственных» ответственность за бандитизм (ст. 17) и массовые беспорядки (ст. 16) стала регулироваться этим общесоюзным законом. Впоследствии в это «Положение» и, соответственно, в УК было внесено еще несколько норм: ст. 59 (тайное или открытое похищение огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов), ст. 593б, 593в, 593 г, 751, 754 (транспортные преступления), ст. 1081 (нарушение правил безопасности производства). До конца 50-х годов законодательные формулировки анализируемых преступлений, за исключением хулиганства, не подвергались каким-либо изменениям.