Приближался Первомай радостный весенний праздник всего советского народа. В столице многие выходили на первомайскую демонстрацию или просто собирались на площадях, где звучала музыка и различные «свистюльки», продавалось мороженое и петушки на палочке. А вечером молодежь собиралась компаниями у кого-либо на квартирах, сервировали праздничные столы, выпивали, закусывали, танцевали и, конечно, целовались. Но с кем? Поэтому, чтобы не остаться в одиночестве, многие парни заранее обговаривали возможность совместного проведения праздника с девушками. Те, в свою очередь, тоже стремились обзавестись парнями, причем, хорошими и приличными.
В «хурале» возникло предложение провести Первомай с девчонками, у которых была «буча». Так они называли свое сообщество, чем-то напоминавшем «хурал». Этих девчонок объединяла дружба с детских лет, проживание по соседству друг с другом и учеба в одной и той же школе. Еще зимой Иван познакомился с одной из них на катке в парке Горького, потом перезванивались (благо, у Ивана на квартире был телефон), но до личных встреч и свиданий дело не доходило. И вот сейчас настал час организации первомайского застолья. Квартиру предоставлял Альберт. Совсем недавно его отец получил новую трехкомнатную квартиру на Филях, они покинули Сивцев-Вражек и обустроились там. На праздник родители Альберта и его младшая сестренка уехали к своим друзьям, оставив квартиру молодым ребятам. Те, в свою очередь, обещали быть аккуратными и не испортить новую мебель. Ответственность за все взял на себя Олег, как старший из «хурала».
Девчонки из «бучи» приехали во время и прихватили с собой заранее приготовленную закуску. Вино, водку и коньяк обеспечивали парни. В компанию входили четыре пары: три брата с Арбата и Альберт, хозяин квартиры, и четыре девчонки. Все они были хороши собой, а тут еще праздничные наряды. Парни тоже приоделись должным образом. Иван рассчитывал на то, что с ним будет Лида, красивая девушка с голубыми глазами и пепельного цвета волосами, поскольку именно с ней он познакомился на катке и потом перезванивался несколько раз, но получилось по-другому. Лида была старшей в «буче», и ей вдруг сразу понравился Олег, который тоже был старшим в «хурале». Иван не мог составить конкуренцию Олегу, уже взрослому мужчине, и потому принял объяснения Лиды по поводу ее выбора. Зато она тут же предложила Ивану другую красивую девушку, которую звали Тамара. Выбор был не случаен, так как Иван при встрече сразу понравился Тамаре и тот не хотел огорчать девушку. Он согласился быть с ней весь вечер, ухаживать за ней и танцевать. Поцелуи были позже, когда стемнело и начал действовать выпитый коньяк. А пока молодые люди произносили поздравления с праздником, звенел хрусталь, искрилось вино, поедались закуски. У Альберта уже тогда был новенький магнитофон «Астра», и он сумел подготовить хорошие записи, пригодные для танцев. И вот Иван танцует с Тамарой, высокой и гибкой девушкой в нейлоновой блузе белого цвета, сквозь ткань которой просматривалась пышная грудь. Иван к тому времени уже научился немного обхаживать девушек, говорить им полушепотом лестные слова, от которых постепенно начинала кружиться голова. Тамара хотела верить тому, что ей нашептывал Иван. Ей нравился этот красивый парень, и она хотела нравиться ему. Он держал ее за тонкую талию, так что грудь девушки все смелее прижималась к груди Ивана, отчего у Тамары возникало сладкое чувство близости, и губы сами по себе тянулись к губам Ивана. Но целоваться здесь, в комнате, в присутствии всех, было неудобно, и молодые люди незаметно покинули квартиру. Недалеко от подъезда был палисадник, и пара лавочек приглашала их к себе. Разместившись на них, Иван и Тамара предались к долгожданному занятию поцелуям. Они не просто целовались, но жарко обнимались. Иван дал волю своим рукам, и Тамара не сдерживала его ласк. Так прошел час или два, пока вышедшие на их поиски Олег и Лида не пригласили влюбленную парочку в квартиру. Когда Иван и Тамара покинули свою лавочку, их место заняли Олег и Лида, вероятно тоже дозревшие до поцелуев. Ночью не спали. Медленно танцевали под тихую и мелодичную музыку, а когда совсем устали, разместились на двух диванах, тесно обнявшись друг с другом. Постепенно сон сморил все пары, и проснулись они лишь с рассветом, когда солнце проникло сквозь легкие тюлевые шторы. Позавтракали с остатками вина и коньяка, помыли посуду, все убрали по своим местам. Так спокойно завершился праздник Первомая на совместном заседании «хурала» и «бучи». Прощаясь, они говорили друг другу «До встречи», не зная, встретятся ли еще в таком составе?
Вечером приехал Джей, пришел Валерка и решили продолжить праздник, но уже в мужской компании. Валерка был несколько обижен на своих товарищей по «хуралу» за то, что они оставили его одного на праздник. Но ему объяснили, что для него не нашлось девчонки, а без нее быть в компании это как бельмо на глазу, всем портить настроение. Зато сейчас ему уделили должное внимание и пообещали, что в следующий раз что-нибудь придумают.
За праздничной суетой Иван совсем забыл о Марине. Он даже не зашел к ней на почту и не поздравил с наступающим праздником. Это вызывало в нем чувство вины и досады на себя. Иван увидел Марину сразу, как только вошел в помещение почты. Она сидела в служебном секторе и перебирала какие-то пакеты. Подошел к стеклу и сделал знак рукой, раз, второй. Марина была занята своим делом и не обращала на него внимания. Иван молча наблюдал за подругой. Что-то изменилось в ней, но что именно, он сразу понять не мог. Ему показалось, что она заметно похорошела или лицо слегка округлилось. Зеленого цвета платье с белым воротничком придавало ее внешности служебную строгость. Он решил, что она просто повзрослела, стала женщиной, а была девчонкой. Здесь Марина подняла голову и увидела Ивана. Улыбнувшись ему, она проворно встала из-за стола и вышла в общий зал.
Привет, взяла она его за руку, и давно ты так стоишь и смотришь на меня?
Давно, наверно минут пять. Смотрю и любуюсь. Ты стала какой-то другой, повзрослела и похорошела.
Марина кокетливо повела плечами и на мгновение припала к нему своей грудью. Иван вздрогнул. Это было так неожиданно и приятно.
Как прошли праздники? поинтересовался Иван.
Обыкновенно. Мы с мамой ездили к нашим родственникам, и там я познакомилась с интересным мужчиной. Он друг нашей семьи, инженер. Весь вечер ухаживал за мной.
Говорила ли Марина правду или нарочно разыгрывала его, чтобы подзадорить, вызвать чувство ревности?
Я рад за тебя и что это у вас серьезно? Вы еще встречались?
Не знаю, насколько серьезно, там видно будет. Но мы пока не встречались. Он обещал заехать, как ни будь, вечерком. Главное, он маме понравился. Говорит, что он хорошая пара для меня.
Не то, что я, так ведь?
Ну, зачем ты так? О тебе вообще не шло речи. Ведь ты не можешь быть мне женихом, а мне уже девятнадцать скоро и пора думать о замужестве. Тем более, я теперь уже не девушка.
А я хотел пригласить тебя в кино на «Три мушкетера». Теперь не знаю. У тебя такое настроение, что мне, скорее всего, стоит тихо удалиться. А ты вечером расскажешь своей маме, как «отшила» меня. Мама будет довольна.
Перестань, Иван. Я с удовольствием пойду с тобой в кино, если ты, конечно, пригласишь меня.
Ну, вот совсем другой разговор. Пойдем завтра на семь часов? Я зайду за тобой домой или не стоит? Может, лучше встретимся в половине седьмого на углу у «Диетки»?
Как хочешь. Давай встретимся на углу.
Что-то недоброе произошло между Иваном и Мариной. Уже нет того сильного влечения, что было месяц назад, их разговор скорее напоминал беседу старых товарищей, чем влюбленных молодых людей. Настроение Ивана постепенно скатывалось с крутой горки. Даже просмотренная веселая французская кинолента не улучшила его, и медленный спуск продолжался. После фильма Иван проводил ее до подъезда дома. Уже стемнело, они стояли у двери и тихо беседовали. Никто не проявлял взаимного влечения друг к другу. Минут через десять пятнадцать входная дверь открылась и на пороге появилась мама Марины. Она строго позвала дочь домой, сказав при этом, что не прилично стоять в темноте с молодым человеком. Марина попрощалась с Иваном, и он, ни говоря, ни слова, направился в сторону Сивцев-Вражека. Иван был обижен на мать Марины и рассержен на ее дочь. «Ведь не девочка уже, могла бы возразить своей мамаше», думал Иван, возвращаясь, домой. При этом у него созревала мысль расстаться с Мариной.
Через несколько дней он все же заглянул на почту. И здесь его ожидал сюрприз: у окна в общем зале стояли Марина и какой-то незнакомый Ивану мужчина лет двадцати пяти. Они о чем-то оживленно беседовали. Марина не видела вошедшего Ивана, и это было лучше: избавляло от каких-либо объяснений. Иван, между тем, устроился за широкой тумбой у стола, взял первый попавшийся почтовый бланк и стал заполнять его. Из-за тумбы он с любопытством наблюдал за Мариной и ее кавалером. Тот был среднего роста, худощав, с волосами, гладко зачесанными на затылок. Костюм на нем был свето-серого цвета. Лица Иван разглядеть не мог, так как мужчина стоял к нему спиной. Исписав почтовый бланк, Иван скомкал его и выкинул в корзину, стоящую неподалеку от него. Он решил покинуть свой наблюдательный пункт и потихоньку вышел на улицу. Перейдя Плотников переулок, он подошел к газетному стенду и сделал вид, что разглядывает его. Иван подумал, что беседа Марины с ее ухажером не может долго продолжаться в служебное время, что тот скоро должен выйти на улицу. Ивану очень хотелось рассмотреть его, увидеть лицо того, на кого она променяла Ивана. Действительно, мужчина вышел из дверей почты и сразу повернул налево, на Арбат. Так Иван толком ничего не увидел, повернулся и пошел в свою сторону.
Я рад за тебя и что это у вас серьезно? Вы еще встречались?
Не знаю, насколько серьезно, там видно будет. Но мы пока не встречались. Он обещал заехать, как ни будь, вечерком. Главное, он маме понравился. Говорит, что он хорошая пара для меня.
Не то, что я, так ведь?
Ну, зачем ты так? О тебе вообще не шло речи. Ведь ты не можешь быть мне женихом, а мне уже девятнадцать скоро и пора думать о замужестве. Тем более, я теперь уже не девушка.