Совсем маленькая оказалась квартира у тети Дуси, но Витька в ней долго и не находился, ведь лето на улице и все интересное для него должно было быть там. В первый же свободный день тетя Дуся взяла его с собой, в город туда, где были магазины и многоэтажные дома, за покупками. Хлеба надо было купить и ещё кое-что. В магазине, куда они зашли, все было для Витьки интересным, и то, что продукты можно было брать самому, а не просить продавщицу, чтобы она подавала их, и то что продавщица сидела за кассой и к ней потом надо было подойти, чтобы расплатиться за те продукты, которые выбрал. Да и сами эти продукты молоко в стеклянных бутылках, хлеб, не в караваях как мама выпекала его, а в батонах или булках были по виду необычны. И ещё масло сливочное в бумажных пачках-брикетах, и какой-то маргарин. Потом, когда он все это кушал, оказалось, что эти продукты и молоко, и масло, и хлеб-батон-булка, отличались и по вкусу от тех, которые ел Витька дома. Витька так и не сумел разобраться, вкуснее они были или нет, они были для него просто необычными, городскими, как и всё, что он впервые видел вокруг. В магазине Витьке очень понравились кассовые аппараты, которые он тоже увидел впервые. На них продавщицы считали, сколько денег нужно было заплатить за хлеб или молоко, и эти аппараты громко урчали и печатали чек, на котором была цена за все, что покупатель берет с собой. Дома Витькины продавцы все считали на деревянных счетах с костяшками на проволочках, и там все было видно и понятно. А вот как это делал кассовый аппарат, и при этом не ошибался, Витька никак не мог сообразить. Он быстро запомнил дорогу к продуктовому магазину и потом, по заданию тети Дуси несколько раз покупал хлеб и молоко самостоятельно и всегда, очень волновался почему-то.
Сами дома и здания городские Витьку не очень заинтересовали, но однажды он наткнулся на церковь, наткнулся и просто обомлел от её величия. Гигантских размеров была она, вся из красного кирпича, потемневшего от времени, и по виду очень древняя. И на вершине церкви купола её. Они так высоко возвышались над землей, что Витька, задрав до невозможности голову, и рассматривая их, почувствовал себя мелкой-мелкой букашкой. Чем-то эта церковь напоминала Витьке отвесные скалы в старых горах, и ещё сказочного богатыря. Окружена была церковь пустынной площадью. Огромные деревянные ворота, служившие вероятно входом в церковь были накрест заколочены досками. Тетя Дуся сказала, потом, что теперь это и не церковь вовсе и что там внутри за древними стенами находятся склады. А Витьке церковь показалась совершенно безжизненной и какой-то уставшей. И в то же время живой А ещё птицы Никогда не видел Витька раньше тех больших черных птиц, которые обитали на окружностях заоблачных куполов этого странного сооружения. И будто бы по неведомой команде большой стаей, с оглушающим карканьем, вдруг взмывали они в воздух и большим чёрным облаком кружили высоко в небе, исчезали из глаз, и потом, появившись вновь, тёмным пятном дружно оседали на куполах и на огромных крестах их венчающих. И было во всей этой птичьей кутерьме что-то завораживающее и зловещее
Первое время по приезду Витька выходил в огромный пустынный двор перед тети Дусиной, и ещё несколькими такими же, как у неё квартирами. Со двора, если на них взглянуть, больше похожими на сараи, и скучал. А потом, познакомился с местными пацанами, которые тут же приняли его в свою компанию, и Витька перестал замечать время. Он тут же с ними во дворе играл в футбол, а играть в футбол он любил, был в своем классе дома всегда нападающим, когда играли командой класс на класс и знал хитрые обманные финты. И оказалось, что он футболист, совсем не хуже своих новых друзей, а если взаправду сказать, то и лучше. И то, как он ловко удерживал в своих ногах мяч обманными финтами, не давая возможности противнику, отобрать его, сразу вызвало у пацанов к нему уважение. И только брат Лёвка, появившись во дворе неизвестно откуда, и сам в игру не ввязывающийся, лениво за игрой следивший, видя как Витька все-таки терял мяч или неудачно пасовал его напарнику, обязательно замечал его промах и цеплял Витьку словами: э-эй деревня! ну ты и мазила Он как будто стеснялся Витьки.
Глава 5. Пацаны городские
Приняли Витьку в свою компанию городские пацаны. А что? В футбол гоняет почище некоторых. И финты как делать правильно, показывает. Не задается, не слабак, и видно сразу не маменькин сынок. Разные истории интересные рассказывать умеет и про мушкетеров, и про места откуда приехал. Про горы снежные Врет конечно, но слушать все равно интересно. А может быть и не врет Впрочем, у нас тоже есть на что посмотреть и чем заняться. Пусть присоединяется коли охота.
Сами дома и здания городские Витьку не очень заинтересовали, но однажды он наткнулся на церковь, наткнулся и просто обомлел от её величия. Гигантских размеров была она, вся из красного кирпича, потемневшего от времени, и по виду очень древняя. И на вершине церкви купола её. Они так высоко возвышались над землей, что Витька, задрав до невозможности голову, и рассматривая их, почувствовал себя мелкой-мелкой букашкой. Чем-то эта церковь напоминала Витьке отвесные скалы в старых горах, и ещё сказочного богатыря. Окружена была церковь пустынной площадью. Огромные деревянные ворота, служившие вероятно входом в церковь были накрест заколочены досками. Тетя Дуся сказала, потом, что теперь это и не церковь вовсе и что там внутри за древними стенами находятся склады. А Витьке церковь показалась совершенно безжизненной и какой-то уставшей. И в то же время живой А ещё птицы Никогда не видел Витька раньше тех больших черных птиц, которые обитали на окружностях заоблачных куполов этого странного сооружения. И будто бы по неведомой команде большой стаей, с оглушающим карканьем, вдруг взмывали они в воздух и большим чёрным облаком кружили высоко в небе, исчезали из глаз, и потом, появившись вновь, тёмным пятном дружно оседали на куполах и на огромных крестах их венчающих. И было во всей этой птичьей кутерьме что-то завораживающее и зловещее
Первое время по приезду Витька выходил в огромный пустынный двор перед тети Дусиной, и ещё несколькими такими же, как у неё квартирами. Со двора, если на них взглянуть, больше похожими на сараи, и скучал. А потом, познакомился с местными пацанами, которые тут же приняли его в свою компанию, и Витька перестал замечать время. Он тут же с ними во дворе играл в футбол, а играть в футбол он любил, был в своем классе дома всегда нападающим, когда играли командой класс на класс и знал хитрые обманные финты. И оказалось, что он футболист, совсем не хуже своих новых друзей, а если взаправду сказать, то и лучше. И то, как он ловко удерживал в своих ногах мяч обманными финтами, не давая возможности противнику, отобрать его, сразу вызвало у пацанов к нему уважение. И только брат Лёвка, появившись во дворе неизвестно откуда, и сам в игру не ввязывающийся, лениво за игрой следивший, видя как Витька все-таки терял мяч или неудачно пасовал его напарнику, обязательно замечал его промах и цеплял Витьку словами: э-эй деревня! ну ты и мазила Он как будто стеснялся Витьки.
Глава 5. Пацаны городские
Приняли Витьку в свою компанию городские пацаны. А что? В футбол гоняет почище некоторых. И финты как делать правильно, показывает. Не задается, не слабак, и видно сразу не маменькин сынок. Разные истории интересные рассказывать умеет и про мушкетеров, и про места откуда приехал. Про горы снежные Врет конечно, но слушать все равно интересно. А может быть и не врет Впрочем, у нас тоже есть на что посмотреть и чем заняться. Пусть присоединяется коли охота.
И зажил Витька местной пацанской жизнью. Большая часть этой жизни протекала за пределами двора. Не сиделось на месте пацанам. То туда забредали, то сюда. И много ещё чего нового открыл для себя Витька. Он обожал книги о войне и читал еще до приезда про Панфиловскую дивизию из Казахстана, которая защищала Москву от фашистов под Волоколамском. Восхищался подвигом 28-ми героев-панфиловцев у разъезда Дубосеково, которые подбили за один бой много танков. Погибли почти все, но не отступили и не пропустили к Москве фашистов. Но то, что сам Волоколамск был захвачен фашистами, он не знал, просто не мог этого допустить в воображении и сначала не очень поверил своим новым друзьям. А они завели его однажды на кладбище, где похоронены были погибшие во время войны солдаты. Витька увидел памятники с деревянными звездами, и на многих было написано только одно слово: «неизвестный», а еще на одной из могил вместо памятника был установлен пропеллер от настоящего самолета и Витька понял, похоронен здесь сбитый в бою летчик. И ни фамилии ни имени не нашел он на пропеллере. Кладбище было старое, заросшее травой, но все равно аккуратное. А рядом с ним, как оказалось, было ещё кладбище. И там, на могилах, стройными рядами как в едином строю, вместо памятников торчали деревянные кресты, на каждом из которых была прибита железная табличка с надписью на немецком языке. «Здесь немецкие солдаты похоронены» пояснили пацаны. Впрочем, Витька и сам догадался, что под крестами похоронены гитлеровцы, и по количеству крестов видно было, что полегло их много под Волоколамском. И не немцы это вовсе, а фашисты, поправлял мысленно про себя Витька пацанов. Немцы они ведь разные. Именно фашисты гитлеровцы напали на Советский Союз. Пусть немцы, но те, которые фашисты. Ведь отец Витьки тоже был немцем, только советским, и родился и вырос в Советском Союзе, как и его отец и мать, дед и бабушка Витьки. И во время войны хоть и не взяли отца Витьки на фронт, но все равно служил он в трудовой армии добывал на нефтепромысле в Казахстане, в Гурьевской области нефть. И говорил отец, что эта работа тоже очень важна была для победы. И нефть кому-то тоже надо было добывать. И хоть знал Витька, что родители его и деды, и даже прадеды, и все немцы из его села, родом не из той Германии, которая напала на Советский Союз, а из Автономной республики немцев Поволжья, что была когда-то под Саратовом, было ему, все равно, почему-то горько, оттого что он тоже немец по национальности. И все внутри его кричало нет, не имеет он никакого отношения, к этим похороненным в Волоколамске фашистам. Отец рассказывал, что был он комсомольцем и когда в трудармии один подонок обозвал его ненавистным словом, отец не раздумывая, врезал ему по морде, и когда тот пожаловался начальству, что его избили, стало начальство на сторону отца и сказало, что поступил он правильно. И ничего ему за эту драку не было. И все-таки как-то непроизвольно возникало у Витьки из глубины души противное чувство, как будто виноват он, что родился немцем. И восставал мощный протест от несправедливости мыслей таких. Такое бывало и дома, когда их сосед, Плюшкин по фамилии, напивался пьяным и тоже почему-то ругался на соседей Кнауэров, обзывая их фашистами. Но с ним за это никто не связывался что с пьяного дурака возьмешь А вот дядя Володя Луговой, который в отличие от Плюшкина воевал и был на фронте офицером-артиллеристом и тоже любил выпить никогда с соседями не ругался и тем более местных советских немцев фашистами никогда не называл. Витька научился справляться с собой и сейчас переборол неприятные чувства упрямо вдалбливая в голове, что те, которые лежат под крестами хоть и немцы, конечно же, но фашисты, фашисты А то, что он тоже немец, с этим ничего не поделаешь.