И что сейчас на белом свете:
что где стряслось,
чьи гибнут дети,
какой народ свалил царька,
чей муж валялся у ларька
всё вам расскажут на собранье,
на заседанье, совещанье
И будете негодовать,
мужские брови супить строго,
мужские взгляды, как острогу,
на провинившихся метать.
А вечером из магазина
придут подружки Нина, Зина
И ну их, девоньки, мужей!
Пей и закусывай резиной
колбасной красной веселей.
Пей, Зинка, в прошлом недотрога,
сосулька хрупкая, греши!..
Эх, слава Богу, денег много
Вот самосольчик для души.
Не мы ль с тобой, как черти, рано
встаем, чтоб топать в робе-рвани
и, возвращаясь, падать в мыле?!
Ударницы труда не мы ли!..
С мужскими лицами бабенки
простые грубые гребенки
поглубже в голову воткнут
(нет, не к истории причастность
вдруг ощутив, а лишь несчастность).
И песни хмуро-заводные
столетней давности поют.
Завод
Мимо жёлтого завода
пролетает электричка.
Толпы жёлтого народа
поглощает тот завод.
Это только с непривычки
цвет завода удручает
и ужасным чем-то пахнет
с непривычки. И пройдёт.
В серых зарослях тумана,
в мутной сыворотке пара
возле Кузьминки убогой
присосался тот завод.
Нет, дается жизнь не даром.
К сожалению, не даром.
Слава Богу, всё проходит.