Ауыз тамыр («словесная дружба») предполагает обмен подарками: сначала один из друзей посылает подарок другому, а через определенное время получает равноценный ответный подарок (қолқа). Этот вид дружбы не очень распространен. К человеку, у которого много тамыров, общество относилось с недоверием, считая его ветреным [МКОП, 1886, с. 358, 359].
Малдос-тамыр (букв: «корень растения», «кровеносный сосуд животного») заключается обычно между состоятельными лицами на условии обмена подарками. «Получивший подарок по своему выбору, т. е. сделавшийся тамыром, должен быть готовым к тому, что тамыр приедет к нему и потребует себе в подарок вещь или скотину (обыкновенно лошадь, борзую собаку, беркута или ястреба), какая ему понравится. Избранный тамыром себе предмет для подарка называется қалау желание. Такой род дружбы прочнее между порядочными, не особенно жадными людьми. У людей же скупых и жадных этого рода дружба очень не прочна и обыкновенно кончается ссорой и тяжбой, предъявляемой казахскому народному суду. Такого рода оскорбления могли иметь последствием барымту» [Фон Герн, 1899, с. 26].
Чтобы избежать негативных последствий от обычая қалау, казахи прибегали к некоторым хитростям: «выдав қалау, каждый старался поскорее объявить свой выбор, падавший часто на тот же самый предмет, который он вынужден был отдать, а иногда и на более ценный. Кто в этом случае перехитрит друг друга, тот остается в выгоде» [Дмитриев, 2011, с. 407]. О таком характере обычая пишут и другие авторы [Шиле, 1879]. С. В. Дмитриев усматривает в обычае тамырства «архаический характер происхождения института, который в условиях частной собственности выглядит анахронизмом. Но перед нами освященная веками и оправданная образом жизни серьезная нормативная традиция» [Дмитриев, 2011, с. 417].
Дружба двух лиц независимо от племенной, национальной принадлежности основывается не только на взаимных подарках, но и на взаимопомощи [Фон Герн, 1899, с. 26]. Тамыры закрепляли свою дружбу клятвенным обещанием поженить своих будущих детей (это называется бесiк құда («колыбельный сговор») без калыма. Бел құда был распространен среди казахов среднего материального уровня, так как богатые были в состоянии заплатить калым. Этот обычай был «удобен» для друзей-батыров: приобретая славу силачей, они не могли концентрировать свое внимание на материальных интересах, хозяйстве.
Дружба двух лиц независимо от племенной, национальной принадлежности основывается не только на взаимных подарках, но и на взаимопомощи [Фон Герн, 1899, с. 26]. Тамыры закрепляли свою дружбу клятвенным обещанием поженить своих будущих детей (это называется бесiк құда («колыбельный сговор») без калыма. Бел құда был распространен среди казахов среднего материального уровня, так как богатые были в состоянии заплатить калым. Этот обычай был «удобен» для друзей-батыров: приобретая славу силачей, они не могли концентрировать свое внимание на материальных интересах, хозяйстве.
«Жандостық душевная дружба, в действительности есть крепкая дружба, хотя и очень редко встречающаяся в казахском народе. Жандос считается ближе родного брата, их горе и радости являются непременно общими. В случае нужды они торопятся помочь друг другу и выручить друг друга из беды» [Фон Герн, 1899, с. 26]. Вот что пишет И. И. Ибрагимов об этикетном правиле, символично закрепляющем дружбу: «У киргизов (казахов. Ш. Т.) существует обычай дружиться (друг называется тамыр; желающие подружиться обнимаются друг с другом через обнаженную саблю, держа ее на груди, при этом дают обещание быть навсегда в дружбе» [Ибрагимов, 1872, с. 132]. Так клятве придавался статус ритуала через присутствие обнаженной сабли на груди.
По традиции любое желание друга или близких людей обязательно выполняют, а между друзьями не должно быть никаких расчетов, они могут брать друг у друга всё, что угодно, без спроса. Причины, породившие эти обычаи, это постоянные столкновения с другими народами и между собой. Каждый старался создать для себя более прочное положение посредством приобретения как можно большего количества друзей. Пословица «Хорошего человека оценит только хороший, никчемным людям неоткуда узнать о благородном и дорогом» («Жақсының жақсы бiлер сымбатын, жамандар қайдан бiлсiн асылы менен қымбатын») [Фон Герн, 1899, с. 28] как раз и говорит о значимости дружбы между достойными людьми. Интересен такой обычай: «Если два человека обнимутся в знак вечной дружбы, то тому, кто разнял их объятия и был свидетелем скрепления их дружбы, дают двухлетку или другую лошадь. Путь дружбы тяжелый, он ведет в другой мир, поэтому лучше быть товарищем, чем тамыром. Дружба «тамырство» распространяется и на тот мир, а товарищество кончается этим миром» [Токтабай, 2004, с. 54].
Важное место в системе жизненных ценностей казахов занимала устная генеалогия (шежіре), представлявшая собой своеобразную историческую память. При патриархальном укладе жизни для казаха были весьма значимы статус рода, племени и родственные отношения. В связи с этим существовали нормы обязательного знания родословной (шежіре үйрету), что непременно прививалось детям. Сыновья обязаны были знать наизусть свое генеалогическое древо, а также генеалогию племени и всего народа. Мужчина обязан был иметь сведения о своих предках (баба) хотя бы до седьмого колена (жетi ата). Это касалось и доблестных деяний предков, их позитивных характеристик, упоминание о которых считалось благостным делом (за что аруахи были благодарны). Это, бесспорно, усиливало социальную значимость человека, активизировало чувство его ответственности за свои деяния не только перед родителями, семьей, но и перед родом, аруахами, генеалогическим предком, формировало чувство гордости за свой род. В былые времена неблаговидный проступок одного человека распространялся на весь род, в том числе и на предков, а слава предка распространялась и на его потомков. Существует мнение, что чем больше у человека родственников, тем больше возможностей воспитать из него достойную личность. Институт жетi ата являлся своеобразным координатором в правовых, этикетных и брачных нормах. Степной закон, запрещающий браки среди родственников до седьмого колена, обусловил необходимость обязательного знания родословной до седьмого колена. Это, безусловно, способствовало формированию здорового генетического набора в казахском народе.
Нуждающиеся родственники или люди, попавшие в трудные обстоятельства, по традиции обязательно получали помощь. Казахи считают: чем большее количество людей переживают за человека, тем более отчетливо проявляется у него чувство чести. Личности без рода и племени, как правило, легко совершают неблаговидные поступки, тогда как слава и честь рода оказывают благотворное влияние на формирование психики человека. Именно так в семье и родовом социуме закладывался духовный базис личности.
В настоящее время наряду с сознанием принадлежности к определенному роду воспитывается общенациональная гордость. Благодаря сложившимся традициям, у казахов сложилась уникальная источниковедческая база в виде шежире, где отражены и этнические процессы, и исторические факты. По мнению К. Д. Кшибекова: «У казахов сильнее развиты родовые чувства, нежели национальные» [Кшибеков, 2006, с. 156]. «Стоило терпящему беду, обиду прокричать «уран» своего рода, тут же сородичи вступали в схватку, защищая его, независимо от того, знают или нет они этого человека» [Кшибеков, 2006, с. 164, 165]. В условиях родоплеменного общества наличие родственников было жизненно важным фактором. Человек без рода и племени мог безнаказанно подвергнуться любому насилию, его могли даже убить, в связи с чем, это заставляло его искать покровительства у ханов и султанов. Такого можно было добиться, лишь войдя в состав их туленгутов (телохранителей).
Существуют казахские пословицы: «От пешего пыль не поднимется, от одинокого звук не послышится» («Жаяудың шаңы шықпас, жалғыздың үні шықпас»), «Свой не убьет, чужой не защитит» («Өз өлтiрмес, жат жарылқамас»). Смысл их заключается в том, что родственники обязаны были защищать своего сородича, даже если он не прав. Это было не только простительно, но и необходимо. Родственные отношения следует поддерживать уважением и теплом, так как именно родственники несут ответственность за долги и преступления человека. Если родственные отношения отсутствуют, то ближе всех становится друг тамыр, жандос [Фон Герн, 1899, с. 25]. Принадлежность к определенному родоплеменному объединению (ер арыса аруақ), обоснованная в прошлом территориально-экономическими взаимоотношениями, всё еще имеет место в сознании казахов, в этом заключается особенность их этнического самосознания. Не отделяя себя от общего этносоциума, казахи одновременно идентифицируют себя со своим родом, племенем, при этом непременно испытывая гордость за него. Казахи говорят: «Где есть единство, там есть жизнь» («Бірлік бар жерде тірлік бар»). Согласно казахскому этикету, запрещалось спрашивать о количестве родственников: «Не считай родственников и не говори, как их много» (может уйти благословение, случится сглаз и будут смерти).
В связи с этим в традиционном быту казахов ясно ощущается уважительный интерес к своим истокам, легендам (аңыз) рода, знанию традиций (салт-дәстүр), обычаев (әдет-ғурып), обрядов (рәсім). Казахи, как и другие тюркские народы, считают, что нельзя забывать предков, ушедших в иной мир, пренебрегать памятью о них: обиженные духи могут отомстить за это [Львова, 1988, с. 69]. В то же время память об умерших способствует покровительству, помощи с их стороны.
С предками связывается появление рода, иногда появление огня, того или иного вида ремесленной деятельности. Предок может считаться родоначальником определенного производственного процесса [Львова, 1988, с. 32, 33; Тохтабаева, 2005, с. 213]. У тюркских народов Сибири бытовала семантическая соотнесенность рода с костью, жизненной силой [Львова, 1988, с. 39]. Каждый род имел свои символические маркировки, это заключалось в тамгах, элементах предметного домашнего мира, природных объектах, боевых кличах-уранах. Последний маркер, зафиксированный с периода раннего средневековья, дольше всего бытовал у тюркских народов [Львова, 1988, с. 21].
У казахов всё еще имеет место представление о том, что в критических ситуациях, в том числе связанных с опасностью для жизни, можно обращаться к наиболее сильному аруаху своего рода, вслух повторяя его имя. Существует обычай ездить на могилы своих предков, принося им жертвы, и даже обращаться к ним с просьбами. Наиболее безопасным местом ночевки для одинокого путника, оказавшегося ночью в степи, считается место возле могилы. По казахскому поверью, в руинах домов и на скотном дворе живет дух-покровитель, поэтому существовал запрет справлять нужду там во избежание наказания. Культ предков возник, считают некоторые исследователи, как следствие антропоморфности тотемов [Турсунов, Нурмуханбетов, 2013, с. 33].
Священными считались у казахов места, где жили выдающиеся личности (аруақты, киелі жерлер), а также те, где есть могилы батыров, талантливых поэтов, музыкантов, известных личностей (аруақты киелі жерлер). Культ умерших заключен в мемориальной архитектуре, в сооружениях, удивлявших своей грандиозностью европейских путешественников еще в XIX веке [В странах, 1888, с. 46].
Священными считались у казахов места, где жили выдающиеся личности (аруақты, киелі жерлер), а также те, где есть могилы батыров, талантливых поэтов, музыкантов, известных личностей (аруақты киелі жерлер). Культ умерших заключен в мемориальной архитектуре, в сооружениях, удивлявших своей грандиозностью европейских путешественников еще в XIX веке [В странах, 1888, с. 46].