В так называемом большом свете у людей, считающих себя образованными, просвещенными, теперь завелся обычай устраивать балы и вечера под праздники. В церквах идет всенощное, а у них съезжаются гости на бал. Молодежь танцует, проще говоря пляшет в те святые часы, в которые православные хвалят имя Господне. И идет бал до 56 часов утра, вот так всенощная! И спят во время литургии, проплясав всенощную С болью сердца пишу эти строки: знаю лично таких, даже православных, даже хотелось бы сказать благочестивых, но вот подите же, и у этих верующих душ недостает мужества восстать против такого богохульнаго обычая! Знаю таких, которые стараются, для очищения совести, отстоять пред своим балом коротенькую всенощную, понуждают себя, легши в постель в 5 час. утра, встать в 9, чтобы по требованию православной совести быть и у обедни: воистину подвиг, но разумный ли? Нужен ли он? Ведь это пусть мне простят эти добрые христиане, это служение двум господам, а не подвиг Это мученичество не ради Христа, а ради мира и князя его (Ин. 16, 11). И тем оно грешнее, что детки-то таких подвижников уже не в силах нести подобный подвиг: они после бала спокойно спят до полудня, и в храме Божием их не видно, и святых впечатлений их души не переживают, и растут они, бедныя, вне церковных благодатных веяний О, хоть бы их-то пожалели!..
Но мир безпощадно суров в своих требованиях. Еще борются в своей совести люди старые, воспитанные под благотворными веяниями добраго стараго времени; а помоложе, а полиберальнее уже со спокойной совестью меняют богослужение на бал, Христа на Велиара.
Зараза идет глубже и дальше. Сатана в лице своих слуг становится все наглее; и не удивительно: ни откуда ему отпора нет, даже верующие стыдятся открыто стать на сторону Христа, отчего же ему не командовать над неверующими? Ведь это его союзники, они сами рады идти ему на службу. И вот он командует (беру прямо факт) в прошлом году, в самый праздник Входа Господня во Иерусалим, или Вербное воскресенье, в некоторых высших учебных заведениях в Петербурге были экзамены Не чернилами, горькими слезами писала мне одна благочестивая мать, что ея детей заставили профессора пойти в этот день на экзамен, но идти надо, иначе в другой класс не переведут Вот к чему ведет наше равнодушие, наша теплопрохладность в вопросах веры! Я уже не говорю об открытых врагах веры, об этих безбожниках-профессорах: христиане ли они? Вероятно, они сочли бы подобный вопрос оскорблением: отстань-де ты с своим христианством-то, нет, я спрашиваю вот этих родителей, которые сами идут и детей ведут на бал в вечер субботний, свитающие во едину от суббот (часы священные! часы всемирной радости!): станьте в совести своей пред лицем Божиим, воззрите в благоговении на святое Христово Евангелие, на тот крест, который орошен Его пречистою кровию за грехи наши, вы, именующие себя христианами, вы, не желающие отрекаться от сего святейшаго звания, скажите мне: христиане ли вы? Не бойтесь сознаться в том, в чем обличит вас совесть ваша, не оправдывайте себя, не допускайте и мысли оправдания: суд Божий не суд человеческий, а вы стоите на суде Божием! Верьте, что как только вы изречете над собою приговор, вы почувствует в себе прилив мужества: вы тут же дадите себе слово никогда больше не посещать ни театра, ни бала накануне праздников; вы почувствуете в себе силы не только сдержать свое слово, но и привить себе благодатную привычку бывать в эти часы в храме Божием, а затем (таково свойство духовной жизни) затем вы ощутите в себе потребность и непреодолимое влечение слушаться совести, в которой будет говорить ваш Ангел-Хранитель, слушаться Христа, поручившего дело вашего спасения Церкви, а следовательно, слушаться матери-Церкви А раз вы обратитесь к сей благодатной матери она укажет вам путь духовнаго обновления, откроет пред вашими очами иной мир, мир, дотоле, может быть, вам еще неведомый, и начнется иная, не только разумная, но и достойная богоподобнаго существа жизнь Так, кто знает? может быть, совершится Божией благодатью переворот, начавшись с отречения от мирскаго обычая, и из этого отречения, этого малого некоего подвига во имя Христово и силою Христовою (опытом теперь видите, что и сего малого дела без Его помощи вы не в силах сделать), произрастет велие древо ваш внутренний человек в вас воскреснет, станет расти, над вами откроется духовное небо, и вы ощутите в себе зачатки того царствия, которое, по слову Христову, внутрь нас есть
Но мир безпощадно суров в своих требованиях. Еще борются в своей совести люди старые, воспитанные под благотворными веяниями добраго стараго времени; а помоложе, а полиберальнее уже со спокойной совестью меняют богослужение на бал, Христа на Велиара.
Зараза идет глубже и дальше. Сатана в лице своих слуг становится все наглее; и не удивительно: ни откуда ему отпора нет, даже верующие стыдятся открыто стать на сторону Христа, отчего же ему не командовать над неверующими? Ведь это его союзники, они сами рады идти ему на службу. И вот он командует (беру прямо факт) в прошлом году, в самый праздник Входа Господня во Иерусалим, или Вербное воскресенье, в некоторых высших учебных заведениях в Петербурге были экзамены Не чернилами, горькими слезами писала мне одна благочестивая мать, что ея детей заставили профессора пойти в этот день на экзамен, но идти надо, иначе в другой класс не переведут Вот к чему ведет наше равнодушие, наша теплопрохладность в вопросах веры! Я уже не говорю об открытых врагах веры, об этих безбожниках-профессорах: христиане ли они? Вероятно, они сочли бы подобный вопрос оскорблением: отстань-де ты с своим христианством-то, нет, я спрашиваю вот этих родителей, которые сами идут и детей ведут на бал в вечер субботний, свитающие во едину от суббот (часы священные! часы всемирной радости!): станьте в совести своей пред лицем Божиим, воззрите в благоговении на святое Христово Евангелие, на тот крест, который орошен Его пречистою кровию за грехи наши, вы, именующие себя христианами, вы, не желающие отрекаться от сего святейшаго звания, скажите мне: христиане ли вы? Не бойтесь сознаться в том, в чем обличит вас совесть ваша, не оправдывайте себя, не допускайте и мысли оправдания: суд Божий не суд человеческий, а вы стоите на суде Божием! Верьте, что как только вы изречете над собою приговор, вы почувствует в себе прилив мужества: вы тут же дадите себе слово никогда больше не посещать ни театра, ни бала накануне праздников; вы почувствуете в себе силы не только сдержать свое слово, но и привить себе благодатную привычку бывать в эти часы в храме Божием, а затем (таково свойство духовной жизни) затем вы ощутите в себе потребность и непреодолимое влечение слушаться совести, в которой будет говорить ваш Ангел-Хранитель, слушаться Христа, поручившего дело вашего спасения Церкви, а следовательно, слушаться матери-Церкви А раз вы обратитесь к сей благодатной матери она укажет вам путь духовнаго обновления, откроет пред вашими очами иной мир, мир, дотоле, может быть, вам еще неведомый, и начнется иная, не только разумная, но и достойная богоподобнаго существа жизнь Так, кто знает? может быть, совершится Божией благодатью переворот, начавшись с отречения от мирскаго обычая, и из этого отречения, этого малого некоего подвига во имя Христово и силою Христовою (опытом теперь видите, что и сего малого дела без Его помощи вы не в силах сделать), произрастет велие древо ваш внутренний человек в вас воскреснет, станет расти, над вами откроется духовное небо, и вы ощутите в себе зачатки того царствия, которое, по слову Христову, внутрь нас есть
Есть порок, о котором мы, пастыри, как-то стесняемся много говорить: думается, что у всякаго совесть есть, что она, совесть, не молчит же, обличает этот порок, что есть у людей стыд, который, естественно, побуждает людей укрывать его от посторонних глаз: не довольно ли этого? Но, может быть, именно в силу такого нашего излишне снисходительнаго суждения, порок этот растет, постепенно заглушает чувство стыда, а затем заставляет молчать и совесть Порок становится обычным явлением жизни, на него привыкают смотреть как на что-то простительное, как на слабость: ведь все, ну, не все, но почти все им заражены, ведь это личное дело каждаго, за кем греха не водится?.. И мы закрываем глаза, боимся делать даже намек согрешающему брату. Даже мы, пастыри, знаем этот порок, но будто не замечаем его Вы знаете, о чем я говорю: это похоть плоти во всех ея проявлениях! Высшие сановники, руководители юношества, гг. ученые профессора, представители искусства и литературы, промышленности и торговли, простые ремесленники, прислуга, солдаты, извозчики да кто не повинен, в той или иной степени, в этом грехе? Простой деревенский люд грешит естественно: блудит, прелюбодействует, грех грехом еще называет, а городской обыватель греха уже не хочет знать: чем выше стоит он на лестнице общественнаго положения, тем меньше тревожит его совесть: одни меняют себе жен и наложниц чуть не каждый год, другие отбивают их друг у друга, богачи не стыдятся иметь по нескольку содержанок, даже богатыя дамы содержат молодых людей для разврата. Спросите духовников: они обязаны строго хранить тайну исповеди, отнюдь не называть имена кающихся, не указывать мест, где творился грех, но свои общия наблюдения за нравами могут высказать; спросите их, и вы услышите такия жалобы, такие стоны души, и именно по поводу вот этих тяжких плотских грехов, что страшно становится за человечество, и невольно приходит на намять страшный приговор неумолимаго суда Божия на допотопных грешников: и воззрел Господь на род человеческий, и увидел, что люди стали плотью Все погрязли в грехе плоти, все стремятся служить плоти, только плоти И в наше время много ли избранников благодати, не осквернивших себя похотию плоти хотя бы только в мыслях, в пожеланиях?.. Гд е они, эти во плоти ангелы? Один почтенный старец-духовник говорил мне, что он каждый раз после исповеди целыя сутки не может себя успокоить душою, страшно страдая за исповедников Приходится слышать о таких грехах, о таких мерзостях, каких и не могло себе представить его воображение. Человек не только уподобляется скотам несмысленным, но и превосходит их. И что особенно страшно: зараза идет с молодежи, которую мы привыкли называть нашею надеждой. Молодежь до того распустилась, что большинство ея физически истощено, заражено омерзительными болезнями, открыто ходят в дома свиданий, устраивают тайныя общества огарков; распутство растет, печатный станок дает ему обильную пищу Полюбуйтесь вот, какия выходят теперь книжки, вот, например, объявленьице из большой петербургской газеты, считающейся едва ли не самою порядочною газетой и читаемой всеми высоко поставленными лицами: !! В вихре наслаждений!!! Записки массажистки Пикантные рассказы из интимной жизни современнаго Парижа. Книга рисует в ярких красках картину половаго извращения во всех видах Вы скажете: да ведь это учебник разврата, распутства, это Бог знает, какая мерзость!!. Да, все это правда. И все это разрешается во имя свободы печати!! Ужас берет, когда подумаешь: если это возможно и допустимо, то что же не допустимо?.. Разве одно только: нельзя безнаказанно бранить премьер-министра? Но, кажется, и это иногда допускается А уж богохульство-то является самым заурядным явлением. Та к скажите же ради Бога: ужели можно нашу страну назвать христианскою, а нас христианами? Воистину, имя Божие хулится чрез нас у каких-нибудь язычников детей природы, и они, указывая на нас, говорят: Где же светлый Бог вот у этих православных?.
Есть порок, о котором мы, пастыри, как-то стесняемся много говорить: думается, что у всякаго совесть есть, что она, совесть, не молчит же, обличает этот порок, что есть у людей стыд, который, естественно, побуждает людей укрывать его от посторонних глаз: не довольно ли этого? Но, может быть, именно в силу такого нашего излишне снисходительнаго суждения, порок этот растет, постепенно заглушает чувство стыда, а затем заставляет молчать и совесть Порок становится обычным явлением жизни, на него привыкают смотреть как на что-то простительное, как на слабость: ведь все, ну, не все, но почти все им заражены, ведь это личное дело каждаго, за кем греха не водится?.. И мы закрываем глаза, боимся делать даже намек согрешающему брату. Даже мы, пастыри, знаем этот порок, но будто не замечаем его Вы знаете, о чем я говорю: это похоть плоти во всех ея проявлениях! Высшие сановники, руководители юношества, гг. ученые профессора, представители искусства и литературы, промышленности и торговли, простые ремесленники, прислуга, солдаты, извозчики да кто не повинен, в той или иной степени, в этом грехе? Простой деревенский люд грешит естественно: блудит, прелюбодействует, грех грехом еще называет, а городской обыватель греха уже не хочет знать: чем выше стоит он на лестнице общественнаго положения, тем меньше тревожит его совесть: одни меняют себе жен и наложниц чуть не каждый год, другие отбивают их друг у друга, богачи не стыдятся иметь по нескольку содержанок, даже богатыя дамы содержат молодых людей для разврата. Спросите духовников: они обязаны строго хранить тайну исповеди, отнюдь не называть имена кающихся, не указывать мест, где творился грех, но свои общия наблюдения за нравами могут высказать; спросите их, и вы услышите такия жалобы, такие стоны души, и именно по поводу вот этих тяжких плотских грехов, что страшно становится за человечество, и невольно приходит на намять страшный приговор неумолимаго суда Божия на допотопных грешников: и воззрел Господь на род человеческий, и увидел, что люди стали плотью Все погрязли в грехе плоти, все стремятся служить плоти, только плоти И в наше время много ли избранников благодати, не осквернивших себя похотию плоти хотя бы только в мыслях, в пожеланиях?.. Гд е они, эти во плоти ангелы? Один почтенный старец-духовник говорил мне, что он каждый раз после исповеди целыя сутки не может себя успокоить душою, страшно страдая за исповедников Приходится слышать о таких грехах, о таких мерзостях, каких и не могло себе представить его воображение. Человек не только уподобляется скотам несмысленным, но и превосходит их. И что особенно страшно: зараза идет с молодежи, которую мы привыкли называть нашею надеждой. Молодежь до того распустилась, что большинство ея физически истощено, заражено омерзительными болезнями, открыто ходят в дома свиданий, устраивают тайныя общества огарков; распутство растет, печатный станок дает ему обильную пищу Полюбуйтесь вот, какия выходят теперь книжки, вот, например, объявленьице из большой петербургской газеты, считающейся едва ли не самою порядочною газетой и читаемой всеми высоко поставленными лицами: !! В вихре наслаждений!!! Записки массажистки Пикантные рассказы из интимной жизни современнаго Парижа. Книга рисует в ярких красках картину половаго извращения во всех видах Вы скажете: да ведь это учебник разврата, распутства, это Бог знает, какая мерзость!!. Да, все это правда. И все это разрешается во имя свободы печати!! Ужас берет, когда подумаешь: если это возможно и допустимо, то что же не допустимо?.. Разве одно только: нельзя безнаказанно бранить премьер-министра? Но, кажется, и это иногда допускается А уж богохульство-то является самым заурядным явлением. Та к скажите же ради Бога: ужели можно нашу страну назвать христианскою, а нас христианами? Воистину, имя Божие хулится чрез нас у каких-нибудь язычников детей природы, и они, указывая на нас, говорят: Где же светлый Бог вот у этих православных?.