Чужбина не встречает коврижками. История русского эмигранта - Владимир Зангиев 13 стр.

В тот самый момент, когда я уже примерялся для размаха кулаком, выбирая как бы поудачней сразить противника,  вдруг раздался резкий стрекот и впереди в улицу въехали два карабинера на мотоциклах. А в Чили карабинеров-мотоциклистов боятся все. Они действуют жёстко, бесцеремонно, решительно. Стреляют без колебаний и дубинки пускают в ход, не задумываясь.

 О  па! Этого ещё мне не хватало,  трезво оценил я ситуацию.

В планы моей потенциальной жертвы, видимо, тоже не вписывалась подобная встреча с блюстителями порядка. Мы одновременно перешли с галопа на шаг. Латинос затравленно сверкнул на меня яростными очами и уронил под ноги нереализованную добычу. Я порешил за лучшее  подобрать Серёгин портмоне и спокойно развернуться в обратном направлении.

Карабинеры на скорости пронеслись мимо.

Вся наша компания стояла перед рестораном и была озабочена моим исчезновением. Хозяин «Касы дона Мигеля» униженно рассыпался в извинениях перед подвергшимися нападению в его заведении белыми иностранцами. Лацко монотонно кивал в знак согласия свежезабинтованной головой. Никто не предполагал где искать меня и что со мной сталось. Но я появился сам, живой и невредимый, да ещё возвратил утрату. Меня обступили друзья. Серёга крепко обнял, а Татьяна расцеловала в щёки. Сергей отсчитал необходимую сумму и протянул хозяину ресторана. Тот пересчитал и добрую половину полученной платы попытался вернуть назад. Но Сергей брать наотрез отказался. Заискивающе улыбаясь, латинос униженно благодарил.

В машине протрезвевший Серёжа досконально просмотрел содержимое бумажника и сказал:

 Ух! Слава богу, банковская карта на месте, иначе воры здесь действуют быстро  пока дождёшься утра, чтоб в банк заявить о пропаже, они ещё ночью через банкомат обчистят твой счёт. И карнет (паспорт) на месте. Все визитки важных персон тоже здесь. Спасибо, Влад. Ты прямо спас меня. Но как тебе удалось забрать всё это?

 Да, ничего особенного. Я почти догнал вора и он выбросил бумажник, а я его просто подобрал.

 Хорошо, что всё так закончилось,  вмешалась Татьяна.  Видишь, Сергей, до чего тебя доводит неумеренная тяга к выпивке? Из-за тебя мог пострадать и Владислав. Ты же знаешь какие здесь воры коварные.

 А что Владислав? Думаешь не справился бы с этим шибздиком?  огрызнулся провинившийся супруг.

 Не сомневаюсь, что в честном поединке справится. Но воры здесь промышляют не в одиночку. А что, если бандит вооружён?  не унималась рассудительная Татьяна.

Серёга виновато подмигнул мне через зеркало заднего вида, мол, прости, дружище, сочтёмся как-нибудь при случае.

Тем и закончилась та наша ночная вылазка. После этого случая все Лацки прониклись ко мне искренней симпатией. Они стали помогать с переводами необходимых документов на испанский, которые постоянно требовались для легализации моего пребывания в Чили. Когда меня приглашали в какие-либо административные инстанции, Татьяна участвовала в качестве переводчика. Сама Любовь Александровна постоянно приглашала то на борщ, то на голубцы, а нередко и угощала свежими пирожками.

Всё складывалось для меня, как будто, обнадёживающе. Я отправил составленные Лацками куррикулумы (персональные анкеты) на разные предприятия и терпеливо ждал предложений насчёт работы, которых до сих пор, к сожалению, не поступало. Это очень удручало. Однако, делать было нечего, здесь ведь не Россия и искать место работы принято подобным образом. Шло время, и я терял всякие надежды заполучить рабочее место. Было унизительно каждый месяц получать в церковной кассе, словно подаяние, выделяемую помощь. Этими беспокойствами я и делился со своими благодетельными друзьями. И вот настал день, когда Татьяна обрадовала неожиданной новостью:

 Вы знаете, Владислав, скоро из Арики в Сантьяго возвращается один наш знакомый, которому мы в своё время помогли устроиться здесь. Он имеет собственное дело: выполняет сварочные и монтажные работы. Если согласны, я поговорю с ним, чтобы он устроил вас у себя  ему непременно нужен будет помощник.

 И вы ещё спрашиваете моего согласия? Да я руками и ногами «за»,  радостно заверил я.  Мне теперь любая работа в радость.

 Хорошо, я с ним переговорю. Кстати, он и жить будет с вами по соседству. Ему выделяют комнату над вами. С Церковным советом мы уже договорились.

Глава девятая

Порядок, насколько это было возможно, я навёл в своей комнате давно. Выгреб весь мусор, отремонтировал места с обвалившейся штукатуркой, надраил дверные и оконные ручки, отмыл полы от застаревшей грязи, застеклил выбитые окна. Теперь, для наведения полного порядка, оставалось приобрести и наклеить обои да покрасить дверь, окна и полы. Но Церковный совет не спешил выделять на это дело средства. Я не раз обращался с этим вопросом к Зое Степановне, однако, та только отмахивалась от меня, как от назойливого комара. А сегодня я позвал к себе Бориса Гаузена и на месте всё объяснил ему:

 Вот, видите, заново оштукатуренные места бросаются в глаза грязными серыми пятнами. Нужно наклеить обои либо покрасить комнату водоэмульсионной краской.

 Да, я согласен с вами,  доброжелательно поддержал старик.

 На полах и оконных рамах в некоторых местах краска облупилась. Необходимо обновить окрашенные места,  вдохновлённый, продолжал я.

 Вот и займитесь этим.

 Я готов хоть сейчас выполнить эти работы, но у меня нет средств, чтобы приобрести необходимые для ремонта материалы. Мне отец Вениамин сказал, что Церковный совет выделит деньги для покупки всего необходимого. Вот я и прошу вас помочь мне.

 Почему вы ко мне обращаетесь, а не к Зое Степановне, ведь это она комендант?

 Да я уже несколько раз обращался к ней, но всё безрезультатно. Теперь вот обращаюсь к вам, вы ведь тоже член Церковного совета. Если бы у меня была работа  я бы никого не просил и на собственные средства купил бы необходимые материалы.

 Ну, хорошо, я поговорю с Зоей Степановной.

Гаузен покинул аварийное жилище, оставив меня в одиночестве безнадёжно обозревать и дальше поле своей трудовой активности.

 Хорошо бы зашпатлевать вот здесь полы, чтобы скрыть появившиеся между досками щели,  мысленно прикидывал я, определяя себе дальнейший объем работ.  А дверь лучше ошкурить наждачкой перед покраской и тогда она будет превосходно выглядеть

Но тут мои мысли внезапно были прерваны громким бесцеремонным стуком в дверь. На пороге предстала этакой разъярённой мигерой комендант. Ее гневные очи во все стороны метали испепеляющие громы-молнии. Сам античный Зевс вряд ли устоял бы против столь яростных извержений гнева Фельдфебельши. А неистовая старуха всей мощью своей необузданной натуры обрушилась на меня  жалкое ничтожество, олицетворяющее собой в её глазах подобие оматериализовавшегося коммунизма.

 Что вы себе позволяете?  визжала она.

 ?..  бессмысленно моргал глазами я, толком ничего не понимая, словно бербер, оказавшийся вдруг в заполярной Чукотке.

 Вам плохо здесь живётся? Хотите оказаться на улице?

 Может вы мне всё-таки объясните наконец в чём дело?

 Почему вы вымогали деньги у Гаузена?  гневно выдохнула Шепокляк.

 Зоя Степановна, вы понимаете что говорите? Как я могу у него вымогать деньги? Просто я показал ему что ещё нужно отремонтировать в этой комнате и объяснил какие для того необходимы материалы. Он, кстати, со всем согласился.

 Надо же! Вот так смотрите и врёте бессовестно мне в глаза. Да как он может с вами согласиться, когда подобные вопросы решаю только я?

 Я по-вашему говорю неправду?

 Неужели вы думаете, что я поверю вам, а не Гаузену?

 Ну, давайте его позовём и разберёмся,  предложил я альтернативный вариант для разрешения создавшейся ситуации.

 Ах, вы ещё будете здесь права качать?  негодовала вредная старушенция.  Вот какими вас воспитала ваша советская власть. Я всегда знала какие они лживые эти коммунисты.

 Зоя Степановна, причём здесь коммунисты? Мы о ремонте комнаты речь ведём.

 а что, землю крестьянам в России ещё не отдали?  не слушая меня, продолжала своё Фельдфебельша.  Ведь как Ленин обещал! Так вот ваша народная власть вас же и морит голодом.

 Эх! Ваша правда, Зоя Степановна. Всё нищенствует наш народ,  тяжко вздохнул я с беззащитностью оленёнка, только что исторгнутого из материнского чрева и оказавшегося пред голодным хищником.

 Это же просто уму непостижимо! Такая огромная страна, с непочатыми природными ресурсами  и нищая. Какие необъятные территории бесхозно пропадают. А люди голодные. Да раздай всем свободные земли и пусть устраиваются граждане на них. Народ станет на своих участках производить себе продукты для пропитания, а появившиеся излишки смогут выменивать на необходимые им промышленные товары или на те же деньги, чтоб покупать, что хотят. Если народ разбогатеет, то и государству прямая выгода от этого. Неужели не понимает ваша власть?

 Они нас не спрашивают. А вы говорите элементарные вещи, которыми, когда надо было, власть воспользовалась, дабы обрести поддержку масс. Теперь те, кто у власти, эти самые природные ресурсы растаскивают по собственным карманам, а людям даже жалкого

клочка земли не дают. Так что, живущие после революции там простые люди больше всего пострадали и от коммунистов, и от последующих режимов. Но и тем, кто сумел вырваться из России, совсем не легко приходится на чужбине. Вы видите как мы здесь беззащитны,  жалобно причитал я, делая тщетные попытки вышибить милосердную слезу из души у твердокаменной Фельдфебельши.

 Боже, и как ещё там народ до сих пор весь не вымер?  вопрошала у господа вредная старуха, а мне снисходительно бросила:

 Ладно. Я на этот раз прощаю вас. Но имейте ввиду, больше не допущу, чтобы прыгали через мою голову. Соблюдайте правила субординации. Для ремонта уж потрудитесь на свои деньги купить материалы.

 Я ведь не нашёл ещё работу себе и пока не на что покупать материалы. Как же мне жить в таких условиях?

 Ничего, поживёте. Вы привычны и не к таким условиям  напоследок заключила злобная бабуся.

А я грустно задумался о тех условиях, в которых в течение жизни довелось пребывать: