Вторая встреча была спустя восемь месяцев, стандартный срок разведэкспедиции Андрею показался невыносимо долгим. Леночка вышла из лунного челнока и попала прямо в его объятья. Они так азартно начали обниматься и целоваться прямо у турникета, что бортинженер Стёпа Маслов, проходя мимо, ехидно поинтересовался: «Ребята, вы хоть за угол забежать успеете?». Потом были ещё две Белкиных экспедиции и два Андреевых романа. Отношения их оставались всё в той же стадии: радостная встреча, отпуск вдвоём, скомканное расставание. Такое вот странное супружество Официально они брак не оформляли. Кто в наше время оформляет официально? Официально, это когда решают обзавестись ребёнком, когда подают прошение в департамент демографии. О ребёнке Елена не заговаривала ни разу, кажется, и не думала об этом. Андрей думал. Но не заговаривал
Плыть до середины озера оказалось куда дольше, чем посмотреть с крылечка. Вдобавок саженками намахался от дурного азарта, устал. Андрей перевернулся на спину, медленно погрёб к берегу. Так получалось гораздо легче, только солнце, зависшее над макушками сосен, светило прямо в глаза. Пришлось зажмуриться. Лес вокруг сразу исчез. И озеро исчезло. Он плыл сквозь мирозданье, одинокий маленький человечек против бесконечного космоса. Интересный образ. Что будет чувствовать человек, потерявшийся в открытом космосе? Рядом нет ни корабля, ни шлюпки, никакой надежды на спасение. Ужас? Да, безусловно. Но ужас слишком сильное чувство, он не может длиться долго. Что будет дальше? Отчаяние? Безразличие? Апатия?
Андрей слишком увлёкся своими размышлениями, забыл, что озеро вовсе не бесконечное. Опомнился в последнюю секунду, резко перевернулся в полуметре от грозно торчавших из воды сучьев повалившегося когда-то дерева. Видно, правой рукой гребки получались сильнее, потому и повело в сторону: угодил в барьер, отделяющий их маленький пляжик от широкой песчаной полосы, на которой загорали отдыхающие в пансионате. Впрочем, сейчас там было пусто, если не считать толстенького мужичка, нерешительно пробующего ногой воду.
Мужичок, занятый изучением показаний своего «термометра», оплошности Андрея не заметил. Лесовской аккуратно обогнул дерево, выбрался на берег. Отряхнулся по-собачьи и мысленно сделал себе замечание: ничего ведь не мешало прихватить полотенце, висящее на верёвке за коттеджем! Теперь приходилось, во-первых, мёрзнуть, так как хоть солнце и поднялось довольно высоко, но утренняя свежесть ещё не ушла, и кожа вмиг покрылась пупырышками. А во-вторых, карабкаться на двухметровый обрыв оказалось куда сложнее, чем сигать с него. И когда взобрался, ноги до колен и руки по локоть покрылись слоем песка.
На счастье, рядом с коттеджем предусмотрительно соорудили умывальник, эдакую пластиковую бадейку с пимпой внизу, на которую следовало нажимать, чтобы выдавить струйку воды. «Добро пожаловать в каменный век!» воскликнула Белка, увидев вчера, когда они вселялись, это архаичное сооружение. Но сегодня оно оказалось весьма кстати. Помывшись, обтёршись и зябко поёживаясь, Андрей шмыгнул в дом.
А куда мой котик от меня убежал? пока он купался, Белка успела проснуться и теперь сидела в кровати, замотавшись одеялом.
А куда мой котик от меня убежал? пока он купался, Белка успела проснуться и теперь сидела в кровати, замотавшись одеялом.
Какой же я «котик»? возмутился Андрей, всеми силами пытаясь не дать лицу расплыться в радостную улыбку. Я тигр, огромный и злой!
Тигр? Настоящий?
Конечно настоящий.
Ну иди сюда, проверим, и отбросила одеяло завораживающе-грациозным движением.
Любимая женщина и любимая работа, два счастья, дарованные Небесами. Андрей никогда не пытался сравнивать, что для него дороже и что важнее. Глупо же сравнивать! Два этих дара настолько переплелись друг с другом, что казались единым целым. Лесовской писал в жанре космореализма, и Белка была его личным консультантом. Когда-то работа познакомила их, теперь Лена помогала ему в работе. Если бы его спросили случись что, кого ты выберешь, свою женщину или свои книги? он бы растерялся. Какому идиоту стукнет в голову идея подобного выбора? Нонсенс!
Так сложилось, что большую часть времени Андрей всецело принадлежал книгам. Логично и справедливо, что два месяца Белкиного отпуска он должен принадлежать всецело ей. Однако не получалось. И дело не в издательском договоре с чётко прописанными сроками, не в кислой мине на лице редактора Феди Саблина, хорошего парня, хоть и немного занудного. И уж точно не в авансе, который следует отработать, отработает, куда он денется! Просто начинало что-то свербеть внутри. Сначала едва ощутимо, затем сильнее и сильнее. Затем руки начинали чесаться почти физически. Казалось, сдохнешь от этой чесотки, если не выплеснешь на чистый лист накопившиеся внутри образы и сцены. Так было и в прошлый раз, и даже в позапрошлый в их первый совместный отпуск. Тогда зудеть начало через месяц. В этом году Андрея хватило на две недели.
Приступ «графоманской чесотки» скрутил его вечером, после ужина, когда они смотрели что-то там по ти-ви. Андрей давно потерял сюжетную нить глуповатой комедии. Весь прайм-тайм телевизионных каналов заполняли подобные комедии, не менее тупые игры и шоу. Человечество развлекалось, отдыхало от обыденности, вроде бы сытой и благоустроенной, но вместе с тем тревожной, заполненной неуверенностью в завтрашнем дне. Человечество не желало больше подстёгивать себя искусственными адреналиновыми инъекциями боевиков и триллеров. Человечество устало от насилия. Наелось этого добра досыта, до отвала.
Получившийся каламбур Андрею понравился. Именно до отвала как раз этим человечество и готовилось заняться: отвалить со старенькой загаженной матушки-Земли. Захотелось немедленно записать, развить мысль
Комнату заполнил заразительно-весёлый хохот подсказка, что в фильме прозвучала очередная шутка юмора. Белка тоже хихикнула. Андрей же, воровато косясь на жену, спрятал руки за спину и принялся остервенело чесать. Не помогало. Графоманский зуд чесанием не лечится.
Лен, ты смотри, а я пока попробую поработать, начал он осторожно.
Белка оторвала взгляд от экрана.
Бросаешь меня?
Как же я могу свою Белочку бросить? Я тут рядышком буду.
Ну вот, опять за работу, значит, я тебе надоела, она надула губы, то ли и правда обижаясь, то ли готовясь подразнить Андрея.
Да я самую малость. Попробую, вдруг писать разучился?
Знаю я эту «малость». Усядешься, и полночи тебя от клавиатуры не оторвать. А мне что делать прикажешь?
Отдыхать, смотреть ти-ви, отсыпаться. У тебя же восемь месяцев выходных не было.
Не преувеличивай. Мы что, в экспедиции круглые сутки только и делаем, что работаем? К тому же за две недели в карантине отоспалась выше крыши. Вот уж где точно, нечем больше заняться, только спать и ти-ви. А здесь у меня муж есть. Так что не отпущу я тебя работать, и не надейся. Не хочешь со мной фильм смотреть, не нужно, она щёлкнула пультом, обрывая новую порцию хохота. Придумывай, чем займёмся. Гулять пойдём? К озеру?
Андрей обречённо вздохнул. Вечерний моцион, в отличие от утреннего, он недолюбливал, ибо был тот чреват комариной экзекуцией. Где эти зловредные зудящие твари прятались днём, неизвестно, но стоило солнцу опуститься к горизонту, как они выбирались из укрытий. Внутрь домика доступ им был заказан, но на берегу они хозяйничали во всю, никакие репелленты не спасали! Самое странное, Лену комарики не трогали, «У меня кожа как у слона толстая, зубики поломают!» зато на Андрее отыгрывались сполна.
Нет, гулять не хочу, покачал он головой. Ты же знаешь, там комары
Знаю-знаю, съедят тебя сладенького, энергично закивала Белка. Ясно, что не воспринимала она комариную угрозу всерьёз. Всю кровушку высосут, вампиры проклятые.
Не смешно. Давай лучше ты мне о Горгоне расскажешь.
Чего? осеклась Белка. В каком смысле?
В прямом. Расскажи мне об экспедиции на Горгону. Почему вы её так назвали? Какая она?
Отчёт возьми, да почитай, если интересно.
То отчёт, а то рассказ очевидца. Совсем разные вещи.
Ну, если хочешь неуверенно пожала плечами Белка, тогда слушай. Название для планеты придумала Медведева
Да? А я слышал, что привилегия давать имена новым планетам принадлежит командиру.
Во-первых, не перебивай! А во-вторых: ты же знаешь Медведеву, что она сказала, то Круминь и сделает. Она придумала, а командир официально утвердил.
Странное имя для планеты. Горгона Медуза это чудовище из древнегреческой мифологии. Тот, кто имел несчастье встретиться с ней взглядом, превращался в камень.
В мифологиях я не разбираюсь, хмыкнула Елена. По мне название, как название, ничем не хуже Карбона там, или Сакуры. Никто из нас в камень не превратился, все благополучно вернулись на Землю. А планета сама по себе так, ничего особенного. Чтобы тебе понятно было: нечто среднее между Землёй, Марсом и Венерой.
Понятней Андрею от этого сравнения не стало, но перебивать Белку ещё раз он не решился. Сама объяснит всё, что посчитает нужным.
Размерами Горгона не вышла, а уж атмосфера, и вовсе не чета земной. Давление шестьдесят килопаскалей на условно нулевой отметке, температура на экваторе за четыреста тридцать по Кельвину зашкаливает. Терморегулировка скафандров еле спасала, хорошо хоть гравитация маленькая ноль пять земной всего. На полюсах комфортней: триста двадцать триста тридцать в среднем. Так что там и реки текут, и маленькие моря есть, правда, частично пересыхающие. Поверхность планеты в основном базальтовые плато. Круминь всё время затылок чесал, Лена засмеялась, представив эту сцену. Как так, говорит, два миллиона лет назад тут кипело всё, а сейчас тишь да гладь? Мы ни одного действующего вулкана не нашли, ни одного активного процесса в земной коре не зарегистрировали. Будто весь рельеф горы, плато сформировался сразу, в один присест, к тому же за очень короткое время. Только в полярных областях сохранились древние щиты. И ещё одна странность: планетная кора слишком тонкая получается, судя по нашим измерениям. В районе экваториального плато три-четыре километра до границы Мохо1. Круминь первое время ходил так, будто боялся, что провалится.
О геологии планеты Леночка могла долго распространяться, но Андрей поспешил перейти к чему-нибудь более весёлому и понятному:
А растения там есть?
Белка нахмурилась было недовольно, что её снова перебили. Но обижаться раздумала, замотала головой.
Неа. Никаких следов органики. Даже в морях чего-нибудь примитивного, типа сине-зелёных водорослей, нет. Стерильная планета. Ника так расстроилась, с таким убитым видом ходила, что Круминь во все три моря высадки делал. До самого дна зонды спускали и сами на шлюпке ныряли. Ну, её понять можно, хочется ведь открыть какую-нибудь неизвестную форму жизни. Да просто почувствовать, что полезна! А тут вторая экспедиция и пусто. Никакой работы для экзобиолога.