Путаница
Тяжёлые времена наступили в местном сообществе животных. Пока звери передвигались на различных видах транспорта, включая и чрезвычайно экзотические, обстановка, постепенно нагнетаясь, отяжелела. Никто не мог предсказать трагических перемен. Как и в любом другом месте, раки использовали под транспортное средство хромую собаку, зайчики, предварительно украв пару мешков электричества, гоняли вагон трамвая, медведи эквилибрировали на велосипедах, соревнуясь в скорости с жабой, оседлавшей метлу. Ехали, смеялись и пряники жевали. Хорошо-то как! Ничто не предвещало беду. Но вот первая тень заслонила цветущее, играющее всеми бликами радуги, ликующее пространство. Казалось, само солнце стыдливо прячась за тучи, не желает видеть приближающиеся события. Повеяло мрачным холодком. Откуда то, может и с поганых болот, потянуло смрадом и беспризорщиной! Однако, беспечные пока ещё обыватели шли прямо в пасть разверзнувшейся впереди ловушки. Ничто не предвещало беду, и, даже, имевшие обыкновение вводить всех в панику, карна и скорбная жля на этот раз так и не предприняли мер профилактического характера. Им бы заплакать, закричать, завыть, ань, нет. Промолчали, то-есть, халатно подошли к исполнению своих обязанностей. А именно в это время Из-за леса, из-за гор, показался Мухомор! Грозный, в валенках, в тулупе, а в руках его топор! Если вы думаете, что этот лесной ядовитый разбойник дошёл до таких пошлых вещей, как пугание целого сонма зверюшек, вы жестоко ошибаетесь. Им предстояло столкнуться не с красно-белым красавцем леса, а с кое-кем пострашнее. Hа перепутье дорог, врастая мощными морскими клёшами в лесо-степную почву, расположился босой Бармалей. В тельняшке, с тесаком и ложкой, был он страшен и неотразим. А песенка это так, для отвода глаз и прочих органов предупреждения о явной опасности. Tут события резко усложнялись и, где-то даже, нагнетались. Не успели испуганные животные затормозить, как на большом валуне объявился ещё один соискатель добычи. Этот сразу речь начал вести про то, как он всех сиест, никого не помилует. Сначала малых детушек, а там, когда опять проголодается, до остальных доберётся. Поскольку именно он и есть санитар леса, а не какие-то глупые, из головы выдуманные звери, волками именуемые. И настолько не логичные, что имеют глупую привычку подъезжать ко всем на кобыле! Это был он страшный и ужасный таракан, имевший блатное погоняло типа: Таракан Таракан Тараканище! Смрадное словосочетание приводило в трепет всех обитателей леса! Паника началась немедленно. Описывать череду происходящего человеку с нормальными, обыкновенными, не писательскими нервами, резко возбраняется. Тут были сцены простого и мрачного каннибализма волков, и жуткий процесс извлечения неким российским автором полупереваренной жабы из утробы крокодила, а процесс восстановления ежа после зада слонихи, обычными средствами описания не передать. Это был именно тот случай, про который поседевшие очевидцы говорят: Ни в сказке сказать, ни пером описать. После чего неделю пьют без просыха! Учитывая малый формат летописи, мы не можем подробно проследить судьбу всех, но на мужестве кота хотелось бы на время остановиться. Как вы знаете из летописи первоисточника, кот ехал «задом наперёд». Зачем он это сделал, то-ли из врождённой осторожности, а, может, наперекор судьбе и обстоятельствам, история умалчивает. Но ехал! И так и въехал в Бармалея, благополучно миновав булыгу с Тараканом. Не видел он, а почему паника не сразу, в натуре, понял. Ощутив спиной, что его пытаются отправить в рот при помощи набора суповых столовых инструментов, кот с диким мявом вцепился в руку Бармалея, затем прыгнул ему на голову, немного поправил причёску и сиганул в окрестности. Именно с тех пор, обзаведясь золотой цепью и самоприковавшись к дубу, ходил котяра, нарезая круги, попевая и рассказывая о своих многочисленных подвигах. А поскольку со временем много забывается, то и перешёл зверюга к песням и сказкам народов мира, для чего приобрёл учебные пособия в виде песенников и сборников сказок! Однако, вернёмся в жуткое настоящее. Ретировавшиеся звери попрятались по водоёмам, оврагам, буеракам и пещерам. Как сказал тонкий знаток таких состояний вице-губернатор Щедрин: Слышно было, что кто-то где-то дрожит. Но вот кто и где определить было практически невозможно! Конец цитаты! Однако у обездоленных, в силу известных исторических условий, могут появляться вожди и предводители. B самой середине событий борьбу с обнаглевшими литературными персонажами возглавил гиппопотам. Почему именно он выдвинулся среди прочих, сказать не могу. Ограничусь фразой «Судьба такой!» Но у него была программа действий и средства для привлечения к её исполнению лиц заитересованных. Например, крокодилов и китов! Почему именно их, а не, скажем, друзей бегемотов и удавов, сказать тоже затрудняюсь. Наверняка, знал, к кому обращаться. Ему на месте виднее было. Гиппопотам сразу создал систему поощрений и отличий. Жизненный опыт, очевидно, подсказывал ему, что брать героев леса на голое «Постановление» бесполезно. Ласковое слово, как говорится, и кошке приятно. Простая истина, а смысл содержит государственный. Похвали, ещё лучше, награди, вот основа действий умелого и опытного военачальника. Издав указ, гиппопотам сразу мог награждать отличившихся в борьбе с мерзавцами «двумя лягушками», (я думаю, это оборот речи. Так назывались орденские знаки отличия. И чем это хуже Ордена подвязки или Тельца?) а также жаловать героев еловыми шишками, что несомненно служило «сигнум лаудантис» знаком отличия военачальников. Что же происходило в стане противоположном? Как вы уже догадались, тут не было героев и антигероев. Хулиганы леса и детских книжек, по воле автора вступившие чуть ли не врукопашную со звериным сообществом, мирно сидели в тенёчке, успевшие познакомиться и выяснившие, на Кайенской каторге они могли быть чуть ли не в одно и тоже время, что их сразу сблизило. Бармалей и Таракан, сидя в холодочке за распитием бочонка чистого ямайского рома, уже забыли о странном и глупом происшедшем. Ну, пуганули они какую-то шушеру, ну, наобещали чёрти чего? С кем не бывает? Hадо вам сказать, искомый Таракан хоть и был незначительного размера, обладал чрезвычайно могучим слухом. Как вы знаете, тараканы слышат ногами. Проведённый учёным Иваном Поприщевым ещё в 18 веке эксперимент с точностью до наоборот позволил это установить. Поприщев поднимал шумовую тревогу тараканы разбегались. Но русский самородок заметил, если тараканы по каким-либо соображениям ног были лишены, никакие звуковые вкрапления их не трогали, не раздражали. Tараканы не разбегались! Шесть пар ног солидная слуховая база! Таракан услышал прелюбопытный разговор в стане возможного противника. Гиппопотам после обращения к крокодилам и китам и полученного отлупа, решил проникновенными словами взять за жабры основных млекопитающих. Решительно предложив свой план наступления, выразившийся в стремительной атаке на базу противника, гиппопотам в ответ услышал жалкий лепет оправдания отказа! Быки и носороги, которым было предложено использовать по прямому назначению имеющееся оружие, трусливо поручили ответ дать коровам, oчевидно, рассчитывая смягчить гнев строгого вожака стройностью форм бурёнок. И что же сказали эти жалкие представители прекрасного пола? Эти самые потенциальные «матери вольного стада»? Сославшись на нынешние высокие розничные цены на шкуру, рога и копыта, пеструшки и другие особи категорически отказались от любого участия в военных действиях. Вот это стало известно двум пьяницам и даже их слегка разочаровало. Гиппопотам же от такого сраму и личного ему поношения, прыгнул с обрыва в болото и залёг там, тщательно обдумывая грядущие мемуары! Далее события развивались стремительно. Враги дрожали, герои принимали на грудь гадость ямайского разлива, всё очень даже правильно. Кстати, лирическое и трагическое отступление. Ром, как вам и мне известно, по-сущности своей, благородный, ароматный, изящный, вкусный напиток. Кубинский ром медовый, баккарди из Венесуэлы напитки дворянского, а, может, и боярского достоинства, могущие посоревноваться с другими крепкими, например, мандариновой китайской водкой и водкой российской лимонной. Ром же, который пили негодяи, ямайский ром бассейна Карибского моря, отличающийся мерзким вкусом и красным цветом гадость редкая. Короче, питьё Бармалеев и Тараканов! Правда, субъекты эти не привередничали. К чему только на Кайенах не привыкнешь! Внезапно, а много в моём правдивом повествовании именно так по времени и происходит, образовавшись из ниоткуда и стремясь в никуда, прискакало кенгуру. Какой чёрт занёс её на просторы российской сказочной действительности, не знаю. Думаю, этот феномен станет предметом изучения учёных будущего. Заметьте, я обозначаю данное животное в среднем роде, что бы не быть обвинённом в затушёвывании роли геев при происхождении данных событий! Кенгуру, поискав в своей сумке и не найдя, обратилось к отдыхающим с просьбой о присоединении. Mнения разделились. Если Бармалей был за, поскольку привык на французской каторге к использованию кенгуруподобных, то Таракан упирал на воровские законы и понятия, не позволяющие реальным пацанам жрать ханку с пидорами, xотя и не отвергал другого, очень возможного их с успехом использования. Сошлись на том, что налить нальют, но с существом сумчатым сами пить не станут, a насчёт остального после разберутся! Выпив, кенгуро стало посмелее и даже осмелилось на некоторую ревизию воровской субординации. Да и кого из нас не развезёт от пары-тройки стаканов жуткой крепости дерьма, да ещё если часть его была вылита Тараканом в сумку на животе? Протерев глаза и встав в позу записного оратора, сумчатое начало, отнюдь, не дозволенные речи. Кого я вижу, тереть мой лысый череп? уверенно и мощно раздалось из переговорных органов. Откройте мне веки! Разве перед нами некий великан? Ха, ха, ха! Это ж просто таракан! Ха, ха, ха! Жидконогая козявочка, букашечка! Сволочь, меня в зоне такой вот козёл опустил. Да я тебе шнифты высосу! Ром продолжал свою разрушительную работу. Кенгуро встало в позу лотоса, всхрапнуло и повалилось в густую траву. Бармалей с Тараканом прекратили пить и смущённо переглянулись. Во даёт, гада ядовитая, только и промолвил Таракан, а Бармалей добавил: Проспиться, на мясо пустим. Вкус такой же как у крыс. Помнишь, ловили, жарили и ели? Продолжим? и друзья продолжали возлияния. Именно в это время, по идее, должен был прилетать мифический воробей, его появления готовые к благодарностям звери так и не дождались. Могу объяснить причину. Не могла жалкая птица одновременно быть и героем книжки «Творчество умалишённых» у братьев Стругацких, и склевать Таракана в нашем правдивом, я не устаю это подчёркивать, произведении. Физически! Но, «ничто на земле не проходит бесследно», как отметил завершение акта дефекации слон. Повторение мать учения. Из-за леса, из-за гор в нашу действительность въехал дедушка Трезор. Струны он перебирает доброй старческой рукой. Едет торговать мукой! Производство данного продукта было давно налажено месье Трезором в фирме «Мели, Емеля», имевшей и английский псевдоаналог названия «Дейли Емель». Распевая строевую-походную, подцепленную ещё во времена бесшабашной службы в кирасирском корпусе Мюрата, старый Трезор лихо гарцевал на кобыле цвета перезрелой соломы, купленной в городе Париже у приехавшего на службу Д'Артаньяна! Остановившись у самого края повествования, француз начал исполнять гасконскую народную песню, одновременно с этим джигитируя, вольтажируя, рубя в песи, круша в хузары расставленные на кольях бараньи головы! Жуткая мелодия завораживала и уводила, a блеск неотточенного палаша резал глаза и сердца присутствующих. Навсегда отложились в поседевших головах слова безумного Трезора. «Форшмак в поход собрался, объелся огурцов, в походе облажался, забыт в стране отцов. Бежал быстрее лани Форшмак наш от врага, ему бы с бабой в бане полировать бока. Хреновый полководец, хреновый гражданин. Так Францию позорить мог только он один!» Hебрежно вбросив палаш в ножны, Трезор продолжил свои не очень внятные речи! Я вас приветствую, граждане свободного сообщества. И подыгрываю себе на фуа-гра! Вы, я надеюсь, не против. Торговые дела привели меня в эти абсолютно ещё не исследованные места материка. Имею продать пару вагонов качественной маисовой муки. Желаете купить, или будем за это ещё разговаривать? Среди тут, он обвёл жестом руки окружающее пространство, очень даже ничего. Присаживайтесь, граждане. И, к оружию. По этому сигналу из окружающей действительности появились пока ещё не участвовавшие в повествовании комарики. В самом начале событий, контролируя с воздуха ситуацию в районе проведения массовых гуляний, данные инсекты на воздушном шаре уплыли в пространство, при нашествии Бармалея и Таракана, практически, не пострадали. Это и позволило им обратиться в филиал иностранного легиона Франции, с которым тогда ещё поддерживалась проводная связь, а уже в порядке приказа оттуда, поступила команда во французскую секцию интерпола. Именно, этим и объясняется появление, под видом полусумасшедшего отставного военного, комиссара, я извиняюсь, в то время уже префекта полиции столицы Франции Видока Фиглярина! Сброшенная с воздуха сеть мгновенно парализовала преступные элементы, и это позволило Видоку исполнить французскую песенную кантату (не путать с Кончитой) «и враг бежит, бежит, бежит». Хотя поверженные были настолько укутаны, что и шевелились с трудом, где уж там бежать! Вот и время апофеоза! С трудом дождавшиеся своего часа, козлы стали радостно мести бородами дорогу, чего ещё можно ждать от козлов, кроме вот такой козловой активности? Бараны, как им баранам и положено, стали стучать в барабаны. Oслы, трубно распевая «Осанна», вообще перегнули грань, забредя в среду, им до того не доступную! И даже не заметили этого. Одно слово ослы! Оттранспортированные в Гаагский трибунал злодеи ответили за дела свои чёрные по-полной. Ни один не дожил до суда, система этого судилища позволяет дождаться приговора лишь Кащею Бессмертному! А кенгуру, как элемент угнетаемый, получило разрешение на проведение митингов, шествий и маршей по всей Европе, при голой жопе и с набором традиционных цветов радуги на знамени! A после всего этого начались праздничные гуляния, чуть не окончившиеся полной трагедией. Допившая в честь избавления от ежа на радостях почти весь ром, оставшийся в бочонке, слониха пустилась в безудержный танец, и пока она порывалась исполнить на столе стриптиз, луна, не выдержав такой вселенской половой распущенности, потеряла сознание, не могла удерживаться даже и в покое самостоятельно и рухнула в болото! Tолько инженерная мысль, тоже не дремавшая на просторах возникающего вокруг космического безумства, смогла найти верное решение. Группа обезъян, под чутким руководством питона Ка, достала Луну со дна, очистила от ила и тины путём облизывания и, когда она засияла как ломаный грош, вернула светило на место, даже, для верности, укрепив Луну гвоздями, то-есть, так и прибив спутник Земли к небесной тверди! Что, по замыслу автора, меня значить, позволит избежать повторения подобных безобразий в дальнейшем!
Да ладно, замнём для ясности!
Жили-были старик со старухой. Как вам начало? Чего-то такое я где-то слышал. Bот дальше будет страшнее и разнообразнее. Да, ладно! Чего там можно нового про несчастного старика и бедную старуху написать. Курочка Ряба? Была. Колобок по сусекам скребли? Скребли. По пузу, а оттуда два арбуза кувырком присутствовало? Знамо дело. И даже про ленивых старых супругов, поспоривших, кто первый слово скажет, тот и пойдёт дверь на ночь на замок закрывать, было! Но предметом сегодняшнего пристального внимания становится неизученный наукой феномен. Речь будет идти о (уж больно хорошо один старый автор выразился) сарсапарилле невежества и пролегоменах науки. Знаний-то есть! Которые есть сила! Как говорят учёные, любое открытие, скажем, физическое явление, становится научным фактом там, тогда и (важно) постольку, где, когда и поскольку результат, выданный на гора, может быть повторён и зафиксирован другими учёными, в иных лабораториях, и не единожды. Бог с ними с физиками, химиками и прочими ботаниками. Не доверяют они друг другу, а может просто ревнуют к славе не своей, не знаю. Я же попытаюсь гармонию древней сказки проверить алгеброй научного факта. Тоже мы книги читывали, и про пышное, расцветающее не в теории дерево, знаем! «Время, начинаю про» Стоп, стоп. Каюсь. Свернул не туда. Уж больно хорошо учили в стране советской в школе и на ист. факе. (где я слово это «Фак» слышал? Уточнить.) Да, ладно, можно и про деда с бабкой! Всё гениальное просто! Надо начать, затем углубить, процесс и пойдёт. Вот до чего человека может довести сочетание высшего университетского юридического образования с учёбой на аграрном факультете природоведческого сель. хоз. института и скромное происхождение. Впрочем В давние-стародавние времена, в одной маленькой стране, которая заботами своего курфюрста процветала, пахла и кучерявилась, жили были дедушка и бабушка. Вообще-то, лучше бы их называть гросфатер и гросмутер, но слова, мною произнесённые, являются иностранными, не для всех, чьё понимание имеет языковые проблемы, понятным будет. Mы начнём попроще. Жили-были дед, да баба! Поскольку жили они в германском княжестве, то была у них не изба, а маленький домик, покрытый красной черепичной крышей. Стены же, сложенные из белого кирпича, хорошо пространственно контрастировали с зелёной жимолостью живой изгороди и посыпанными желтым песком дорожками ухоженного, с яркими цветочными грядками внутреннего дворика. Скопленные в процессе длительной жизнедеятельности талеры вполне позволяли им поощрять свои маленькие капризы, как-то: завтрак, обед и ужин. Хватало на дрова для камина и на сливки для любимой кошки Гретхен, предмета любви и почитания престарелых владельцев дома. Целыми днями, да и вечерами, дед конструировал причудливые птичьи клетки, причём, форм изощрённых, которые весьма охотно приобретались окрестными жителями, a бабушка, если не готовила гороховый суп, или, там, айсбан, сидела и вязала длиннющий носок. Просто чудо наяву! Иллюстрация к рассказу средневекового германского писателя «Обеспеченная старость». И всё бы хорошо, но повадился в места эти тихие ходить чёрт с намерениями самыми гадскими. Людям жизнь портить. К одним заглянет, сына в войско курфюрста призовут. К другим, в огороде и на клумбах всё гусеницы сожрут. Детей к табаку приучает. Влез в доверие к правителю, тот ему на откуп всё население отдал. Да ещё указом потребовал, что бы все табак богомерзкий, кнапстером именуемый, потребляли. Поскольку сам чёрт был выходцем из страны чужедальней, то костюмы местные ему никак понравиться не могли. Дал взятку министру первому, так тот указом Кабинета заставил всех чёртово платье носить. Детей отбирать стали и направлять для изучения наук чертовских в места отдалённые. Взвыло население, да делать-то что? Уйдут в место укромное, и слезьми ревут. А чертяка совсем распоясался. Бить вас всех говорит буду, плакать не велю. Захочу всех на завтрак съем, вовсе даже никого и никоим образом не помилую. Мне, говорит, от правителя вашего такой мандаторий выдан, что я, в-натуре, против всех вас здесь превозвышенней. Потом поймает кого, кто не успел убежать, да на остров, посреди пруда им же и насыпанный, в ссылку ссылает. Вопит бедный, брыкается. Что я там говорит делать буду? А чертяка ему в рифму со всем похабством. Мол: «островок пустынный, нету ни души. Так садись на жопу и муде чеши». Это он из песни своей излюбленной цитаты вырывает, да ими несчастных жителей германского курфюршества ошарашивает. Cразу все ему должны стали, даже те, кто у него ничего не занимал. А чего ты ему скажешь, коли он чёрт, да ещё и в законе? Попробуйте поймите, коли в разговоре разъяснения такие. У вас у всех деньги, они одинаковые, то-есть, вы сами отличить не можете, коли их в одну кучу смешать. А раз деньги одни на всех, то что твоё, то моё, а моё, оно и ранее было моё, им и будет! Короче, ссыпай манюшки, гольтепа! И напевай песенку про счастливую жизнь под рукою курфурста и моим чутким руководством! Ну, гадский чёрт, совсем отвязанный. Отморозок! Как есть, на всю голову отмороженный! Взвыли жители, которые ранее про себя думали, что они народонаселение, собрались на митинг протеста и пошли всем курфуршеским кагалом ко двору правителя. А там начали выбраные из них лучшие люди говорить, политику правителю, который её сам и внедрил, хулить, да разъяснять, негодования свои высказывать. Про чёрта, проделки его голосят, на остров специальный, местом заключенния тюремного служащий, жалуются, чёрти чего несут, как говорится, фамилии не спрашивают! Распалились постепенно, задние на передних напирают, кто спереди стоял, уже к трону подошли. Понял государь земли местной, ****ец приближается мелкой, но верной поступью, да как заорёт: С претензиями сюда, уроды, пришли, гниды, а сами до меня добираетесь? Чёрт вам не нравиться, сам за вас возьмусь. Будете вы у меня ежиков против шерсти рожать. Молчать! Что! Ага! Вот я вас всех отоварю по гамбургскому счёту! Налоги на стол! Нау! Да я вам всем, поцам дырявым, мекленбургско-шверинским отстоям, червеобразный отросток на жемчужные талеры порежу, поджарить велю и всё медленно съесть. Что бы прочувствовать успели! Арш лейкерс, нихт шайсе! И, солдатам! А ну, чудо-богатыри, в шпицрутены их. Ату, сволочь, а затем собак своих любимых не пожалел, спустил. Очень уж курфюрст о народе своём печалился. Знал, без мудрого руководства мужички местные от рук отобьются и новую Реформацию устроят! Тогда придётся уже не собачек и солдат с ихними шомполами беспокоить, настоящую кровавую баню устраивать. Такого его народолюбивое сердце представить в мыслях не хотело, не то что наяву! Раз сердце мыслить сподобилось дело сурьёзное! В атаку! Разбежался народишко, плачет, на долю горькую друг другу жалуются. Глядь, а между ними нет мужа той бабки, о которой в начале рассказа речь шла. Что делать? Ропот и шёпот по толпе пробежали, решили узнать, почему такой выдающийся член кагала как дед, не только их движение не поддержал, но и вовсе даже к ним присоединяться не желает? Выбрали людей самых лучших, специальных, выделяющихся из породы самцов вульгарис отменным уважением, из говорливых самых не молчунов, отправили, сами на остров насыпанный побрели туге своей, чёрной печали, предаваться, немного попьянствовать, да и с целью хоть для чего нововведение поганое использовать. Это ж революция умов. Так тебя чёрти что на отселение в качестве наказания пихает, а так ты сам приплыл в приятном обществе! Наука. Диалектика! Сидит дед, рейки приспосабливает, обдумывает чего с куда тут соединить, бабка ложкой кусок зацепила из горшочка, на печке стоящего, пробует. А тут на тебе, нейборхуд разгневанный на протырку в ворота, с петель сорванные, прётся. Один даже плакат малый держит: Позор вероотступникам! И, по-немецки, «Дас ис фантастиш». Плохо дело. B одной пьесе мудрая мысль была «Если женщины дерутся, ты меж ними не вставай!» А если народ не просто вульгарно себе дерётся, а, конкретно, тебе люлей выдать хочет? Надо вставать? Есть ответ! Привожу: Ох, надо, и линять побыстрее. Поскольку народ сначала из тебя форшмак изделает, потом уже сожалеть, да печалиться будет. Типа: И за что мы стареньких под такой орех разделали? И сокрушаться: Всё ж, звери мы, не люди? Но ты этих сожалений и сокрушений не услышишь. Не уверен, что музыка будет играть в твоём доме, но деревянный костюм или платье наверняка! Обеспечен! Стоп!