Горький: Что же делать с Украиной, Владимир Ильич? Боюсь, того националистического кобеля, который разгуливает сейчас по Незалежной, уже не отмыть никакими чистящими средствами.
Ленин: Не будем ставить крест на наших украинских друзьях. Хороших и понимающих людей всегда больше, чем плохих и невежественных. Вот вы говорите про неразрешимые противоречия, а лично мне выход видится предельно чётко: надо просто-напросто вернуть Украину! Целиком и полностью! Вернуть ту прекрасную, цветущую республику, которую мы с вами знали. И, поверьте мне, всё наносное, весь этот омерзительный национализм с его буржуазными кукловодами тут же отомрёт! Лишь в едином государстве русские с украинцами обретут то вдохновляющее единство, которое необходимо нам, как воздух. При этом государство это обязано быть построенным на принципах социальной справедливости, а не на капиталистическом, рыночном насилии, которое непременно приведёт к новой раздробленности и новой крови. Не будем забывать и про другие близкие нам народы им тоже найдётся место в этом едином социалистическом государстве. Со мной или без меня, борьба будет продолжаться всегда! И завершиться она может лишь победой! Другого не дано.
Крупская возвращается с баночкой йода и ватной палочкой начинает обрабатывать ссадину на лице Горького.
Горький: Ох, да не стоит, Надежда Константиновна!
Крупская: Ни слова! Рану нужно обработать.
Ленин: Много ездите по России, Алексей Максимович?
Горький: Меньше, чем того хотелось бы. Но и этого достаточно, чтобы прийти к неутешительным выводам.
Ленин: Опять о нём, о человеке?
Горький: О нём и не о нём. Чудовищного расслоения достигло наше общество. И даже не в социальном плане. А в плане, я бы сказал, метафизическом.
Ленин: Метафизическом? Что вы имеете в виду?
Горький: Российский народ разделён на голосистых и безголосых. Голосистые кричат, статейки пишут, в телевизоре руками машут, а безголосые лямку тянут. Разговоришься иной раз с какой-нибудь молодой женщиной на улице. Зарплата у неё двенадцать тысяч, работает продавцом в магазине, у мужа пятнадцать, он водитель. Двое детей, школьного и детсадовского возраста. На одни коммунальные счета, на оплату школьного питания да содержания ребёнка в детском саду ежемесячно уходит тысяч четырнадцать. Кроме этого она умудряется детей на кружки водить да спортивные секции, тоже не бесплатные. Плюс еду на что-то покупать надо, одежду. В кинотеатре не была лет десять, в театр вообще только школьницей ходила. На юге, в Анапе, отдыхала пять лет назад родители помогли да свекровь денег подкинула. Еле-еле концы с концами сводит При этом далеко не дура, не ущербная, здоровая и сильная. И знаете что? Это поразительно и возмутительно одновременно, но она воспринимает свою жизнь как должное. Не ропщет, на митинги не ходит и даже осуждает тех, кто это делает. Уважает президента, исправно за него голосует. Ненавидит Америку за её санкции. Радуется присоединению Крыма, в котором ни разу не была. И таких людей подавляющее большинство! Абсолютно подавляющее! Вот и задумаешься: что за механизмы их формируют, откуда берутся эти смирение и безропотность?
Ленин: То, что вы описали, Алексей Максимович отнюдь не метафизическое, а самое что ни на есть социальное явление. Буржуазия взяла простой народ в подчинение, можно сказать в заложники, и заставляет его радоваться даже двенадцати тысячам в месяц. Потому что взбрыкнись и того не будет. Апатия, подавленность, смирение прямое следствие социального устройства нашего общества.
Горький: И всё-таки есть в этом что-то метафизическое Вот вам другой пример. Предприниматель. Имеет магазин. Доходы не запредельные, но весьма удовлетворительные. Семья в достатке. Регулярно отдыхает за границей те же Таиланд с Египтом, но какая ни есть всё же заграница. И что же?.. В кинотеатре точно так же десять лет не был, в театр вообще ни разу не ходил, даже в детстве. Может купить себе замечательный стильный костюм нет, носит потёртые джинсы. Есть свободное время и возможности для занятия спортом а он только на охоту с друзьями, где они пьяные по бутылкам стреляют. Президента не просто уважает в майке с его физиономией ходит. Америку ненавидит люто, за Крым радуется безумно, хотя тоже в нём не был и не собирается там отдыхать просто не престижно. Думаете, я какого-то одиночку описал? Ничего подобного! Самый что ни на есть распространённый типаж. Откуда он, по-вашему, взялся? Какие социальные течения его вывели? Почему количество в качество не переходит?
Ленин: То, что вы описали, Алексей Максимович отнюдь не метафизическое, а самое что ни на есть социальное явление. Буржуазия взяла простой народ в подчинение, можно сказать в заложники, и заставляет его радоваться даже двенадцати тысячам в месяц. Потому что взбрыкнись и того не будет. Апатия, подавленность, смирение прямое следствие социального устройства нашего общества.
Горький: И всё-таки есть в этом что-то метафизическое Вот вам другой пример. Предприниматель. Имеет магазин. Доходы не запредельные, но весьма удовлетворительные. Семья в достатке. Регулярно отдыхает за границей те же Таиланд с Египтом, но какая ни есть всё же заграница. И что же?.. В кинотеатре точно так же десять лет не был, в театр вообще ни разу не ходил, даже в детстве. Может купить себе замечательный стильный костюм нет, носит потёртые джинсы. Есть свободное время и возможности для занятия спортом а он только на охоту с друзьями, где они пьяные по бутылкам стреляют. Президента не просто уважает в майке с его физиономией ходит. Америку ненавидит люто, за Крым радуется безумно, хотя тоже в нём не был и не собирается там отдыхать просто не престижно. Думаете, я какого-то одиночку описал? Ничего подобного! Самый что ни на есть распространённый типаж. Откуда он, по-вашему, взялся? Какие социальные течения его вывели? Почему количество в качество не переходит?
Ленин: Вы о количестве денег, дорогой Алексей Максимович? Ну, не мне вам, инженеру человеческих душ, объяснять это. Деньги ещё никого и никогда умнее не сделали. А то существо, которое вы описали, стопроцентно соответствует мелкобуржуазной прослойке, у которой свои нелепые представления о жизни и ценности её. Вы наверняка привели эти примеры не просто так, а с целью показать мне, что на современном этапе развития общества более не работают классовые законы
Горький: Да, Владимир Ильич! Сильно сомневаюсь я в них.
Ленин: Ничего подобного, дорогой мой товарищ Горький! Классы как были, так и остались и противоречия между ними всё так же выпуклы и зримы. Другое дело, что сейчас гораздо хитрее и изворотливее стал правящий класс, крупная олигархическая буржуазия. Она использует гораздо более пёструю плеяду социальных и психологических техник для убеждения народа в своей правоте и богоизбранности. Одна из них образ так называемого «среднего класса», который, с одной стороны смирение с властью миллиардеров, а с другой психологическое возвышение над беднотой. До миллиардеров не достать что обидно, зато ты не беднота, а ведь бедным быть стыдно, правильно? Имеешь квартиру, машину и сотовый телефон значит, ты «средний класс», значит ты с нами, в нашей лодке. А квартира с машиной, и уж тем более сотовый, говоря начистоту, вообще не показатель состоятельности. Ну а что скажут буржуазные идеологи, если у тебя нет квартиры с машиной и даже сотового телефона? А вот здесь включается другая техника психологического расплющивания. Нет значит, сам виноват! Значит чмо и лох! Люди деньги делают, а ты даже на машину заработать не можешь! Ненавидь себя за это и смирись со своей убогостью, потому что этот мир создан не для тебя! Вот что нашёптывают в уши простым людям дьяволы во власти. А люди слабы к счастью, далеко не все у них нет перед глазами идеалов и примеров человеческой стойкости, а те, что были ранее свергнуты и унижены. Вот и остаётся лишь с физиономией буржуазного президента на футболке разгуливать, да за Крым радоваться чтобы хоть как-то уважать самого себя. Но не надо отчаиваться, Алексей Максимович! Я вижу не только те образцы, что вы описали, но и другую категорию людей. Людей, которые не идут в пресловутый бизнес не потому, что не могут, не потому, что им ума не хватает, а по той причине, чтобы не мараться, чтобы сохранить себя в чистоте. Пусть они не посещают кинотеатры там действительно смотреть нечего но они набираются жизненных впечатлений и неумолимо делают выводы. Пусть они не едут отдыхать в Крым, потому что им не хватает на отдых денег, но и майки с президентом вы на них не увидите. Они, собственно говоря, и не выбирают его они вообще на выборы не ходят. Да, они подавлены и раздроблены. Да, они угрюмы и нелюдимы. Но человек социальное существо, никто не сможет прожить жизнь отшельником. И если в их душах зародится искра, пусть самая скромная и ветреная, но настоящая, истинная, указующая на подлинность, называющая вещи своими именами и показывающая некий путь для движения, развития поверьте мне, они преобразятся! Они тотчас же выявят в себе самые лучшие стороны и энергично возьмутся за дело. И ещё как возьмутся!
Крупская заканчивает обработку лица Горького йодом. Тот отдаёт ей и полотенце кровотечение прекратилось. Надежда Константиновна уносит все лекарства и принадлежности в соседнюю комнату.
Горький: Владимир Ильич, я ведь ещё по одному делу к вам пришёл.
Ленин: Да я в этом и не сомневался! Когда это вы заходили ко мне просто так, чай попить Ну и что же за дело такое?
Горький: За интеллигенцию хочу вступиться
Ленин: Вступиться?! Помилуйте, Алексей Максимович, кто же её обижает? Да мы тому сразу же тёмную устроим!
Горький: Тревожные слухи ходят, напряжённые разговоры. Говоря по правде, с опаской относятся к вашим идеям учёные и творческие интеллигенты.
Ленин: Ну, с опаской в этом ничего страшного нет. Вот я, например, тоже с опаской к дворовым собакам отношусь, хотя они безобидные создания. А опаска вашей интеллигенции, по всей видимости, берётся либо от незнания и непонимания, либо же она носит совершенно сознательный, идеологический характер. Не желают перемен ваши интеллигенты! Сытно им живётся в буржуазном болотце! Чего ещё проще вслух возмущаться коррупцией в государстве, кривизной законов и упадком нравов, но при этом благополучно получать гонорары и подношения. Да ведь и гонорары эти с подношениями малы до безобразия, форменные подачки. Но интеллигенты и тому рады, лишь голосят на каждом углу: «Лишь бы миновала страну нашу кровь да гражданская война!»
Горький: Истинно так: лишь бы миновала страну нашу кровь!
Ленин: А вы не заметили, Алексей Максимович, сколько крови уже было пролито?! Крови совершенно безвинной. И, поверьте мне, буржуазия с радостью продолжит проливать безвинную кровь, сталкивать лбами народы и социальные слои, лишь бы удержаться у власти, лишь бы не иссяк поток хрустящих ассигнаций.
Горький: Об одном вас прошу, Владимир Ильич, не применяйте репрессии к интеллигенции!