А у жирафа шея длиная! Поэзия - Михаил Буканов

Есть же бабки на Руси,
Их ты хоть о чём спроси,
И получишь враз до дна,
Не видали, мол, говна!

Ты их хочешь удивить,
Только легче удавить,
Коль на всё один припев,
Но, во весь беззубый зев!

В целом, тот ещё народ,
Мечут камни в огород,
Просто мимо не пройти,
Всё обскажут по пути!

Им про жизнь известно всё,
Мимо всех поток несёт,
Всем по сергам, по ушам,
Взрослым, юным, малышам!

Все закутавшись в платок,
Рта сломавши вороток,
В стужу, в лужи, или в зной,
У подъезда зла стеной!

Может быть придёт хана,
Вдруг не хватит им гавна?
И начнут струить елей,
Становясь добрей, не злей!

В сказке  сказочный конец,
На добро одет венец.
Только жизнь для сказки враг,
Бабки скажут: Верь, дурак!

Жизнь прекрасней чем вчера,
Бабки примут на ура!
Есть конфеты, чая пар,
Но, заешь тебя комар!

Что там в мире, всё равно,
Мерят жизнь в одно гавно!
Коль лишь это за душой,
И, притом, в цене большой!

На просёлочной дороге,
Что размыта донельзя,
Где сам чёрт сломает ноги,
По ухабинам скользя,

Где дорожные кюветы
Полны грязи и воды,
Через летних гроз наветы
Проложил октябрь следы!

Утром серебристой дымкой
Закуржавилась трава,
Погашённой недоимкой,
В серебре, хоть чуть жива!

Багровеет ситец неба,
Ситом светит через ржу,
Нет зверям и птицам хлеба,
Трактор вышел на межу.

Выйдет поутру хозяйка,
Плесканёт ведро в кювет,
Телогрей, на теле майка,
И галоши метят след.

Ветер  тот ещё охальник,
Так и лезет между ног!
Он над всем теперь начальник,
Старший местных всех дорог!

Скучно, тяжело и грустно,
Небо сыпет склизь в низы!
И гласит преданье устно,
Смертность множится в разы!

Ох, мальчишечка-чиграш,
Зря ты кажешь свой кураж,
Не на ту ты, блин, попал,
Не расплатишься  пропал!

Что с того, что ты хорошь?
Не на мне молотишь рожь.
Не с меня тебе мука,
Расплатися, и пока!

И, давай, не гоношись,
А оденься, причешишь,
К маме быстренько домой,
Да лицо своё умой!

Вижу, крепенько подпил,
Ночьку ты со мной купил,
Только утро на дворе,
День встаёт в своей поре.

С чаевыми? Молодец,
Просто ухарь  удалец,
Деньги будут, заходи,
И со мной, иль с кем, гуди!

Не забудь сходить к врачу,
Я нисколько не шучу.
Или, всё же, шутка тут,
Пусть врачи её сметут.

Вот подхватишь два креста,
Станет жизнь твоя проста,
Нос в провал, иль пуля в лоб!
Люэс  он тебе не клоп,

Не раздавишь, не сбежишь,
Сделку с ним не совершишь.
Только, может, я шутю,
До свиданья, и тю-тю!

Слон над ослами был куратор,
И славный был в собраниях оратор!

Такие разведёт турусы на колёсах,
Такое нагнетёт и напряжёт,
Чижи внимали даже с дальних плёсов,
Мол, лучше даже Троцкий не солжёт!

Сереет слон среди холмов столицы,
И что ни речь, « на голубом глазу,»
А за еду из местной чечевицы,
Ослов разит, им делая козу!

Привычка в жизни  дело индивида,
Сперва она, затем характер в рост,
Наш слон отверг соузие аида,
Ему был ближе мусульманский пост!

Посланцы мира  избраные люди,
Оливы ветвь, да Нобеля клеймо,
В ушко иголки лезут на верблюде,
И к ним не липнут лесть или дерьмо!

И слон в его столице величавой,
Что прослыла сияньем на холме,
По миру слыл почти бессмертной павой,
Но, с долей прагматизма на уме!

Вот потому слова, оно словами,
А интересы дела впереди,
Пускай твой путь усеян головами,
Во имя мира смело в путь иди!

И ничего, не будет трибуналов,
Ну, кто там лично выйдет супротив?
Давно известно среди все анналов,
Рожон не пряник, даже коль ретив!

Восславим же слона во имя мира,
Речам внимать  зачем нам этот труд,
У нас ТиВи рокочет словно лира,
А слон тяжёл, да и по-жизни крут!

Живи же, слон, во имя всяких целей,
Тебя избрали нонешним царём!
Жаль нету мавзолея среди елей,
Помрёшь, и с лона мира уберём!

Слава Богу  от порогу,
Красный угол, образа,
Дом выходит на дорогу,
Из животных лишь коза!

Да убогая старуха,
В этой старенькой избе,
Ночевала здесь разруха,
Вон конёк в глухой мольбе.

Нет ни сына, нет и мужа,
Сколько ж лет с войны прошло?
Велика у дома лужа,
Видно дождь провёл коло!

Керосинка, свет коптящий,
Печка с ситцевой канвой,
И в неведомье летящий
Вместе с печкой домовой.

Не готовит, не кухарит,
Силы нет на рубку дров,
Вечерами самоварит,
Есть чаёк, так будь здоров.

Существо родное  Манька,
Так и трётся под рукой,
Да будильник  Ванька-встанька-
Не даёт уйти в покой.

Застарелые обиды
В пропасть время унесло,
У седой Семирамиды
Взгляда мутное стекло!

Птичка пела и порхала,
Ясно, что не соловей,
Но, в приятствии вокала,
Только слушай и совей!

И ложились лыки в строки,
Были смыслы и напев,
В меру боли и упрёки,
Да ещё и в срок успев!

Там где надо, указала,
Подчеркнула что не так,
Птичка в словесах дерзала,
Средь искусов и атак!

И внимали ей угрюмо
Седовласые коты,
Вон что вылезло из трюма
Селюков и мутаты.

Почему тебя не съели? 
В настороженных глазах.
До тебя другие пели,
И не путались в азах.

По субботам с Украины
Косяки залётных к нам.
Пожелать Руси руины,
А Украйне светлый храм.

Дребездят, поют, регочут,
Птицы цвета ореоль,
И над русскими хохочут,
Наслажденьем наша боль!

На хрена их слушать речи?
Мелкой дробью, и в ягтдаш!
Посреди вселенской сечи
Надо б делать дашь на дашь!

Как огромная фаланга,
Что свернулась на песке,
Жёлто-серая Паланга
Летом в соснах и тоске.

Хороши пески и дюны,
Сосен ветряной простор,
Рвёт Перунас моря струны,
И грохочет в небе Тор.

Гедиминас, Ольгерд, битвы,
Той Литвы пропал и след,
Есть костёлы и молитвы,
В небо готики стилет!

Только если разобраться,
Вильнюс польский городок.
Не пришлось литовцам драться,
Немцы драли без порток.

Мемель  Клайпеда и порты-
Это русская земля,
Князь Курляндский строил форты
На деньжонки от Кремля!

А Паланга  кус латвийский,
Тоже с барского плеча,
Тот песочек аравийский,
Хапанули вы молча!

Место же Литвы в болотах,
Там, откуда родом жмудь!
При вселенских поворотах,
Как бы в бучу не свернуть!

Это просто ошибка,
Нам бы с неба, да вниз!
Опуститься, где сшибка,
Где воюй и не гнись.

Мы ж направлены в небо
Предночною порой,
Рюмка с корочкой хлеба,
Да могила горой!

А ведь где-то живые,
Те кто всех нас убил,
Все дельцы центровые,
Что на дело забил.

Раздербанили долю,
А ремонт как всегда,
Наши души на волю,
В семьях боль на года!

Табуреткин с командой,
Смех Васильевой тут,
Столько сделано бандой,
А срока подождут?

Отмените законы,
Снова смертную казнь,
Иль ворюги иконы,
Положили на власть?

Вижу я в телеокне,
Старичок сидит на пне.
Шёл, устал, да и присел,
А может с ханки окосел.

Не, видать он всё ж устал,
Отдохнул, спокойно встал,
Рядом заяц толк ведёт,
Видом бодр, не пропадёт!

На меня вдруг звук напал,
Я всю ночь спокойно спал,
Но, работал наш экран,
По мозгам он как таран!

Я беду преодолел,
А потом с вина сомлел,
Сон глубокий  в цвет и масть,
Кайфу не даёт пропасть!

Да, ещё жевал грибы,
Мы ж водяры не рабы.
Деду дал и зайцу дал,
Знаю толк, я ж срок мотал!

Утром, или может днём,
Дед опять припёрся с пнём.
Заяц ел мои цветы,
Жрал, урча от простоты!

Я потом махнул стакан,
Деда скушал таракан,
Заяц стал пеньком, а я
Вижу баба шасть моя!

С нею Змей Горыныч шасть,
Жуть, огнём разила пасть,
И с собою мне прикид.
Очень странненький на вид.

Страшно длинны рукава,
Есть прорез, где голова,
На меня прикид как раз,
Только вширь он как Камаз!

Уезжаю я в ТиВи,
Средь программ меня лови!
Персональный мой Змей Гор,
Вон, уже завёл мотор!

Сказка о царе Бояне
И жене его, Марфуте,
Что рассказана по-пьяни,
У буксира на шкафуте.

Три бича гудят неделю,
Кореша вернулись с лова,
Так попили и поели,
Что пришло и время слова!

Маханув на опохмелку
Две бутылки для начала,
Мужики не строят целку,
Льются байки у причала.

«Царь Боян имел супругу,
Черноброву, да соборну,
А она ходила к другу,
Притая измену чёрну!

Чо там было, что причина,
Вот про это дело глухо.
Может быть имел мужчина,
Хер, что доставал до уха!

А Боян был с укоротом,
Дар природы есть, но жалок.
Что-то там болталось кротом,
Мало годное для палок!

Ну, а может это враки,
Потому служанки выли,
При лихой царя атаке,
Став «собачкой», три, четыре!

Друг с царицей согрешили,
А потом дружок отзынул,
С другарём замельтешили,
Пидрожребий каждый вынул!

Царь с супругой не ведётся,
Стал посматривать на друга,
А где тонко, там и рвётся,
И друган стал как подруга!

Да и тот что кент по-воле,
Что грешил с ним до Бояна,
У Бояна нынче в доле,
У Марфуты в сердце рана!

Хорошо по интернету
Порносеть тебе поможет,
Там ограничений нету,
И мораль тебя не гложет!

Заказала сексигрушки,
Два вибратора и проче,
Мол, у нас тут не старушки,
И проводит в сексе ночи!

Голой перед зеркалами
Воплощает в жизнь мечтанья,
И рюмашки соколами,
И оргазма очертанья!

Стал дворец гнездом разврата,
Треугольник есть с Бояном,
Каждый там гребёт собрата,
Без эксцессов и изъяна!

У царевны же овчарка,
Кобелёк не из ревнивых,
И у них бывает сварка,
Но, без мужиков гугнивых!»

Эх, едрёныть, вспомнить жутко,
Как моя в бреду кричала!
Умерла, и жизнь Марфутка,
Побираюсь у причала!

Так что, братцы, скоро время,
Судно в порт, а мы к причалу,
Мысль одна стучится в темя,
Крутит мозг мой как мочалу!

Хорошо что нам не надо,
Бабы в прошлом, водка в дело.
Богом дадена преграда,
Что б душа на воле пела!

Ну, а если уж окова,
Прикрутит нужда тугая,
Есть тут Дунька Кулакова,
Всем поможет не ругая!

Парашютик одуванчика,
Ветерок уносит вдаль,
На веранде у диванчика
Остро песенок печаль.

Диск с Вертинским себе крутится,
Старый клоун, белый Бим,
Сингапур с лимоном мутится,
При погонах белый Крым!

Негр лиловый среди челяди,
Португальца злой оскал,
Счастье мира грабят нелюди,
Зверь наш Млечный путь лакал.

То во фраке при регалиях,
То в одеждочке Пьеро,
Во вселенских аномалиях,
Что бы так, да повезло!

И в кино жена по случаю,
Дочки вовсе при делах,
Зря себя я грустью мучаю,
Ведь артист, а не галах!

Где Боярская и Лещенко,
Да Русланова? В Аду!
Это что, они из грешников,
А Вертинский на ходу?

Заслужил, похоже, с лихвою,
Уберёг себя и род!
И почил со славой тихою!
Не без грешников народ!

Смит и Вессон скачет в руку,
Под ладонью в ход курок,
Нам кино снимает скуку,
И рисует быта крок!

Только правда побеждает,
Пусть не сразу, но всегда!
Справедливость в мире тает?
Мы поможем, не беда!