Горько! кто-то всхлипнул голосом Смерти. Пепел и раскалённые угли сыпались на головы молодожёнов. И они обнялись в последнем любовном и нежном прикосновение, бережно встряхивая друг у друга с головы и плеч горящие окалины огненных пыток. Он почувствовал необыкновенную любовную силу, разрывающего его изнутри, и никогда не видевший обнажённую женщину, рванул батистовую ткань сорочки и обнажил её девственные и чистые груди, прижался губами к розовому соску, другой рукою спасая вторую грудь от падающих огненных осколков. Медовые минуты на раскалённом одре мучений. Оказывается, есть человеческое радость даже в пылающем и сжигающем огне, ведь людская Любовь не подвластна страшным стихиям и смерти. Такой ослепительный свет вставал у неё над головой, реявший длинными языками пламени, как золотыми крыльями, будто уносившими влюблённых в рай.
Разве есть кто-нибудь на земном шаре милее тебя! шептал жених сокровенные слова. И будто из пеплума древних богинь вставал из огня её беломраморный образ со счастливыми слезами на обожженных ресницах. Весь мир цветущий степями, лесами, горами, серебряными снегами, синими водами морей, рек и озёр будто отразился в её прозрачных девичьих очах.
Ох, как хорошо нам в последние секунды вдохновенья, поднявшие нас в недосягаемую высь! шептала она в ответ. Но дивные слова, сразу, же сжигал бушующий смерч. Тогда ближе она прижалась к суженому и поцелуями вела любовный разговор. Красно-чёрная вздутая туча полыхала над ними. И под гром огненного гула их сердца соединились в вечности и теперь живут в каменных скрижалях крепости, расписавшие кровью заветные слова, словно печати об их браке.
А храм звенел и дрожал от костра, со стен и со сводов падали кусочками красочных фресок сгоревшие святые ангелы и архангелы, из светлых и тонких мазков и линий, создавших их божественные летающие нежные силуэты, превращаясь в тлён и сажу изуверства, варварства и разбоя.
Крестите и спасите мою дочь! младая женщина подняла на руках серебристую кроху уже обожжённую, но ещё живую и задохнувшуюся от адской боли и крика двухнедельную девочку. И будто Ангел белым силуэтом мелькнул среди багрового всполоха и унёс страдалицу в синь высоты.
Крестите и спасите мою дочь! младая женщина подняла на руках серебристую кроху уже обожжённую, но ещё живую и задохнувшуюся от адской боли и крика двухнедельную девочку. И будто Ангел белым силуэтом мелькнул среди багрового всполоха и унёс страдалицу в синь высоты.
Золотые монеты бросаю в огонь, пусть плавятся вместе с нами в адском котле! кричал толстый купец, кидая своё накопленное богатство в красную пылающую пасть Смерти.
Господи, спасибо за прожитую жизнь, но за какие грехи ты предал нас мучительной смерти горение в кипящей смоле! безумно рыдал, облитый турками из рванной каменной дыры, старый слуга коменданта крепости Христорофо ди Негро. Он голой грудью защитил своего господина, тоже срывающего с себя дорогие наряды с низками драгоценных камней и брызгами расплавленной жидкой смолы. Оба уже ослепли от чёрного огня, густо стекающего по их лицам, сжигая кожу и мускулы до черепных костей.
Иисус Христос! Разве ты не видишь огненные пытки над нами? Спаси и помилуй моих детей! последняя просьба отчаяния и мольбы рвался из материнской охрипшей глотки, обнявших свой мёртвый и спалённый выводок. Но небо глухо молчало, закутываясь черными и смрадными трупными дымами, стелющимися от огневого храма. До небесной прохлады не доходил жар горящего святилища и страдания нескольких сотен постоянных прихожан. И не окропили тучи спасительным дождём молившихся мучеников.
Хаоса и бурления толпы уже давно не было, когда кидались из стороны в сторону от вспыхивающих пожирающих огней, теперь все замерли стоически, а приняв смерть, тут же подкошенные её острым раскалённым серпом, падали замертво, не нарушая напрасной истерикой редеющие ряды.
Для потехи и развлечения главного визиря, турецкие янычары пригнали свиней с хозяйственных дворов окружающих деревень и затолкали в горящий храм к умирающим людям. Теперь пылающий ад бушевал под сводами храма с раздирающим диким визжанием животных и истошными криками погибающих.
Ужас от увиденного и совершенного преступления, не вызывал ни малейшего сострадания у турецких захватчиков, это были не люди, а кровожадные шакалы с бешеной пеной на клыках в человеческом обличие. И кара божья не настигает злодеев земли, но отвращенье заслужил их род. Никто из них не безумел от видений страшных, от адской боли корчащихся в агонии огненных пыток детей и женщин.
Мужайтесь люди, принимая зверскую смерть! А где же рок святой спасения? И смысла нет в мольбе! Никкола сквозь пламя и дым появился в сгоревших дверях со вздувшимися пузырями обожженной кожи и с презрением плюнул в сторону восседающего на мягких подушках на раскинутом и расшитом атласном ковре расплывшегося от жировых складок великого визиря Кедых Ахмад-паши, наблюдавшего и наслаждавшегося страшной экзекуцией над захваченными пленниками. То ли налетевший ветер или метнувшаяся сквозная струя донесла сгусток крови до оскала хохочущего зверя и залил выпученный глаз мокрой местью. А рукой Никкола бросил кусок свиного пятака, вырезанный из морды погибшего животного, и угодил точно во второй глаз.
Разорвать ему рот и четвертовать! приказал наместник Аллаха на побеждённой земле, вытирая шелковым платком кровавые «пули», ослепившие густым и красным туманом его заплывшие жирные глаза. Слуги тут же схватили и выволокли Никколу из храма, раскаленными щипцами разорвали ему обожженные губы, но он уже не чувствовал боли, лишь нежность прощального поцелуя сгоревшей жены Франчески жила у него на почерневших и взбухших устах. Но не сдавался храбрый арбалетчик и моряк Черного моря, и выполнил свою мечту стать героем, он изловчился и выхватил из колчана конвоира стрелу и опять прицельно метнул её прямо в мясистый нос визиря, взвывшего от боли. Ах, жаль, что Франческа не видела подвиг мужа. Его четвертовали и заодно с ним неловкого и неуклюжего конвоира. Погибаем мы от мучений, но поцелуи любовных встреч и страданий возносятся легким дыханием в белоснежные облака, что медленно текут над вечностью
В нынешнем июне, в день падения Солдайи, я пришел почтить память моих крымских земляков, погибших в ту ужасную ночь в пылающем храме.
Ровно в полночь я ослеплённый застыл среди замшелых стен и башен. Но вот взошла луна, и в мистическом фосфорическом свете я вдруг увидел Творца седого исполина с вавилонской бородой, в сандалиях на босу ногу, в белой хламиде, гуляющего по горбатой территории крепости. Фигурой грузной и объёмной, но легко и умело ступал среди полынных трав и лишайниковых скал. Лицо его было виноватым, и он будто искал прощения среди вросших в землю могучих башен и зубчатых толстых стен. Меланхолическая тишина, где оставляя беззвучный след, скользили летучие мыши с прозрачными перепончатыми крыльями. Что привело Творца в эту глухомань? Я не мог найти ответа. Но вот он подошёл к капелле и поклонился тёмному зданию, едва очерченному лунным лучом, где призрачно серебрились гербы на мраморных порталах. Будто сняв с души мучившие его томление, досаду и глубокую боль, он стал ступать к Девичьей башне, потом небрежно перебрался на подплывшее облако и ушел в небо, оставляя серебристое туманное сияние.
Я поднял голову со спального мешка и оглянулся, совершенно не понимая, что явилось мне быль, ночной призрак или печальный сон? Но где-то звенел колокол и белые очертания призрачной и праздничной свадьбы скользили мимо моих воспалённых опухших глаз, мокрых от далёкой и страшной памяти средневековой трагедии или от моей беспокойной старости.
ЛЕГЕНДЫ ГРААЛЯ
Прочитав обрушившийся книжный материал о священном камне Грааля и крымские легенды о Золотой колыбели, я онемел от удивления. Всё грандиозное с рыцарским романтическим средневековьем было, есть совсем рядом в развалинах знакомых по посещениям крепостей, а я ничего не знал. Моё вступление Легенды Грааля это собранный исторический материал многих историков и писателей, повествующих о святых драгоценностях прошлого. Остальные новеллы о моих походах по Крыму.
«Персеваль, или Повесть о Граале» так называется рыцарский роман Кретьена де Труа, написанного в 1180 г. «Лучшей историей, когда-либо рассказанной при королевском дворе», так сам автор оценивает своё произведение. Грааль сосуд, служивший Христу и апостолам во время Тайной вечери, был потиром (чащей для причащения) первой литургии. В нем лежит благотворная облатка (освящённый хлебец, просфора), подкрепляющая силы отцу «королю-рыболову», хранителю Грааля.
Спустя несколько лет печатается вторая книга «Роман о Граале. Иосиф Аримафейский. Мерлин. Персеваль», автор Робер де Борон. Святой Грааль это чаша с кровью Иисуса Христа, собранная богатым Иосифом из города Аримафея, упросившего римского прокуратора Понтия Пилата снять с креста тело Распятого. Иосиф был тайным учеником Иисуса, обернул тело своего Учителя плащаницей и положил его в скальную гробницу, где ещё никто не был положен. Грааль становится одним из христианских символов, легендой с чудесными видениями, когда реальным становится преобразования хлеба и вина в тело и кровь Христа.
В ХIII веке уже новый автор Вольфрам Эшенбах пишет роман «Парцифаль», как продолжение уже вышедших и «исправляет» суть от исторических данных от арабского первоисточника сказания, найденного в Толедо. Из рукописи, написанной по-арабски язычником-звездочётом, говорится на происхождение легенды с Востока, из Палестины, Александрии.
В 1270 г. в поэме «Младший Титурель», авторство приписывающее Альбрехту из Шарфенберга, впервые описывается замок Грааля.
Есть ещё версия, когда Грааль серебряное блюдо с окровавленной головой и связанный с христианским образом Иоанна Крестителя. Ещё два предмета сопровождают Грааль: чудодейственное копьё, пронзившего тело распятого Христа, разящее и исцеляющее, и заветный меч царя Давида, предназначенный непорочному рыцарю.
Грааль в истории становится одной из самых мистической реликвии, о которой мечтали многие, дающей путь к тайным знаниям и господство над миром. Обладающий Граалем получает вечную жизнь, изменить себя и мир и исполнить любые желания. Смертельно раненный воин, взглянув на Грааль, продлит свою жизнь на многие годы, а раны затягиваются на глазах. С помощью Грааля можно разрушать деяния человека и создавать новые миры.