Когда он увидел случайно обнаружившего их прохожего, то просто потерял дар речи, силу воли и способность двигаться Лилит, заметившая, что Сандалф не идет вслед за ней, тоже остановилась и из-за тонких стволов молодых берез удивленно рассматривала чужака на тропе
Незнакомец шел тяжело, при каждом шаге из его горла вырывался неприятный вызывающий озноб ужаса, булькающий и одновременно скрипящий хрип. Не совсем нормальный человек не обратил ни малейшего внимания на оскверненную изувеченную молодыми вандалами могилу и ковылял прямо на них. Сандалф заметил, что он идет все быстрее и быстрее и по мере его приближения смог разглядеть на нем порванную одежду и усыпанную крупными сплошными и мелкими черными пятнами кожу. Глаза прохожего были наполнены кровью из полопавшихся сосудов, ярко освещенное солнцем лицо перекошено страшной неописуемой гримасой, а из разорванного рта на грудь, только частично прикрытую каким-то грязного цвета свитером и курткой, сочилась кроваво-желтая слюна
Разные мысли путались в голове Лилит. Сначала она подумала это призрак кладбища пришедший наказать их за надругательство над мертвыми Но выглядел чужак вполне реалистично и ей даже показалось что это воскресший с помощью их обряда поклонения труп. Он ничего не говорил, в его руках, по локоть в черноземе, словно он самом деле только вылез из свежей могилы, оружия видно не было.
Что-то мне не нравиться, ни как он выглядит, ни что идет за нами неуверенно произнес Сандалф.
Когда жуткий посторонний человек оказался всего метрах в двадцати от них, Сандалф не выдержал и громко выкрикнул: « Бежим!!».
Лилит побежала. Сандалф мельком обернувшись через плечо, заметил как только они пустились наутек, странный прохожий резко рванул вперед и с колоссальной скоростью догонял их
Безысходность на Менделеева
Улица Менделеева находится в депрессивном районе на отшибе города. Здесь все было пропитано тревожностью и обреченностью Сюда сложно добраться ходили редкие, переполненные вечно недовольными бедными людьми, грязные сыпящиеся прямо на ходу проржавелые ПАЗики. В огромной глубокой луже в центре района они часто застревали и глохли, оставляя в своих неказистых телах, словно в заложниках десятки не могущих выйти людей. Умирающий шинный завод, ради которого в 60-е и был построен весь район, из последних сил травил своими выбросами окружающие его скромные старенькие улицы. Городская застройка из двух, трех и пятиэтажных домов изредка пронизывалась девятиэтажками из безликого силикатного кирпича. Ветхие нищие аварийные дома были заселены алкоголиками, которые часто бездельно шлялись по этим улицам. Они пугали, угнетая непрезентабельным больным видом добропорядочных граждан, не по своей воле случайно оказавшихся в районе, и от безвыходности постоянно или временно проживающих в тех же пяти и девятиэтажных домах. Магазины с совковыми прилавками, обслуживанием толстыми тетками-продавщицами в белых, будто врачебных халатах, наводили невыносимую тоску. Давней постройки редкие школы стояли с облупившимися потрескавшимися и много лет не реставрируемыми фасадами. Заброшенные невысокие строения с провалившимися крышами и деревянными сгнившими перекрытиями кишели бездомными животными и людьми, которые десятками замерзали и умирали в холодные зимы В этом районе на левом берегу города все казалось мрачнее, грязнее, запущеннее и угрюмее чем являлось на самом деле. Это было одно из самых неблагополучных для проживания и посещения мест VRN.
Что-то мне не нравиться, ни как он выглядит, ни что идет за нами неуверенно произнес Сандалф.
Когда жуткий посторонний человек оказался всего метрах в двадцати от них, Сандалф не выдержал и громко выкрикнул: « Бежим!!».
Лилит побежала. Сандалф мельком обернувшись через плечо, заметил как только они пустились наутек, странный прохожий резко рванул вперед и с колоссальной скоростью догонял их
Безысходность на Менделеева
Улица Менделеева находится в депрессивном районе на отшибе города. Здесь все было пропитано тревожностью и обреченностью Сюда сложно добраться ходили редкие, переполненные вечно недовольными бедными людьми, грязные сыпящиеся прямо на ходу проржавелые ПАЗики. В огромной глубокой луже в центре района они часто застревали и глохли, оставляя в своих неказистых телах, словно в заложниках десятки не могущих выйти людей. Умирающий шинный завод, ради которого в 60-е и был построен весь район, из последних сил травил своими выбросами окружающие его скромные старенькие улицы. Городская застройка из двух, трех и пятиэтажных домов изредка пронизывалась девятиэтажками из безликого силикатного кирпича. Ветхие нищие аварийные дома были заселены алкоголиками, которые часто бездельно шлялись по этим улицам. Они пугали, угнетая непрезентабельным больным видом добропорядочных граждан, не по своей воле случайно оказавшихся в районе, и от безвыходности постоянно или временно проживающих в тех же пяти и девятиэтажных домах. Магазины с совковыми прилавками, обслуживанием толстыми тетками-продавщицами в белых, будто врачебных халатах, наводили невыносимую тоску. Давней постройки редкие школы стояли с облупившимися потрескавшимися и много лет не реставрируемыми фасадами. Заброшенные невысокие строения с провалившимися крышами и деревянными сгнившими перекрытиями кишели бездомными животными и людьми, которые десятками замерзали и умирали в холодные зимы В этом районе на левом берегу города все казалось мрачнее, грязнее, запущеннее и угрюмее чем являлось на самом деле. Это было одно из самых неблагополучных для проживания и посещения мест VRN.
Ира нервно курила на обшарпанном не застекленном балконе четвертого этажа хрущевки, стараясь успеть, пока не вернулся с работы любимый и ненавистный одновременно муж. Маленькая полугодовалая дочь спокойно и безмятежно посапывала в купленной с рук дешевой за семьсот рублей без одной грядушки кроватке. У молодой семьи не было своего жилья, и они снимали небольшую всего в сорок четыре квадратных метра двухкомнатную квартиру в этом ужасном районе на Менделеева. В их комнатах казалось, время давно остановилось. Об этом напоминало все в чужой квартире не было ни одной новой современной вещи. Голая засиженная мухами лампочка под потолком нагоняла жуткую депрессию
Резкий скрежет ключа в дверном замке заставил Ирину вздрогнуть. Она грустно вздохнула, закрыла балкон и пошла на кухню, разогревать мужу еду. Влад молча, как обычно, не поздоровавшись и не обняв ее, прошел в дальнюю комнату и переоделся в домашнюю одежду. Вчерашнее картофельное пюре, сосиска и два яйца весело шипели на кривоватой видавшей виды сковороде, распространяя по квартире соблазнительный запах. Муж зашел на кухню и уселся за шатающийся с истертой клеенкой стол.
Вчерашнее?
Мы же все время экономим возьми свежее я доем
Опять пересолила Я когда-нибудь буду есть нормальную еду? То пересолено, то не досолено
Она, привыкшая к его постоянным обидным придиркам, молча налила и поставила перед ним кружку с чаем.
Что это за чай?! не выдержал и взбесился Влад, трехнедельной свежести что ли??
Да нет же, только сегодня заварила робко пыталась оправдаться молодая женщина.
Ну да, ну да еще больше обижал ее Влад.
Ира не стала больше пререкаться, ушла в зал и тихо включила безвозвратно устаревший еще советский ламповый телевизор «Рубин», принимающий всего два канала. Вскоре муж вышел из кухни: «Снова телик смотришь? Занялась бы чем-нибудь, дел что ли нет.»
Чем я займусь, ребенок помытый, накормленный спит, убралась и наготовила на завтра! вспылила уставшая от непрекращающейся ругани Ирина и немного повысила голос.
Ну и все тогда словно обиженный малолетний несмышленый ребенок ответил он и сразу же принялся собирать личные вещи.
Чем я займусь, ребенок помытый, накормленный спит, убралась и наготовила на завтра! вспылила уставшая от непрекращающейся ругани Ирина и немного повысила голос.
Ну и все тогда словно обиженный малолетний несмышленый ребенок ответил он и сразу же принялся собирать личные вещи.
Владислав поступал подобным образом уже четвертый раз за полгода. Из глаз молодой женщины хлынули слезы, и она бросилась ему не шею. «Любимый, не уходи, пожалуйста не бросай нас!» плакала и умоляла она. Ирина делала так всегда, когда гражданский муж вновь собирался уходить и почти каждый раз слезами и своей болью ей удавалось остановить его. Лишь дважды он все-таки уходил из их общего дома и неделю жил у родителей.
Разлад начался полтора года назад, когда его отец и мать неожиданно и без серьезной весомой причины обозлились на Иру. Постепенно все больше и наглее стали обвинять в бесхозяйственности, невнимательности к ребенку и в итоге попросили больше в гости к ним не приходить. «И самое страшное, я знаю она курит! Что бы ее здесь больше не было!!» острой бритвой полоснули душу доброй молодой женщины их грубые жестокие слова, переданные ей через собственного сына. Она не знала, почему все время так унижается, пытаясь сохранить их отношения, позволяя каждый день унижать себя и просто «вытирать об себя ноги». То ли правда так сильно любила этого самовлюбленного эгоистичного и не очень далекого кареглазого человека, то ли просто боялась остаться одной с крохотным ребенком на руках, без жилья и хоть и небольшого, но заработка
Разбуженная шумом дочь испуганная громко и надрывно заплакала. Ирина беспомощно сквозь густую пелену слез смотрела на нее и не решалась выпустить мужа из объятий. Он недовольно хмыкнул и вырвался из ее рук. Она бросилась к ребенку и принялась жалобным голосом успокаивать его, а сама с расширенными от ужаса глазами наблюдала, как Влад складывает в большую сумку и некрепкие полиэтиленовые пакеты с логотипом продуктового магазина свои личные вещи. Маленькая Валечка приутихла, и мать аккуратно положила ее обратно в детскую кроватку.
Я так люблю тебя, останься, прошу истощенная ежедневным страхом на коленях обнимая ноги мужа, просила она.
Из тебя все-таки получилась плохая мать! Как меня и предупреждали родители! он явно намекал на то, что Ира не укачивала ребенка, а из последних сил цеплялась за него.
Что ты пристала ко мне!! Из-за тебя у меня ничего в жизни не получается! кричал Владислав.
Ирина отпустила его джинсы и, полусидя на стареньком протертом ковришке в темно-бежевых листьях, не переставала громко хлюпать носом. Потом она снова бросилась к нему на шею.
Не уходи любименький, Владушка ради меня и дочери!! яростно шептала она ему на ухо.
Он недовольно отвернулся от ее слов, но постепенно стал успокаиваться и вскоре передумал уходить: «Ладно, только на сегодня останусь» буркнул он и отставил собранные пакеты и сумки в угол. Ира, радостно вытирая пальцами слезы, засуетилась на кухне, поставила чайник и красиво выложила на чайное блюдце его любимые песочные печенья.