За обедом Тима был рассеян и его порцию второго успешно слопал сосед.
В тихий час юный охотник за мёдом не спал. Заметив это, воспитательница велела ему просто лежать. Дело для непривычного человека сложное уснуть среди бела дня по команде. И воспитательница особо не настаивала. Едва Тима дождался прогулки. Перемигнувшись с Талкой, он помчался к своему тайно оставленному в кустах берету. Девочка бежала за ним. Каково же был их удивление, когда они ничего не нашли! Ни берета, ни мёда ничего! Тима было заподозрил подвох. Уж ни потащила ли сноровистая рыжая его берет вместе с мёдом, пока был тихий час? Когда он ненадолго закрыл глаза? Да и бежала она сзади еле-еле. Это могло быть потому, что она знала, где теперь берет и потому не спешила. Но подумав хорошенько и посмотрев на вполне настоящее расстройство девочки, Тима оставил подозрения. Остаток дня прошёл в азартной суете на детской горке и в песочнице.
За обедом Тима был рассеян и его порцию второго успешно слопал сосед.
В тихий час юный охотник за мёдом не спал. Заметив это, воспитательница велела ему просто лежать. Дело для непривычного человека сложное уснуть среди бела дня по команде. И воспитательница особо не настаивала. Едва Тима дождался прогулки. Перемигнувшись с Талкой, он помчался к своему тайно оставленному в кустах берету. Девочка бежала за ним. Каково же был их удивление, когда они ничего не нашли! Ни берета, ни мёда ничего! Тима было заподозрил подвох. Уж ни потащила ли сноровистая рыжая его берет вместе с мёдом, пока был тихий час? Когда он ненадолго закрыл глаза? Да и бежала она сзади еле-еле. Это могло быть потому, что она знала, где теперь берет и потому не спешила. Но подумав хорошенько и посмотрев на вполне настоящее расстройство девочки, Тима оставил подозрения. Остаток дня прошёл в азартной суете на детской горке и в песочнице.
Забирая вечером мальчика из детсада, мама поинтересовалась насчёт нового берета сперва у Тимы. Тот пояснил только, что берет пропал, когда его оставили в кустах акации. Подробности способа добычи мёда подручными средствами усталого бухгалтера не интересовали. Затем мама спросила о берете у воспитательницы. На всякий случай.
Ах, с этим беретом нехорошо! воскликнула та в сердцах.
Оказалось, что пока дети спали, нянечка другой группы увидала берет в кустах и хотела его подобрать, чтобы вернуть владельцу. Но внезапно на неё напали пчёлы и сильно искусали. Бедняжка спряталась в сторожке. Берет сволокли пожарным багром, ошпарили кипятком, излупили палкой, потоптали каблуками и сейчас его можно получить в сторожке у задней калитки. Несколько загрязнённый.
Мама отправилась в сторожку и увидела там искомый берет на штакетном заборе в совершенно непотребном виде. Она отряхнула берет, осторожно уложила его в свою сумку и вернулась к воспитательнице посоветоваться. Та объяснила, что дети носят панамки. И верно. У всех детей были панамки. Оказалось, что приобрести такую панамку невозможно. Они очень редко бывают в продаже и моментально раскупаются. Зато панамку можно очень просто изготовить самим. Мама получила выкройку и даже в компенсацию за испорченный берет половинку ветхой, желтоватой от времени наволочки, из которой, однако же, вполне можно было соорудить панамку. Как у всех, скреплённую единственной пуговкой на затылке.
Когда в следующий раз выздоровевший Тима пришёл в садик, на голове его была вульгарная панамка на бледной костяной пуговице от наволочки вместо эффектного берета. Ловить пчёл панамкой было никак невозможно. В этом головном уборе было два вентиляционных отверстия таких размеров, что ладошкой не закрыть. Так что дети ещё легко отделались. Пчелиные укусы могли оказаться намного опаснее для них, чем для взрослого.
Глава 2. Тайны и правила
«Знание сила»
Ф. Бэкон
Раскладушка у каждого была своя, именная, с подшитым белым лоскутком, на котором химическим карандашом была выведена фамилия и символически изображался фрукт с дверцы личного шкафчика. Но постоянное место для отдыха в тихий час не было обозначено. Спальные места располагали парами, экономя площадь. Можно было случайно оказаться и возле стола воспитательницы, и у окна, и у двери в тёмную кладовую, где раскладушки хранили после сна. При таком подходе и в паре мог оказаться кто угодно любой ребёнок из группы. Никаких эмоций ни в ком в этом случае соседство с девочкой не вызывало. Небось не военные игры. А только заметил не спящий Тима, что от одной его соседки исходит странный запах. Думая, что ему, может, показалось, он почти перевалился к соседке в раскладушку, принюхиваясь с подозрением. Он не ошибся. Девочка изумительно пахла земляникой. После подъёма Тима убедился, что и на нашивке, и на шкафчике её нарисована аппетитная земляничина. Так он и раньше это знал. Тогда он решился проверить других девочек и заметил, что каждая имеет запах нарисованного на её шкафчике фрукта.
Ничем не пахла только одна девочка. На её шкафчике был нарисован мячик с цветными полосками. Тима быстро привык различать девочек по запаху. Имена он запоминал хуже. Затем и кодекс не советовал общаться с девочками. Так что всё было нормально. Но когда мальчик попытался рассказать маме, та его не поняла. Она решила, что это всего лишь игра воображения. Так оно и было для неё. А Тима обонял запах самый настоящий и вполне реальный. Его это не удивляло. Что тут странного? Вот если бы клубничная девочка пахла арбузом
У тёмной кладовой для раскладушек было ещё и воспитательное значение. За непослушание воспитательница могла оставить там нарушителя в темноте для исправления. Так говорила нянечка. Но за всё время, пока Тима посещал садик, никогда и никого в кладовую не направляли. Воспитательница Светлана Михайловна непослушных ставила лицом в ближайший свободный угол. После непродолжительного стояния, решив, что уже достаточно страданий, наказанный мальчик или девочка начинали заунывно петь на мотив церковных псалмов, о чём дети, что интересно, не имели совершенно никакого понятия:
Светлана Михайловна простите меня
Я боль ше так не бу ду де- е- е е ла а а а- а -а -ать
Мелодию узнавала только нянечка, немало этим удивлённая. Никто не учил малышей пению на церковных хорах. Однако, они выводили самопроизвольно в точной тональности ноты церковного распева до тех пор, пока воспитательница не решала, что достаточно. Если наказанных было несколько, то печальное воспевание исполнялось в унисон, а когда воспитательница выходила на пару минут мелодические прошения останавливались, но исправно возобновлялись, когда владычица детских душ опять появлялась. Выпускали из угла всех сразу. Зачёт воспитательного мычания носом в угол шёл по последнему и первые наказанные к этому моменту просто уставали гундосить и потому подтягивали только гласные, да и то через одну и даже не всегда впопад.
Были мальчики, не принявшие правил печали, такие как Тима. Они в углу никогда не распевали. Соответственно и раскаяния за ними не замечали. Потому молчуны выстаивали максимально возможное время до поры, пока родители не придут.
Воспитательница держалась сложно сопряжённых понятий с перекрёстными связями, основанием имевших старинные казачьи нравы. Правда, телесные наказания из обихода были категорически исключены. Руководитель группы знала обстановку в семьях. Если ребёнка за нарушение в группе могло постигнуть наказание ещё и дома, то таких детей в углу до прихода родителей не держали. Тиму дома наказывали чрезвычайно редко. Считалось, что мальчик мал сознавать вину. Воспитательница так не думала. Потому в углу ребёнок стоял до появления мамы. Позже, когда Тима понял, чего от него хотят, стояния в углу прекратились. И он даже не озадачился почему ему просто не сказали с самого начала, что в помещении группы нельзя бегать, что не нужно громко кричать в играх, что нельзя отнимать игрушки у других детей, даже если эту игрушку ты сам и принёс в колхоз?
Правила нужно постигать методом проб и ошибок. Это правило. Именно это вбивала в детские головы достойнейшая Светлана Михайловна доступными ей способами.
Сейчас в детском саду время тихих игр в группе. Тима играл в машинки с другими мальчиками и, кроме звука гудящих моторов и междометий, там ничего не было слышно. Девочки в это время взяли себе каждая по куколке и вели беседу за них, словно встретились давнишние знакомые.
Однажды был тихий час. У одного худенького мальчик и у одной стройной девочки раскладушки оказались рядом. В это время в раздаточной закипел чайник и засвистел. Так появился художественный свист, рассказывала Капа.
Это была строго одетая девочка в белой блузке и чёрной юбочке. Кукла её нарядно выглядела в простецком платье крепостной крестьянки, но с красивыми, блестящими, белыми, короткими кудряшками. Настоящие крестьянки в старину носили косу или косы и покрывали голову платками. Но для кукол это считалось не обязательным.
Вечно несёшь непонятно что. Болтаешь, откликнулась другая девочка, Эва. Она отличалась платьем с оборками на груди. Кукла её была наряжена в кеды и синие брючки, в футболку и с гитарой за спиной. Из гитары выступала рукоятка. Можно было крутить рукоятку и слушать мелодичное звучание механизма.
Однажды сидели один мальчик и одна девочка на качелях и болтали ногами. Так появилась болтовня, откликнулась Капа.
Ха! Иногда тебя интересно слушать, засмеялась третья девочка, Вера. На ней хрустел белый халат для игры в поликлинику и в руках её восседала кукла-медик с красным крестом на шапочке.