Счастье. Определение.
Более развернуто эта тема представлен в следующих фрагментах Том 2, §1.0.2.Богопознание, пп. 65,66,80,81,89,90(б),91,92; §1.5.1.Иное направление проявления эволюции, п.8.; 1.7.Соотношение Истины и идеологии. Том 3, §2.3. Древние славянские верования, пп.5,6,38,39,40; §2.5.Некоторые технические стороны вопроса п.23,24,25,35,36,37,38;§2.7. Противоречия
Что такое счастье? Во-первых, следует сказать, счастье это жизнь, это ещё одно имя жизни. Все идеологии, течения мысли можно разделить на две части: мертвые и живые. Третьего нет в природе вещей. Во-вторых, человек идёт туда, куда смотрит, и при этом идущий одолеет дорогу. Так как каждый из нас видит перед собой одно из двух либо живое, либо мёртвое, то нам становится очевидным что такое ересь. Если смотрит на мертвое, то он будет мёртв. А если живое, то будет жить, даже если вокруг него ад. Поэтому, чтобы уверенно идти в живое будущее, важно беречь своё внимание, акцентировать его на абсолюте жизни. Нельзя даже видеть злое, прощать все свои обиды и искать все то, что было хорошо просто смотреть надо на счастье и на все то хорошее, благодаря которому вы в данный момент живете. Прощать бывает так же тяжело, как подниматься к вершине, восстанавливать своё здоровье. Но такова жизнь, что всякая радость бытия нам дается в труде и в победах над самим собой. То есть чтобы видеть абсолют живого Бога, нужен жертвенный труд, сопряжённый даже с муками.
Надо сказать важное, что счастье дарует важное качество человек может терпеть тяжести бытия, даже не замечая их, даже не ведая об их существовании. Главное, что человек, не теряя силу духа, хочет жить в любых условиях, при любом состоянии своего здоровья. Нет счастья нет борьбы за жизнь даже если сила воли у человека огромная. Если человек впал в уныние, то никакие достоинства и никакое всемогущество во власти или огромное состояние не помогут, ибо все рушится.
Повторюсь, что там, во Царствии Небесном, где абсолютный достаток всего и абсолютная радость бытия, законы эволюции и развития в жесточайшем естественном отборе невозможны, ибо нет самого активатора их борьбы противоположностей, в которой должен выживать сильнейший. Все эти законы обрели силу после беззакония Адама и Евы. Наука не противоречит Священному Писанию, но только дополняет. Точнее в сферах поддающихся научному освидетельствованию постепенно распознается образ Божий, специфически явленный в пределах ограниченных возможностей природы. Ибо Писание исповедует, а, богословие исследует законы, свойственные сферам постоянства берега, а наука свидетельствует о сферах, где естественна всеобщая относительность, изменчивость и течение реки относительно постоянства берега в нашем двоичном естестве природы. В науке речь идет о свидетельстве о Боге посредством воспаленной грехом природы человека в пределах физической возможности её свидетельствовать о Боге постепенно проявляются очертания образа Божьего в природе, распознаются характерные Его контуры. В этом именно и есть противоречие древнегреческой философии и Христианства. В пределах высоты раскрывается один вид и все в границах природных возможностей обозрения представлено в единстве и созидающем перестроении становления к образу Бога. Вне высоты из-за малости обзора все перестроения представлены обрывочно, в виде попавших в поле зрения участков-осколков, что зрится как разрушение и мир воспринимается как деградация распада и при этом в ограниченных первородным грехом пределах явлен, как добро и зло. Но так как представленное малостью обзора, так и остается частным случаем всего того, что открывается обозрением с Божественной высоты, то научный анализ, как частный случай узкой специализации, в любом случае, не может выйти за пределы этого общего и Божественного частное так и остается частным случаем общего и также хотя и специфической, но остается формой свидетельства и исповеди о Боге, не смотря на неизбежные зримые противоречия, в коих всегда ускользает единящее общее их.
Сам по себе закон это специфически выраженная форма взаимодействия двух этих составляющих двоичную природу постоянства и относительности; берега и реки. Закон это лишь уникально сложившаяся форма очертания береговой линии в этой реке, имеющей место быть в каждой микроне мироздания, способного к чувственному восприятию. Поэтому научный анализ никак не упраздняет Закон Божий, а только лишь вот так более всего примитивно в пределах природной возможности частного свидетельствует о Нём. Итак теперь, после этих доводов, наши руки развязаны для творчества. То есть мы можем, строго следуя в своих суждениях в русле православного догматического богословия и, работая в пределах этого русла, спокойно адаптировать современный научный анализ под наши жизненные потребности и принимать его как ещё одну форму исповеди о Боге, нисколько не боясь впасть ни в научное заблуждение, ни в ересь,.
Да, наука верно свидетельствует о том, что выживает сильнейший в естественном отборе в единстве борьбы противоположностей. Образ выражения этой побеждающей силы двойственный. И один из них абсолютное превосходство в наборе достоинств: много рогов, копыт, большая пасть с клыками, огромный рост, хвост, огромное свиное рыло. Все эти признаки важны для победоносного торжества в борьбе за выживание в богообщение через посредники, как носители Божественных энергий, но, как мы видим, порабощающая сила так и осталась не в физическом или умственном превосходстве, а в радости от бытия Царствия Небесного. Все формы жизни так и остались едиными в данном общем для всех в радости и любви Царствия Небесного. Бог, отнимая радость жизни рая, как бы бьет по рукам, отнимает способность мыслить и желание к созиданию, к противостоянию в борьбе, делая самозащиту бессмысленной. Если нет радости и не к чему стремиться, то тут эволюция, естественный отбор заканчивается, ибо нет стимула борьбы за свою жизнь. Даже если человек, как дьявол, наделён всеми достоинствами непобедимости, но нет любви, тогда к чему все эти достоинства и доспехи, непобедимость. У человека нет достоинств, столь востребованных в борьбе за свою жизнь, в отличие от дьявола, но он просто счастлив и побеждает только тем, что призван быть проводником Божественного и тем наделяет счастьем все вокруг себя, просто делится им и ради только этого служения человека миру мир служит ему. Казалось бы, страшные воинственные звериные существа в природе, а возле человека добрые и мирные, и даже помогают ему просто им хорошо быть рядом. Тут могут возникнуть справедливые претензии в связи с расхождением со Священным Писанием, в котором об естественном отборе в единстве борьбы противоположностей нет ни слова. На самом деле об этом свидетельствует все содержание этой Книги книг, только иным понятийным языком. Напрямую, из-за невостребованности говорить об естественном отборе, ничего не сказано, зато есть описание его, этого отбора, который вершит сам Творец, постоянно вычленяя из человечества только осталось в Его образе и подобии. Это и Всемирный потоп, и войны, и хождение по пустыне, и голод, и просто разные чудеса. Более того, Священное Писание несет в себе цель рассказать людям о природе счастья, то есть о богообщении, о стяжании счастья богообщения. Библия это не системный справочник для ученой элиты, подвизающейся на научном анализе и логике, а свидетельство о Боге, о том, что Бог есть любовь, что Он восстанавливает, поднимает, ломает любой закон логики ради жизни. Хочу повторить, что если наука это законы о принципах протекания мертвых процессов распада-разрушения, то Священное Писание законы живого возрастания. К примеру, по логике вещей блудливую жену надо выгнать из дома, а живое требует простить и принять её такой, какая она есть, дать ей силы к исправлению и сберечь семью. Или как говорят сами ученые врачи, что сам процесс выздоровления организма так и остается для них чудом Божьим, идущим в супротив всякой логики вещей.
Священное Писание нам исповедует Царствие безграничной Любви. К примеру, в самом начале священной Книги описываемый порядок очерёдности сотворения Вселенной, который не вписывается в наше научное мировосприятие: почему-то растительность появилась раньше, чем даже Солнце и Луна. С одной стороны это важно для того, чтобы человек не примыкал к ложному представлению о Боге, ибо Он пребывает в ином, не в предметах и не в порядке их заметен в промысле Божьем, в Его воле. Также как образ Божий на человеке пребывает также в ином чтобы подчеркнуть это иное, чтобы дать выразиться этой силе Божественного, возникла необходимость сотворить первому человеку помощницу-жену. С другой стороны, так как Бог есть любовь, то нет никакой важности в том, какой там порядок сотворения лишь бы все было живое, лишь бы все хорошо и всему вокруг было радостно. Это понятно только тем, кто молится. Ведь молитвеннику не нравится логично сложившийся порядок вещей именно против него он протестует, и он призывает Бога сделать то, что для Творца естественно нарушить логику жизни. Молитвенник хочет сломать логическую неизбежность надвигающейся трагедии и утвердить живоносную любовь Господи помилуй меня. Таким образом, мы распознаем в самих себе то направление для движения к совершенству или для самосовершенствования, которое дарует нам вместо бунта ради логики вещей, истинное счастье и радость принять все как есть. Это не сила мышц, это не мощные экономические системы, это не техника рукопашного боя, это не суперЭВМ. Это есть безграничная любовь, к которой все остальное перечисленное прикладывается самопроизвольно по мере востребованности утверждения этой же радости вот что такое Царствие Небесное. Хорошо сие отражено на иконе святой Троицы святого Андрея Рублёва: У всех троих Божественных Мужей мы видим какие-то неестественные, в нашем понимании, позы, и вообще вокруг Них мир представлен в формах неправильной геометрии, что невозможно в нашей реальности. Но, несмотря на этот хаос форм, мир существует, существует Предвечный Совет абсолютного согласия в жертвенном служении. То есть, вот таким образом Андрей Рублёв изображает Любовь. Если есть любовь, то будет иметь место Вселенная. А если нет любви, то самый совершенный порядок, самые верные правильные формы рухнут. Отсюда нам явственно вычерчиваются цели эволюционного становления всего живого в единстве борьбы противоположностей. По всей логике вещей, в процессе эволюции должно возникнуть нечто всесильное и всепобеждающее со множеством достоинств. Это живое существо должно быть наделённым всеми достоинствами победителя: рогами для нападения или обороны; также должна быть самая мощная пасть с огромными клыками; копыта для быстрого бега на большие расстояния; хвост для управления собой во время погони за жертвой; шерсть для выживания в холоде; огромный пятак, чтобы рыть землю; также умение быть оборотнем для маскировки; огромные размеры и так далее. А теперь оглянемся вокруг и увидим, что выжил в этом естественном отборе тот, кто вообще беспомощен в противостоянии даже какому-то комару или клещу. Выжил тот, кто вообще не имеет никаких достоинств, столь нужных для победы в борьбе. Выжил тот, кто по незлобию прощая все обиды жил, кто терпел и любил. Вот каков суд истории эволюционного становления, господа ученые. Иначе не могло быть, ибо любовь свойство вечное, а эволюция этим свойством вечности как раз наделена в какой-то степени, а потому мы видим в этой же степени явственное проявление не всемогущества, а именно любви. Хотя сильные существа такие были, но где они? Мы находим их многочисленные останки и ставим в музеях археологии. Получилось, что как раз тот порядок вещей, который выражен на понятном для нас языке в Книге Бытия, постепенно выкристаллизовался в истории Вселенной, и это все оказалось хорошо. Так как Библия это свидетельство о Божьем промысле, то не было смысла в ней упоминать об огромных динозаврах, ящерах и тому подобному, не дошедшего до наших дней. Ведь Книга книг и без того трудно читаема и сильно объемна.
После всего сказанного здесь следует дать определение о счастье. Счастье всегда многогранно по природе Царствия Небесного и все грани радости должны присутствовать в человеке единовременно. Грехопадением произошло расчленение на составляющие, ибо Бог велик и велика Его радость, а потому приобщение к ней должно уже происходить удобоприемлемо для болящего первородным грехом человечества. Так как человек пребывая в высшей экзальтации счастья от созерцания Творца «не слышит» голос своего тела, а в преображении природы человека должен участвовать весь он, а не какая-то его часть, то Бог создает ему помощницу, ибо теперь он, чтобы быть счастливым, должен сделать счастливой свою жену, которая требует к себе близости по подобию. Теперь, чтобы быть счастливым, он должен нести послушание у слабости. Хотя преображение в Боге всегда связано с перерождением, с переменой к большему совершенству, а потому движение к абсолютному подобию должно идти удобоприемлемо постепенно, соразмерно с природной возможностью тела человека возрастать. Ненадорванное тело становится условием вечности бытия в полноте, а это есть тоже образ Божий. После грехопадения человеку послушание у жены имеет ещё большее значение, ибо плоть его ослабла от воспаления грехом. Границы, в пределах коих происходит спасение, сильно сузились. Человек, который «не слышит свое тело» рискует нарушить свое естество. К примеру, страда. Человек, пребывая в единении с Богом, стимулирует физической нагрузкой все грани радости бытия просто эта радость по нашему определению должна быть явлена как полная бесчувственность к летнему зною, надоедливому гнусу во время монотонного физического труда. В определённый момент женщина должна позвать его на обед или просто принести воды попить, или отвлечь от тяжелого труда на некоторое время все это в целом дает возможность передохнуть, сменив образ деятельности на более легкий. При этом надо сказать, что в природе человека, согласно закону жизни, все должно течь и течение это несколько болезненное вне исихазма. То есть в исихазме человек «не слышит голос своего трудящегося тела», терпящего, кроме физической нагрузки, укусы насекомых и зной летнего дня. Но этот вот контраст активирует всю полноту природы человека, активируя его психику и приобщая к душевному веселью. Душа поет поет и тело. Если душа радуется, то даже заточение становится раем такова природа счастья. Вне молитвенного исихазма, человек превращается в беглеца, ибо везде он получает травму психики, ибо первый признак того, что было покушение на физическое здоровье ожидание того, когда это все закончится. Преп. Силуан Афонский говорит, что трудиться надо так, как будто с этого момента ты будешь выполнять свою работу вечно, то есть святой старец хочет сказать, что нельзя ждать конца работ. Это возможно, если душа уже во Царствии Небесном то есть это не самовнушение и не усилие воли это живое общение личности с Личностью. Тот, кто не ведает то, о чем здесь речь, чтобы удовлетворить потребность в одном он покупает путевку на море. Там на море после двух-трех дней отдыха, он понимает, что он соскучился по дому и у него есть дела. Приехав домой, он хочет сходить на природу, либо сеть, к примеру, на скутер, потому нырнуть с аквалангом на морское дно. Получив удовлетворение, тут же получает пресыщение и вновь речь заходит о травме психики уже от этого. От радости отдыха не ищут и отпуск не ездят. И так у него всея жизнь в беготне то стимулирует одну грань своей природы, то другую, то третью. В то время, как селянин все это имеет бесплатно, ибо стимулирует свою природу именно теми реалиями, в коих живет, кои оказались в поле его доступности по естеству жизни. Душа поет не от того, что ей хорошо приобщившись к Источнику радости. Восход и закат Солнца есть везде, также как и иные реалии красот. И понятно, что право человека всегда есть жизнь в счастье, но только теперь это счастье требует много энергозатрат, которые неизбежны из-за поиска счастья всех там, где нас нет. Оные все менее и менее восполнимые и даже уже начинаются необратимы процессы в природе. Хотя конечно, человек должен познавать себя. Так как он, по нашему определению сам есть все то, что его окружает, флора и фауна, и даже вся Вселенная, то он познавая себя в образе этих явлений бытия, тоже познает себя, но совсем не для того, чтобы потерять все то, что он познал, но обрести и улучшить. Ведь мы, желая познать себя не вспарываем свой живот от любознательности мы ищем иные пути, то есть иные пути к счастью без убийства самого себя. Вот в чем вопрос.