Среди пиратов особенно прославилась одна четверка. Состав ее любопытен. Трое из них Чакал, Кулакита, Парномус (греч. беззаконный) назывались капитанами, а четвертый, предводитель джентельменов удачи, был монахом из карейской кельи, принадлежащей Святопавловскому монастырю. Турки никак не могли справиться с этими разбойниками. И пошли на мирные переговоры. Оставив пятерых турок в качестве заложников у разбойников, пригласили главарей в Кутлумуш к главному турецкому чиновнику. Разбойники явились. Чиновник стал убеждать их бросить свое дело, объясняя, что у турок нет большого желания пребывать на Афоне и гоняться за ними вместо того, чтобы жить дома и заниматься хозяйством. Выслушав это увещевание, разбойники все равно стали продолжать свои занятия. В том числе и монах. Иноки всеми средствами убеждали его обратиться к молитвам и посту, а не разбою, но он не желал их слушать, пока с ним не произошел случай, вразумивший его. Однажды разбойники отдыхали в одном из своих убежищ. Надо сказать, что порох они хранили особым способом: в высушенных дынях, предварительно очищенных от сердцевины. Один из разбойников, балуясь, тыкал шомполом в одну из дынь. Порох взорвался, но никому не причинил вреда, только ружье одного из разбойников неожиданно выстрелило и ранило в плечо злополучного монаха.. Рана была легкой и монах быстро поправился, но через некоторое время оставил свое не монашеское делание, приняв это случай за Божие указание. Он вернулся в свою келью и через некоторое время умер в покаянии.
Казалось бы, катастрофа 1821 года должна была многому научить афонских монахов, но когда началась другая авантюра в 1897 году48, Афон опять оказался в центре событий. Хотя он был вне опасности военной, но оказался в самом центре событий в духовном смысле. И опять искушение национализмом захватило греческую душу. Среди греческих монахов развернулась агитация, активно проводимая некоторым народным обществом («эфники Этерия»), которое и втянуло Грецию в очередную авантюру. И греческие монахи тут же сбросили с себя монашеские одежды и отправились в греческую армию. Таких оказалось не менее 300 человек. То, что иноки так просто променяли духовную брань на физическую, считая последнюю более эффективной, говорит о плачевном состоянии греческого монашества в то время. Дух национализма захватил и более почтенных монахов, и дело дошло до того, что даже Протат прекратил свою работу, и в то время афонская республика оказалась фактически без власти, так как не было известно когда антипросопы снова смогут собраться вместе. Ведь национальный конфликт был гораздо шире и глубже, чем неприязненное отношение греков к русским или болгарам (так же, как, впрочем, к грузинам, сербам, румынам, то есть ко всем национальностям). Неприязнь дошла до того, что среди самих греков произошло разделение на греков «элладских» и «турецких». Первые составляли в то время братства монастырей : Дионисиата, Кутлумуша, св. Павла, Есфигмена. «Турецкие» греки населяли Лавру, Иверон, Ватопед. Вероятно, это разделение и было причиной паралича Протата. Грекам-фанариотам сильно вредила освободительная борьба Эллады. До сих пор некоторые греки сетуют, что авантюра 1821 года подорвала мощь фанариотов, которые уже фактически держали в своих руках бразды правления турецкой империи.
Самое страшное, эти настроения отразились и на отношении к русским насельникам. В действительности, уже накануне этой войны афонские греческие монахи собирались на совещание, намереваясь в случае объявления войны неожиданно напасть на русских монахов и всех их перебить, а над русскими монастырями водрузить греческое знамя49. Этого не произошло: планы остались планами. Но сильное возмущение в среде греческих националистов-монахов вызвали слухи, пришедшие с острова Кандии, где русской эскадре, чтобы спасти Грецию от полного разгрома, пришлось участвовать в усмирении греческих повстанцев. Из-за всяких легенд и преувеличений положение было черевато очередной вспышкой. Потом, правда, когда Афон оккупировали в 1912 году, греческие командиры благодарили Россию в лице русских монахов, что Греция была спасена вмешательством нашей великой державы. Но Бог миловал и, более того, возникшая напряженность имела положительный результат объединение русских афонских иноков в братство русских келий.
Страшное свидетельство более позднего времени об утрате православного единства приводят Санкт-Петербургские ведомости: «Когда здесь (на Афоне) было получено печальное известие о трагической кончине Макарова, греческие монахи на каждом шагу кричали: «Да здравствует Япония! Долой Россию50»». Не надо напоминать, как тяжело переживала гибель адмирала Россия. Таким образом, горе одного православного народа стало радостью для другого.
Страшное свидетельство более позднего времени об утрате православного единства приводят Санкт-Петербургские ведомости: «Когда здесь (на Афоне) было получено печальное известие о трагической кончине Макарова, греческие монахи на каждом шагу кричали: «Да здравствует Япония! Долой Россию50»». Не надо напоминать, как тяжело переживала гибель адмирала Россия. Таким образом, горе одного православного народа стало радостью для другого.
Национальные конфликты иногда выливались в настоящие побоища. И это могло поколебать веру людей, идеализирующих афонское монашество, забывающих или не знающих о другой брани, никогда незатихающей на Афоне брани с духами, в которой не всегда люди бывают победителями. Об одном таком побоище, очевидцем которого был он сам лично, писал в софийской вечерней газете в 1904 году известный в Болгарии публицист и литератор П.Даскалов. «На второй день Пасхи из протатского храма выносится чудотворная икона51 . Крестный ход останавливается и в Андреевском скиту, и там служится молебен. В благодарность русские монахи угощали греческих, давали им подарки и даже деньги. В прошлом году почему-то греки не приносили икону в русский скит. Но в этом году они заранее известили русских, что по старому обычаю остановятся в этом скиту. Получив это известие, русские еще заранее послали в Карею угощение, подарки и деньги. Но когда крестный ход направился к Андреевскому скиту, он был остановлен на середине дороги толпою греческих монахов, вооруженных кинжалами, ножами и револьверами. Завязалась рукопашная между теми и другими греками.
Зачем вы несете русским икону, закричали вооруженные греческие монахи. Набросившись на своих собратьев, они многих избили и ранили Сопровождающие крестный ход монахи в испуге разбежались. Икону рвали на все стороны. Револьверные выстрелы подняли тревогу в Карее, откуда на место происшествия прибыли турецкие полицейские власти. Русские же монахи Андреевского скита, вышедшие навстречу крестному ходу с чудотворной иконой, возмутившись случившимся, вернулись в скитский собор и отслужили молебен без иконы».
Споры, носить или не носить русским монахом икону, продолжались более пятидесяти лет. Начались они со времени основания скита. Вот как описывает летопись Андреевского скита встречу иконы: «В Светлый Понедельник сподобились посещения Божией Матери, Ея чудотворной иконы, именуемой «Достойно есть». Была преславная встреча, мы ходили на встречу до самого креста во всем облачении с крестами, иконами и хоругвями, и когда икона стала приближаться, то мы с нашей стороны для большего церемониала приказали (сардарам) выстрелить более нежели из 12-ти ружей, по соединении начали христосоваться по обычаю, разменялись крестами и иконами и пошли в скит. Было сардаров более 30 человек, кои всю дорогу стреляли. Вошли в главную трапезу совсем освященным собором, было молебствие, и было уготовано велие утешение для всех священнослужителей, монахов и прочих. Все остались премного благодарны; после трапезы паки проводили до верхнего креста, а там разменялись крестами и возвратились. Сие третие было посещение, решили так и на будущее время»52. Но проходит год или два и греки по неизвестным причинам не желают идти с иконой к русским. Остается предположить, что греческое братство часто попадало под власть энергичных, но недалеких не только в духовном, но и умственном отношении монахов.
Противоречия между греческими и русскими монахами, кажется, лежат уже в самом взгляде на монашескую жизнь53. Русские монахи стали активными проповедниками общежительного устава. Даже кельи быстро превращались в маленькие монастыри. У греков общежитие в те времена находилось в упадке54, идиоритмические монастыри иногда проповедовали роскошь и беззаботность. Многие, писавшие в прошлом веке об Афоне, отмечают, что по внешнему виду можно было легко отличить, к какому монастырю принадлежит монах. В прошлом веке идиоритмические монастыри преобладали над общежительными. По этой причине и происходил быстрый рост Пантелеймонова монастыря, который в то время был одним из немногих, придерживающихся общежительного устава, и ревностные греческие монахи с радостью приходили в него.
Постепенно Пантелеймонов монастырь, вернее, его русская составляющая, вызывает все возрастающее недовольство греков. Им не нравится, например, что монастырь является питателем сирых и убогих. В начале 20-го века протат даже запрещает раздавать милостыню. Совершается чудо: приходит Сама Божия Матерь и смиренно принимает укрух, показывая тем самым, что не должно прекращать богоугодного этого дела. Но не внемлют этому игумен и старшая братия и подчиняются не Божией Матери, а людям, ослепленным ненавистью. Как это характерно и для нынешнего времени! Сейчас главной добродетелью является внешнее спокойствие, отсутствие конфликтов, возможно, эта политика сглаживания острых углов и является причиной нынешнего оскудения русских обителей. Потому, вероятно, до сих пор в Пантелеймоновом монастыре тридцать братьев, что не хочется возбуждать греков. Да и управлять малым количеством легче: меньше людей меньше конфликтов.
Постепенно Пантелеймонов монастырь, вернее, его русская составляющая, вызывает все возрастающее недовольство греков. Им не нравится, например, что монастырь является питателем сирых и убогих. В начале 20-го века протат даже запрещает раздавать милостыню. Совершается чудо: приходит Сама Божия Матерь и смиренно принимает укрух, показывая тем самым, что не должно прекращать богоугодного этого дела. Но не внемлют этому игумен и старшая братия и подчиняются не Божией Матери, а людям, ослепленным ненавистью. Как это характерно и для нынешнего времени! Сейчас главной добродетелью является внешнее спокойствие, отсутствие конфликтов, возможно, эта политика сглаживания острых углов и является причиной нынешнего оскудения русских обителей. Потому, вероятно, до сих пор в Пантелеймоновом монастыре тридцать братьев, что не хочется возбуждать греков. Да и управлять малым количеством легче: меньше людей меньше конфликтов.