Тот задумчиво покачал головой:
Саб лог пагаль (Все люди чокнутые).
Смешной он, в самом деле. Сейчас называет сумасшедшими тех, кто смотрит на меня без отрыва и хочет дотронуться. Но еще три месяца назад он сам у храма Лотоса вел себя аналогично. И если бы не моя смелость, сейчас бы я тут с ними не стояла.
Мы вышли из-под навеса и прошли по прохладным плитам до входа в темную пещеру. Черные низкие своды нависли над головами. В углублениях на обтесанных камнях громоздились фигурки воинственной Кали, изображались сцены ее побед. Огороженные мощными коваными цепями, они отделяли толпы страждущих, которые сиротливо тянули к ней свои руки. Мини взяла себе девчонку и, чтобы ту не раздавили, несла на руках. Мы протиснулись сквозь огалтелую толпу молящихся в соседнюю пещеру. Освещением везде были факелы и молебные огарки. Воздух спертый, пот, гарь, знакомая мирра и дух мистических времен, когда еще люди свято верили в мифы и поклонялись стихиям.
По спине поползли холодные струйки пота. Такого я бы точно не увидела с тургидом.
На меня косились. Меня толкали. Все стремились протиснуться к сурового вида священнику. Серьезный брахмин раздавал благословения, вымазывая лбы настырных. Ароры протиснулись и подставили головы. Их одарили и они отошли довольные. Хотели уже двинуться дальше в глубь, проталкивая меня сквозь людской затор, как брахмин взглянул в мою сторону и рукой потребовал подойти. Я удивилась: меня что ли зовет? Наверно ругаться будет: зачем пришла? Я не решалась. Он кивнул и раздвинул толпу одним жестом. Все обернулись с изумлением: кому же так посчастливилось и увидели меня, завистливо обсмотрели. Кто-то сбоку подтолкнул меня и я подошла.
Аширвад, произнес монотонно брахмин и мазанул мне лоб вязкой жижей. Благословение.
Шукрия, сложила ладони лодочкой и склонила шею.
Он важно опустил голову: принято. И взмахнул рукой: следующий. Круг сомкнулся.
Пунит с братом и сестрой облепили меня, удивленные не менее меня.
Тебя позвал? Благословил?
Ю вери лаки, (ты очень счастливая) смеясь подскочил Амит.
Я только повела плечами.
Протиснулись дальше. Девчонка, зажатая толпой пискнула. Но на нее шикнули: ты в храме терпи. Она, словно поняла, чего от нее требуют, притихла и вжала голову.
Мы вышли к просторной пещере с высоким потолком. Самая освещенная. И на ползала низкий пьедестал с небожительницей. Огромная черная богиня с расщеперенными в разные стороны руками, как огромный паук, таращила глаза из своего угла, с ее кроваво-красного языка будто капала кровь. Померещилось что ли или впрямь курицу зарубили?
Суеверный ужас пролетел надо мной. Все трепетали перед статуей, которая казалась ожившей. Настоящая черная вдова. Один раз ужалит и кранты.
Пунит встал перед ней и принялся нашептывать молитвы. Меня подтолкнули ближе к нему, показывая, чтобы и я сложила руки и чего-нибудь попросила у богини.
Пунит встал перед ней и принялся нашептывать молитвы. Меня подтолкнули ближе к нему, показывая, чтобы и я сложила руки и чего-нибудь попросила у богини.
Я подошла ближе и вспомнила вечер в квартире Виджендры. Рита привезла из дома настоящего молдавского виноградного вина из собственных погребов. И мы на троих его распивали, празднуя, что она скоро получит российское гражданство. Вино было просто ошеломляющее. Такого аромата не найдешь ни в одной французской бутылке. И такой легкости, когда льется через горло, не встретишь. Зато и бьет по мозгам в самый неожиданный момент. Валит с ног и заставляет хохотать как план. У меня тогда весь язык сделался фиолетово-бардовым. Виджендра схватил цифровой фотик и кинулся снимать.
Высунь язык! кричал он, опьяневший и обезумевший. Ты воплощение Кали. О! Мата-Кали!
И теперь я стояла перед ней, настоящей, в жуткой пещере, сохранившей запах веков, и должна была с ней разговаривать.
Привет, чуть приподняла уголок рта. Меня тоже называли мата-Кали. Может мы с тобой похожи? Как говорят, ты не всегда злая и жестокая. Ты еще и добро делаешь, но тебе надо служить или принести дар. У меня ничего нет, считай, что мы на равных. Как бы подруги.
Со стороны статуи пронесся ветер, как горячее дыхание и встрепенул мои распущенные волосы.
Ты живая что ли? изогнула удивленно брови. Ладно, здорово. Столько людей ежедневно приходят тебе поклонится! Еще бы ты не ожила! Общественное сознание тебя создало. Спасибо тебе, что я здесь. Что еще скажешь. И если уж нас с тобой как-то объединили, пусть в шутку, то помоги мне, как женщина женщине разобраться с Пунитом, понять, кто он и какой.
Показалось, будто зашевелился ее высунутый окровавленный язык и полезли змеи над головой с шипением. Позади стукали о колокольчики, прося исполнить многочисленные просьбы. Пунит тоже дернул за язычок среднего колокола и по пещере прокатился гул.
С потолка свисали разные колокола и колокольчики. И как бы я не стеснялась, но раз уж сам брахмин меня не прогнал и даже поставил тику на лоб, а потом сама Кали любезно пообщалась со мной, напомнив, что и я отчасти она, решила избрать себе самый большой колокол и треснуть по нему. Язык ударился о медную стенку. Колокол закачался, издавая мощный перезвон с другими колокольчиками. Все обернулись в мою сторону.
Мини с Ашвани посмотрели на меня с подозрением, но ничего не сказали. Скорее всего обсудят это на семейном совете без меня.
На выходе купили освященную пищу прасад и прошли к машине.
Это качори, попробуй, протянули мне в зеленой миске из сшитых сушеных пальмовых листьев воздушные печености, прожаренные в масле. Налили из пакетика соуса.
Я хрустнула кусочек. в середине пустота, только по краям прилипшие пряности. Соус оказался непривычно острым. Но мне понравилось. Потому что в компании. Потому что возле храма. И потому что в загадочной загранице, той самой, о которой ходят легенды. В Индии.
Протерли руки салфеткой, что Мини предусмотрительно прихватила из дома, обулись и поехали дальше.
Вскоре показалась знакомая башня из красного песчаника. Кутуб Минар.
Но я уже была там, напомнила Пуниту. В апреле.
С Винаяком, фыркнул он. А теперь со мной.
Ну ладно, улыбнулась довольная. С ним можно все и по третьему разу, не то что вторично.
Припарковались рядом с кассами. Пунит побежал к окошку для местных. Принес зеленые билетики.
Пунит, для меня надо дорогие, неуверенно показала на бумашки по пять рупий. В апреле Виджендра покупал по двести пятьдесят для иностранцев.
Он небрежно откинул мою руку: сам знаю, что надо.
Ну ладно. Я сказала. Ты решил.
Мы встали в очередь на вход. И тут высокий охранник с ружьем, он же и билеты проверяет, преградил нам путь:
Мадам нальзя. Ей другой билет.
Но как же она со мной начал выставлять Пунит грудь колесом.
Дальнейший спор я не расслышала, но нас не пустили. Пунит не хотел даже взглянуть на меня. Психанул и подошел к очереди за билетами. Быстро сторговался и продал зеленые талончики. Значит внутрь не идем. Денег на меня жалко.
Вернулись к машине и долго стояли, решая что делать дальше. На меня спихнули малышку. А сами переговаривались, стараясь, чтобы я не поняла, о чем они.
Девчонка пинала сандалиной камушки и песок в машину и скучала. Подняла голову:
Девчонка пинала сандалиной камушки и песок в машину и скучала. Подняла голову:
Мэ тхак гая.
Устала? переспросила ее. Она кивнула. Поиграем?
Она сморщила лоб вопрошающе: во что можно играть с такой взрослой тетей. Я принялась выводить носком круги, рисунки на песке. Девчонка заинтересовалась. Потом принялась подрисовывать, и тоже носком. Подняла палочку и перечеркнула рисунки со смехом. Взглянула на меня: как я отреагирую. Я улыбнулась: ачча! хорошо! После чего она принялась лопотать, рассказывать мне как надо играть, что рисовать. Я понимала ее на каком-то ином уровне, интуитивном и мы уже весело бегали вокруг машины, играя в салочки, поднимая пыль столбом и заливаясь радостным смехом. Никогда бы не подумала, что могу ладить с детьми.
Наташа тоже пагаль. Как ребенок, усмехался Ашвани, а я делала вид, что не слышу и не понимаю его слов.
Да, они похожи, шутила Мини.
Все, садитесь, позвал резко Пунит и мы залезли в машину.
В Кутуб Минар сходить не получилось: дорого для меня двести пятьдесят рупий. Жалко, конечно. Но я все равно раньше с Виджендрой ходила. Не постоянно ж теперь смотреть вблизи на эту летучую башню. Мысли об этом не покидали меня. Угнетали лишь сомнения, все больше и больше. Во мне боролись противоречивые субличности. А дождь продолжал капать на стекло машины.
Я к тому же опасалась возвращения в квартиру. Вдруг прогулка кончится? Но мы поехали куда-то за ограду, свернули на боковую дорогу и оказались в средневековье. Мусульманский район. Нищета. Грязь. Теснота. Улицы еще уже, чем в Гита Калони. Доносятся песни муэдзина. Голые дети, чумазые, оборванные бегают стаями, гоняют мяч, машут палками. Тощие длинные собаки, изгибая ребристые животы, поскуливают и ищут пристанища у стен, за канавами. Я потянулась было за фотоаппаратом, но меня остановили:
Пока не снимай. Тут ничего нет интересного. Потом.
У меня фотик старый мыльница с пленкой на тридцать шесть кадров. Первые несколько снимков я делала еще в России, в огороде, бабушку за сеном. И тут я осознала, насколько непривычно колоритно здесь. Готова снимать все подряд, щелкая и щелкая кнопкой. Да только где потом возьму пленку, если эти не подскажут.
Послушалась. Остановилась.
Припарковали авто у пыльной грязной стены глиняного забора. Вылезли. Детвора вздрогнула. Остановилась. Три секунды и оголделые понеслись на нас:
Ангрез! Ангрез! так они назвают иностранцев (пошло от англиан, а перенеслось на всех подряд): я стала для них настоящим происшествием.
Моя компания быстро меня обступила. Мини взяла за руку. Приказала всем никого ко мне не подпускать. Окруженная кольцом, как шоу-звезда от толп поклонников, последовала за телохранителями.
Временами перескакивала через лужи. Грязь после ливня тестом распласталась по неасфальтированной дороге. Подскальзывались, но держались.
Мы пошли прямо к узкой кишке улицы, которая чем дальше, тем больше сужалась. Азиатские галеи настоящее зрелище для непосвященных. Я и в своей-то Средней Азии не была даже в бытность ее единства в Союзе, а тут сразу абсолютно другой мир. Другой язык. И другое время. И говорят еще, что машин времени никто не придумал. Это фантастика! И это реальность. Купи билет до Дели и сам получишь ответ, что такие машины уже давно летают за пятьсот долларов туда и обратно.