Солнечные зайчики щекочут спины морских барашков, отражаются в меди английских труб и геликонов. Эхо разносит шарканье сафьяновых туфель и чеканный шаг начищенных до блеска сапог. В мавританских сводах отражается стрекотание кинокамер и шипение магниевых вспышек. Красные мундиры и пробковые шлемы смешиваются с тюрбанами и длиннополыми кафтанами неукротимых потомков сипаев. Сержанты топорщат усы, краснорожие матросы напрягают татуированные бицепсы и тянут вверх тросы лебедок, поднимая на борт колониальные трофеи. По трапу с невозмутимыми птичьими лицами поднимаются чиновники и офицеры с семьями. А в стороне какой-нибудь майор О`Рук докуривает сигару и щелчком отправляет ее в волну. Описав огненную дугу, сигара с шипением гаснет, а белый пароход, распустив британский флаг, дает гудок и отплывает.
Мумбаи и сегодня остается одним из главных шлюзов страны и морскими воротами в Индию. Его акватория огромна. Целые острова отданы под шахты, терминалы, сортировочные и разгрузочные пункты. Работа на них кипит и днем и ночью. На рейде стоят суда всех флагов и государств. В ожидании своей очереди толпятся циклопические танкеры с аршинными надписями «не курить» на рубках, пузатые сухогрузы и ржавые лесовозы.
Спокойствие здешних вод охраняет авианосец «Викрамадитья», гордо встающий над прибрежными водами. Когда-то он звался «Адмирал Горшков» и служил ВМФ России, но в 1994 году наш веселый президент и верховный главнокомандующий Борис Ельцин росчерком пера продал его Индии. Хроники тех лет запечатлели небывалое ликование индийских вооруженных сил бородатый адмирал в огромной чалме въехал на палубу в окружении пернатых адъютантов и радужных работников Генштаба. Под какофонию национальных маршей индусы усыпали авианосец цветами и гирляндами, зажгли ароматические палочки и пустились в пляс. Поодаль навытяжку стояли русские моряки, не зная, как на все это реагировать.
Но что толку ворошить прошлое. В новом веке авианосец «Горшков-Викрамадитья» надежно защищает город с моря, и пока гудят его котлы, Бомбей может спать спокойно.
На краю Кубы
Да на хер мне сдался твой «Киндер-сюрприз», лучше сам купи у меня шоколадок, сипит прокуренным голосом крохотная кубинка и достает из кармана несколько помятых плиток в бесцветной обертке.
Лучший шоколад на всем острове, или не знал? Ну вот, совсем другой разговор, амиго! А сдачу не жди: за весь день ты первый тут проехал. И где там твое капиталистическое яйцо с секретом? Так и быть, возьму для дочки
Добро пожаловать в Баракоа, город на самом краю Кубы. Именно здесь, утомленный морской качкой и солониной, сошел на берег Христофор Колумб. Не совладав с нахлынувшими чувствами, знаменитый мореход разрыдался и написал в своем дневнике нечто вроде: «Так вот оно какое самое прекрасное место на Земле. Даже птицы поют здесь о том, что не хотят покидать эти края, а ангелы вторят им с небес». Вслед за ним сюда приплыл конкистадор Диего Веласкес. На берегу Медовой бухты он пополнил запасы пресной воды, набрал из индейцев новых слуг, основал город Баракоа и отбыл покорять Юкатан. С тех пор туристов здесь видят нечасто. Горная цепь, некогда служившая непреодолимой преградой для врагов, в наши дни превратилась в серьезное препятствие для путешественников. Правда, в 1960-е годы власти наконец построили через перевал дорогу, но дела в Баракоа от этого лучше идти не стали. В конце концов на карте любой страны всегда сыщется город, который вроде бы есть, а вроде его и нет.
По атлантическим волнам с веселым блеянием бегут барашки, в мангровых зарослях танцуют барракуды, в девственной глуши далеких островов гигантские змеи охотятся на карликовых свиней.
Скажите, а здесь есть ядовитые змеи?
Я прошу прощения у вашей дамы, но на Кубе ядовитых змей, кроме женщин, нет!
Между тем ядовитые кубинские женщины прекрасно готовят. На террасах прибрежных кафе вас ждет рыба, фаршированная бананами, шоколадная курица, омар в кокосовом соусе и фирменный десерт «кукуручо», который готовят из папайи, ананаса, апельсинов, меда, корицы, ванили, имбиря и гвоздики.
На раскаленной крыше ржавого трактора, будто приехавшего сюда из кинофильма «Девчата», нежатся грифы, наблюдая за тем, как дети играют в войну. В местном универмаге сосредоточенные хозяйки взвешивают лук и прицениваются к китайскому миксеру.
Пробираясь через площадь, вдруг слышишь, как в толпе кто-то тихо напевает по-русски «Если с другом вышел в путь». Резко разворачиваешься и нос к носу сталкиваешься с долговязым улыбчивым незнакомцем. Тот переминается с ноги на ногу, теребит в руках соломенную шляпу, представляется дядей Сашей и говорит, что когда-то работал моряком в Советском Союзе и проплавал все моря от Одессы до Архангельска. Потом вернулся домой, а жизнь прошла ни работы, ни жены, ни детей. С тех пор дядя Саша пьет ром и ждет русских туристов, о прибытии которых ему сообщают хозяева гостиниц или торговцы шоколадом на перевале.
Чем такому помочь? Ведь он сам утверждает, что рома у него в избытке, а денег не надо. Что же тогда? Дядя Саша смущенно комкает свою старую шляпу и вдруг решается: «Простите, а вы не могли бы зайти в валютный магазин и купить мне пару банок колы? Черт знает, что за желание, но так давно хотелось попробовать ее вместе с ромом».
Ялта-2015
Если по прилете в Симферополь вам не надо получать багаж, лучшее, что можно сделать, это пойти в буфет пить местное «Жигулевское» пиво. Ранним утром, после самолетного кофе, оно вам покажется особенно вкусным.
Через две кружки уже перестаешь обращать внимание на бегущих мимо туристов, полицейских и прочих встречающих-провожающих. Зато начинаешь слышать, как за соседним столиком, под лимонад и бутерброды, мафиози Крымов и мальчик Бананан обсуждают дорогу до Ялты:
На перевале снег, троллейбусы не ходят. На чем поедем?
А мы частника возьмем
Троллейбусы действительно не ходят. Накануне моего приезда на Украине взорвали опоры ЛЭП, поставляющих электричество в Крым, и полуостров погрузился во тьму. Так что без частника, действительно, никак.
На улице тебя обнимают таксисты и южный ветер. Побитые ноябрем москвичи доверчиво расстегивают пальто, стягивают перчатки и безропотно дают посадить себя в машины до Алушты, Фороса, Гурзуфа, Ливадии. Какой-то сибиряк восторженно фотографирует электронное табло с температурой +21 градус.
Со мной в машине едет пожилая пара и похожий на модного Мао Цзэдуна якут. Мужчины сразу заводят разговор про козни татарских сепаратистов, борьбу с терроризмом, рыбалку, мелиорацию. А старушка все пытается узнать у водителя судьбу какого-то санатория под Судаком, где она отдыхала еще при Хрущеве, но никто ее не слышит. С придорожных плакатов ласково улыбается Путин: «Крым. Россия. Навсегда».
Дальше больше. Мотель «Марсель» и гигантская надпись «Ксюша, прости» на горной вершине. Цирк «Калиостро» и эротическое шоу с «сексуальной гостьей из Москвы». Трактир «Сказочная Русь» «Остановись, попробуй, останься» и придорожный гастроном «Врата желудка».
К заправочной станции «Современник» выстроилась километровая очередь. «На колени хотят нас поставить, а мы сдюжим!» потрясает кулаком водитель. Дед и якут скорбно и одобрительно кивают. Бабушка ест лимонное суфле.
Асфальтовое шоссе, спускающееся от гор, напоминает растянутую для просушки рыболовную сеть. Вот и Ялта.
Я прощаюсь со своими попутчиками и иду к морю.
Три части прибоя, сок акации, щепотка толченой бирюзы, крик чайки и шорох гальки вот и весь рецепт коктейля «Набережная Ялты». Подавать в пластиковом стакане, украшенном веточкой кипариса.
Под плакатом «Пляж закрыт! Медицинская помощь и спасение на воде не обеспечиваются» котенок играет пробкой от шампанского. Закрыт не только пляж: до весны заперли свои двери закусочная «Ракушка-Мидяйка», ресторан «Ван Гог», хуторок «Ля Мер». В кафе «Натали» под песню «Попрошу у Санты антидепрессанты» задумчиво пьют кофе притихшие старшеклассницы и одетые не по сезону хиппи. Рыбаки вытащили на берег свои лодки и режутся в подкидного дурака.
К заправочной станции «Современник» выстроилась километровая очередь. «На колени хотят нас поставить, а мы сдюжим!» потрясает кулаком водитель. Дед и якут скорбно и одобрительно кивают. Бабушка ест лимонное суфле.
Асфальтовое шоссе, спускающееся от гор, напоминает растянутую для просушки рыболовную сеть. Вот и Ялта.
Я прощаюсь со своими попутчиками и иду к морю.
Три части прибоя, сок акации, щепотка толченой бирюзы, крик чайки и шорох гальки вот и весь рецепт коктейля «Набережная Ялты». Подавать в пластиковом стакане, украшенном веточкой кипариса.
Под плакатом «Пляж закрыт! Медицинская помощь и спасение на воде не обеспечиваются» котенок играет пробкой от шампанского. Закрыт не только пляж: до весны заперли свои двери закусочная «Ракушка-Мидяйка», ресторан «Ван Гог», хуторок «Ля Мер». В кафе «Натали» под песню «Попрошу у Санты антидепрессанты» задумчиво пьют кофе притихшие старшеклассницы и одетые не по сезону хиппи. Рыбаки вытащили на берег свои лодки и режутся в подкидного дурака.
Мужчины здесь говорят с певучей интонацией милиционера Грищенко из «Зеленого фургона». А у девушек речь округлая и нежная, словно крымский персик.
Оставшись без света, ялтинцы высыпали к морю и теперь неприкаянно бродят по набережной из одной стороны в другую. В магазинах торговля идет при свечах: люди вглядываются в сумрачные витрины, взвешивают на ладонях монеты, подносят купюры ближе к глазам. Нет, не сказать, что электричества нет нигде в некоторых кафе и гостиницах работают свои генераторы, всеми огнями сияет крокодиловая ферма, судя по огромной очереди, работает центральное отделение местного банка. Но это, скорее, исключение.
Вместе со светом куда-то исчезли все звуки. Так тихо, что можно услышать, как на улице Рузвельта скрипит коляска и потрескивает огонек кубинской сигары.
В кафе «Шелковый путь» из всего меню лишь чечевичная похлебка и салат из баранины и редьки. Делаю заказ и через некоторое время слышу грохот и узбекские ругательства это вместе с моим супом упал в темноте официант. А больше супа нет. Салат есть тоже как-то расхотелось.
На площади бабушка торгует крохотными креветками, арахисом и сигаретами поштучно. Покупаю пару сигарет и чувствую, как на мое плечо ложится тяжелая рука. «Подкуривай, родной, улыбается золотым зубом седой армянин. Меня Вазген зовут, а там моя машина. Тридцать лет таксую, то-се. Хочешь, покатаемся? Крым посмотришь, чачу попьешь, лук местный покушаешь. И возьму недорого. Да ты не бойся, меня тут все знают. Ты в какой гостинице живешь? Тогда завтра в 10 утра буду тебя у ворот ждать. А сейчас домой иди. Зачем тебе темная Ялта?»