Бить меньших?
Отвечать на зло злом?
Эти избитые вопросы в том матче вышли во всей наготе в разбушевавшихся чувствах. Вовка и вправду был как в космосе! Вокруг бегают «муравьи», что-то требуют: укуси, съешь! А Вовка не ударил, хотя и на заяву всего двора. Кому советовали? Богу? А у меня, хоть провались, на зло добром не получается. Извожусь, клянусь, но страстишка-месть во мне всё сжигает. Вовка одним взглядом задавил ядовитого змея и в Ялане, и в себе. Но я один из этих самых «муравьёв», явно не могиканского пошива. Но Длинный Вовка не даёт мне выпустить из себя мохнатого зверя. Бесконечно жаль, что нет уже Витьки, нет Кольки Царство им Небесное и земля пухом. А Вовка стал седым и ещё прекраснее всеми астральными телами. И остался у него тот же, невероятной глубины, глухой и бархатный бас.
Да, мы с Витькой были в доброй власти славных и «уважаемых» всеми пацанами братьев. Колька научил нас плавать. За пять секунд! Вот вам мой зуб! И оба научили нас драться. Давали настоящие боксёрские перчатки и дивились на «гладиаторов», как доморощенные римляне! Что ни потешить себя, когда слуги бьют друг другу морды? Братья были нашими старшими защитниками и, естественно, воспринимались нами, как волшебники: они умели и знали всё, и их все боялись! И даже их сад напротив нашего дома был волшебным. До сих пор «вижу» этот сад и в нём Прекрасную Даму Блока: пацан, а мечты встретить прекрасное создание родились именно в их саду. Хотя из этого же сада я выстеклил окно нашей учительнице из поджига, Валентине Львовне, учительнице литературы. Я уже тогда, дурачок из 4-го «Б» и будущий член институтской сборной по стрельбе, страдал меткостью. Как и сигареты, Вовка безжалостно отнял у меня милую игрушку. Слова братьев для нас с Витькой были законом.
Даже в смешных мелочах. Как-то Колька застал меня в их волшебном саду за «преступлением»: я мыл яблоко. И тут же последовала «кара»: «Будешь мыть яблоки станешь толстым, как соседская Ленка». Как рукой сняло: долго я не мыл яблочек, ровно три года, пока не уехал из нашего двора в другую жизнь. Больше я не видел Ялана. Но он тоже дал мне урок и своими «функциями», и прижатым хвостом под корзиной. Всё же он был подлинным и естественным в своих отпетых и неуёмных проказах.
Даже в смешных мелочах. Как-то Колька застал меня в их волшебном саду за «преступлением»: я мыл яблоко. И тут же последовала «кара»: «Будешь мыть яблоки станешь толстым, как соседская Ленка». Как рукой сняло: долго я не мыл яблочек, ровно три года, пока не уехал из нашего двора в другую жизнь. Больше я не видел Ялана. Но он тоже дал мне урок и своими «функциями», и прижатым хвостом под корзиной. Всё же он был подлинным и естественным в своих отпетых и неуёмных проказах.
Весной прошлого года я был в этом самом дворе и вспомнил и игру, и всех ребят, и вспомнил, как я увиделся, через сорок пять лет, с моим Длинным Вовкой и спросил его: «А помнишь, Вов, Безухого Ялана? Как вы сцепились на баскетболе?» А Вовка мне: «Что-то я вообще не припоминаю такого?..» Вот вам и привет! Люди помнят битву богов Света и Тьмы, а самим богам уже до лампочки.
Давай, дорогой Ялан, не обижайся, я тебя помню, живи долго и прости меня за эти строчки. И ты, Вов, ты тоже прости, если что не так нацарапал, но удержаться не было сил. Даже своего отца я так не слушался, как тебя и Кольку. Вот, хотя бы, ещё одна картина моего разоружения, когда я сдуру похвастался тебе новеньким поджигом: ты снова отобрал у меня дорогую игрушку и коротко бросил: «Чтоб больше этого добра я у тебя не видел».
Ой, какой был поджиг!!!
Но Вовка сказал.
А Вовка фрегат.
А фрегат самый прекрасный корабль!
Всё же, как мне повезло, что мне встретились Вовка и Колька. И один раз особенно.
Это было на Камчатке. Мы с ребятами на триангуляционном пункте в паре с другой бригадой измеряли подвижку материков. По-русски: мы измеряли углы, а они светодальномером стороны треугольников. Работы закончились и мои хлопцы решили порыбачить, проведать соседей и отдохнуть. До них километров пять-шесть, их пункт на пляже Тихого Океана, а мы на стометровом над ним отвесном обрыве. Спору нет. Хоть против закона: одного в тайге оставлять нельзя. Я не рыбак, приведу в порядок вычисления, а ребята сходят пусть, пока погода.
Уже ночь. Ребят нет. Начался шторм. Связи с ними нет, хоть убейся. Хотя с другими сопками и с кораблями связь была. Сижу на рации: пришла плохая весть погибают ребята с пункта Нового. Я как мог связывал и соединял через корабли по рации Питерские власти и наши бригады. Никто друг друга не слышал, я слышал всех, все слышали меня, и только с моими не мог связаться. Как заколдованная точка! Никак не отзываются. Пошёл искать на берег, хоть учил своих, как выжить, если что, и на карте все места наших встреч при неожиданных ситуациях мы обговорили. А экзотика была в том, что вокруг всё время бродят толпы косолапых. Я уже и дневник вёл на доске, если сам куда-то денусь, и палатку свечами украсил светится за километры! Неплохой в ночи и в шторм ориентир получился со второго захода: первый вариант маяка успел, к счастью, потушить без последствий.
Да в жизнь не пошёл бы один на медведей. Но Длинный Вовка и тут не дал мне покоя: беру перочинный ножичек для себя, а не для мишек и на берег. Одна уже бригада с трупом. Где-то ж и мои ребята загибаются? Обыскался, понятно, зря: они невинно коротали дурную ночь с красной икрой под самогоночку, укладывали рыбку, пытались связаться никак! и не знали, какая трагедия случилась у соседей. А погибли два студента тоже пошли не по правилам, за рыбкой Но нет связи надо идти. И ножик мне вселял силы не дам себя скушать заживо! До сих пор страшно, а вдруг подкачал бы Фрегата? Но, значит, и смертному не вреден пример того Вовкиного взгляда, на том матче. И можно решить любые функции, если встретится такой друг, как Вовка. Да ещё с фамилией, в переводе с русского на русский как «Родной добру» или «Добророждающий». Сами догадайтесь с какой! Но в паспорте у него шикарный «титул»:
ИЗ РОДА ДОБРА
ВЛАДЕЮЩИЙ МИРОМ
СЫН ПОБЕДИТЕЛЯ НАРОДОВ
Абсолютно не хило и абсолютная правда. Я ж говорил: если не бог, так полубог! А Ялан? Братцы, вспомнил, пока писал, всё же подсознание крутило шарики и ролики: он тоже Вовка!.. Не перепечатывать же всё заново? Вовка Ялан. Сразу в интернет вот, с крымско-татарского: ялан ложь, неправда, враньё. Тоже титул получается: Владеющая миром Ложь. Ёлкины-палкины, и, точно, МХАТ: Добро и Зло
Во поигрались в мячик!
22.03.2014
Памяти Вовкиного брата Кольки и его маленького друга Витьки
ИЗ РОДА ДОБРА
ВЛАДЕЮЩИЙ МИРОМ
СЫН ПОБЕДИТЕЛЯ НАРОДОВ
Абсолютно не хило и абсолютная правда. Я ж говорил: если не бог, так полубог! А Ялан? Братцы, вспомнил, пока писал, всё же подсознание крутило шарики и ролики: он тоже Вовка!.. Не перепечатывать же всё заново? Вовка Ялан. Сразу в интернет вот, с крымско-татарского: ялан ложь, неправда, враньё. Тоже титул получается: Владеющая миром Ложь. Ёлкины-палкины, и, точно, МХАТ: Добро и Зло
Во поигрались в мячик!
22.03.2014
Памяти Вовкиного брата Кольки и его маленького друга Витьки
Санька из четырнадцатого
Тридцать лет, как я ушёл из геодезии за руль автобуса. Перестройка-мачеха тем и славится, что конкретно меняла жизни. Попал в 14-й автобусный парк. А помню сердцем только одного человека из моего первого четырнадцатого Саньку. И как ни спасаюсь от гоняющихся за мной вопросов, никогда мне не спастись от самого избитого: о добре как «о само собой разумеющемся», как у Саньки. А мой вопрос к богам всегда со мной: «Как ты, т а м, Сань? ты т а м рулишь на новеньком «Икарусе?»
Сколько их, Иванушек-дурачков! И в сказках, и реально Санька весь в золотых завитушках, кроткое из кротких созданий Бога, но и с золотыми руками. Что б и ни поездить на этом сочетании? так вот и решали свои трудности наши начальники, за которыми гонялись в лихие годы с автоматами уже другие решалы. Радоваться этому зверству не приходится. Но и понятно, что я совсем о другом: о светлом и простом. Как Санька.
Оно уже вечное простое и незабвенное, и самое обыкновенное воспоминание: полночь, подоконник в парке, мы уже сдали путёвки. Я сижу с Санькой и только через сто лет до меня дойдёт, что я сидел не на подоконнике, а на облаке, с будущим ангелом. Санька, абсолютно-иконный, простенько по-житейски делится со мной бедами своей семьи, сетует, что ни разу в жизни у него не было новой машины, а я согласно киваю, абсолютный придурок, типа, что ему сочувствую. Ничего не предчувствуя Никого не ругающие, ждущие просто сопереживания, слова о неполучающейся жизни проскальзывают мимо моих ушей и так и утекают в мою бездушную вату Я же не ангел, я ж совсем обыкновенное незамысловатое земное создание, с обыкновенными мозгами наизнанку.
Но я помню его лик, уж извините, святой, безобидный просто он недоумевал, почему ему Господь не даёт новый «Икарус»? Я, дрессированная обезьяна за рулём, сто три раза получал новенькие автобусы. Потом. Такое время потом пришло, до которого ты не дожил, святая душа, когда этими новенькими автобусами были забиты все захватки. Тебе в ум не приходило подмазать начальство, продать своё мастерство, продать любовь к своим «больным» к неисправным, загнанным к забору и вычеркнутым из жизни механизмам. Ты их любил. Наивная душа, ты ждал, что вот-вот и за твои труды по реанимации калек тебе дадут новенький аппарат! Угу!.. А я получил новый «283-й» «Икарус» ещё в четырнадцатом: беленький, с «гармошкой»! Но уже после твоей неожиданной смерти. Получил Как же! Просто, наконец, мне, не только дрессированной, но и хитрой обезьяне, допёрло, как надо правильно помогать спасать людей в их «маленьких простительных слабостях». Понятно, что такой новый автобус тебе, небесная и доверчивая душа, не снился и не мог присниться. Ты хотел настоящий, свой.
Не жить нам с ангелами. Разные миры. Но, может, из-за нас, что нам не до их заоблачных, заветных желаний, которые они нам доверили, они так спешат улететь туда, где им точно дают новые автобусы, где всё ладно в семье? Наша земная обидная околесица: тот, кто знает до винтика весь смысл машины, которая так весело переносит людей в пространстве, того вычёркивают из подданных ласкового солнышка, а таким приматам, как я, ещё сто раз дадут новый и сверкающий на этом же солнце «Икарус». ! ! ! ! о великий и могучий, непечатный и горький