Это еще раз характеризует демократизм сложившихся отношений, отсутствие у европейских переселенцев (русских и др.) чувства господства и наличие адаптивно-деятельностного сотрудничества. Для русских и коренных народов региона утвердились формы совместной деятельности по выживанию в суровых климатических и пространственных условиях, обмен трудовым опытом, традициями и как пишет А. П. Щапов общее умонастроение.
Определенную роль в сближении народов играло православие. Крещение представителей коренных народов создавало новый климат духовно-нравственного единения и формирования элементов регионального сибирского менталитета. Крещенные инородцы более активно приобщались к русской культуре, традициям, вступали в межнациональные браки, получали европейское образование.
О названных процессах, А. Щапов в 1872 году писал, что «в Сибири, вследствие скрещивания славяно-русского племени и других разноплеменных выходцев из России с сибирско-азиатскими племенами, мало-помалу, слагается своеобразная однородная масса населения, не удерживающаяся в одинаковой степени признаков ни чисто славянско-русской расы, ни чисто азиатских племен» (10). Этот тип населения региона он называл «русско-сибирским» типом, который обладает региональными физическими и ментальными чертами.
Сибирский менталитет как определенное рационально-эмоциональное умонастроение включает в себя первичное мировоззрение (отношение человек природа, представление о пространственных и временных отношениях и нормы нравственности), ценностные ориентации и предпочтения, понятие жизненных перспектив и определенный настрой, социальный характер. В нем, другими словами, находит своеобразное сочетание архетипов, ориентаций, верований, нравственных и других социальных норм, которые проявляются своеобразно и определяют модальные черты этой территориальной общности, личностные характеристики, поведенческие стили и схемы. В сибирском менталитете проявляется специфическое качество населения, сформировавшегося на этой территории в определенных условиях и социальных отношениях, т. е. «закодированный» опыт жизни, особенности мыслить и чувствовать (М. Блок). В нем, кроме сказанного, проявляется особое сочетание культурных традиций, верований и опыта различных народов. Это фактически наднационально-территориальная форма субъективности, связанная с определенной географо-социальной территорией. Безусловно, было бы неверно утверждать, что на всей территории Сибири существовала и существует единая ментальность. Сибирская ментальность имеет, на наш взгляд, два проявления: это ментальность русских (и других) старожилов и ментальность сибирских аборигенов, которых Ф. Достоевский в «Записках из Мертвого дома» называл «закоренелыми сибиряками». Эти формы имеют свои особенности. Например, в ментальности коренных народов Сибири преобладают черты этнической принадлежности и традиций. У них историческая территория проживания ставится ниже по значению этнического феномена. У европейцев-старожилов сибирство, привязанность к территории имеет большее значение, чем этническое происхождение. Особо выделяются «новые» поселенцы, о приверженности которых к сибирским традициям, умонастроению, стандартам жизни или о «сибирском патриотизме» пока говорить трудно. Поэтому среди этой категории населения Сибири наблюдается активный отток. Только за последние 10 лет из районов Сибири уехало свыше 1 млн. человек, среди них в основном «новые» поселенцы, у которых не сформировалась сибирская идентичность, как важное проявление ментальности.
Сибирство это феномен, который определяет специфику отношения к окружающей среде, социально-трудовую практику населения, проявление социальной памяти, формирование жизненных стратегий и их перспектив. Это своеобразная культурно-психологическая энергетика населения, ее нормальное функционирование эффективнее всех других ресурсов для развития региона, считает экономист В. Иванченко, с чем мы согласны полностью.
В сибирской ментальности как нигде выражена связь с местом жизни, его особенностями, с природой в ее величии и разнообразии. По наблюдениям исследователей в ментальности населения Сибири особенно ярко выражается связь человека с природой, ее различными проявлениями и понимание их для жизни человека, ее мифологизация.
Это связано с тем, что в культуре населения Сибири большое влияние имеют языческие верования коренных жителей. Русский писатель И. С. Соколов-Микитов подчеркивая это утверждал, что язычество включает в себя поклонение матери-природе, ее силам, единство человека и природы, по сравнению с конфессиональными образованиями, например, христианством (11). Известно, что элементы шаманизма стали частью обыденной жизни жителей Сибири, они остались в быту и у аборигенов, несмотря на то, что многие были крещены. Таким образом, языческое благоговейное поклонение матери-природе стало одним из основ менталитета населения. И в настоящее время языческие традиции активно соблюдаются жителями Сибири независимо от национальной и конфессиональной принадлежности. Традиции языческого единства человека с природой, определили специфическое экологическое сознание сибиряков, суть которого заключается в осознании огромной ценности природы, и не отделение себя от нее. Он часть этой природной среды, которая окружает его.
В современных условиях чрезвычайно актуально изучение ментальности населения Сибири по многим причинам. Во-первых, это средство глубокого изучения социально-культурной истории края, дополнение ее антропологически-гуманитарным аспектом, что сделано до сих пор недостаточно. Подобные исследования включают в историю территории духовное содержание, духовное состояние населения, проблемы человека, его ожидания, ценности, символы и т. д. Это конструирование духовности и предложение к самопознанию, репрезентация общности, что является важной стороной существования общностей и индивидов.
Л. Февр, один из пионеров исследования ментальности, писал, что обращение к ментальности есть фактически изучение «живых людей» с их отношением к природе, к своему дому, семье, к обществу, в котором они живут, т. е. того, чем живет человеческий коллектив и индивид в повседневной жизни, каково его актуальное умозрение. Непонимание регионально-территориальной специфики повседневной духовной жизни людей и тем более попытка разрушения или унификации чревато экономическими, политическими и культурными последствиями. К счастью, как показывает сибирский опыт, ментальное качество устойчиво, оно имеет внутренние скрепляющие факторы. Ни массовая переселенческая политика в последние годы царизма, ни подобная переселенческая политика на «стройки коммунизма», ни постсоветский период, когда забыли про население региона и стали говорить только о ресурсах, ресурсном дополнении к Центру не уничтожили ценности, символы, традиции сибирства, сибирской идентичности, сибирского умонастроения. Например, по данным исследования Н. В. Сверкуновой 77,8 % жителей Приангарья относят себя к сибирякам и считают, что существует сибирский характер, сибирская ментальность и это является основой их достоинства и жизненных ориентиров (12).
Таким образом, исследование духовно-антропологического аспекта такого региона, как Сибирь, есть основа системного представления о ней, раскрытие основных факторов устойчивости региональной жизни, развития экономики в первую очередь. И, в конечном счете, знание и актуализация особой ментальности населения региона есть одна из основ развития гражданского общества, и ее территориальная мобилизация, а также отвержение сложившегося ресурсного взгляда на регион. Сегодня развитие Сибири путают с эксплуатацией ее недр, что является чисто колониалистским подходом. Местное население (сибиряки) не контролируют использование природных ресурсов. При том суровом климате, при разрушенной экономике и малочисленности населения, она не может решать свои проблемы за счет налогов, а во многом за счет контроля за природными ресурсами, как например, сделано на Аляске (Р. Дж. Хикл) т. е. за счет природной ренты.
Таким образом, исследование духовно-антропологического аспекта такого региона, как Сибирь, есть основа системного представления о ней, раскрытие основных факторов устойчивости региональной жизни, развития экономики в первую очередь. И, в конечном счете, знание и актуализация особой ментальности населения региона есть одна из основ развития гражданского общества, и ее территориальная мобилизация, а также отвержение сложившегося ресурсного взгляда на регион. Сегодня развитие Сибири путают с эксплуатацией ее недр, что является чисто колониалистским подходом. Местное население (сибиряки) не контролируют использование природных ресурсов. При том суровом климате, при разрушенной экономике и малочисленности населения, она не может решать свои проблемы за счет налогов, а во многом за счет контроля за природными ресурсами, как например, сделано на Аляске (Р. Дж. Хикл) т. е. за счет природной ренты.
Во-вторых, обращение к структуре ментальности населения Сибири есть выявление социально-культурной энергетики жителей территории, актуализация их жизненных сил, витальности (С. И. Григорьев), их нравственное возрождение. Без этого трудно идет адаптация населения к новым формам социально-экономических отношений и практикам либерального общества, которые разрушают сложившиеся устои жизни, охранявшие их элементы ментальности.
В сибирском обществе складываются новые социальные отношения, которые разделяют общество на конфликтные группы, усложняются межэтнические отношения. Отчуждение от идеологии «сибирства» не будет способствовать решению социальных, экономических проблем, в том числе и демографических, что и определит необходимость вахтового метода добычи сырья, о чем много говорят в последние годы властные структуры. На разъединение населения влияет происходящее «деление» территории на сферы влияния, что противопоставляет население и оно не может защитить себя, свои интересы. Этому особенно способствует деление административных субъектов на территории богатые и бедные, что уничтожает самодостаточность Сибири. К сожалению, у новой элиты наблюдается эксистенциональная чуждость специфике Сибири, непонимание чаяний, умонастроения и вызовов ее населения. Это особенно проявляется и в СМИ, особенно центральной. Для них Сибирь и проблемы сибирской общности, культуры ее народов неактуальны или находятся вне ценностей современной цивилизации. Поэтому Сибирь с ее населением остается для другой части России экзотической, ресурсной окраиной, а не «реальной кровной и основополагающей частью России» (Н. Михалков). При этом забывается, что сегодняшнее благополучие России определяется этой территорией, ее ресурсами.