И девушка покорно взошла на самую вершину холма.
Иван Кронштадтский продолжил речь:
Время, когда каждый из вас может сделать рентген своей души и увидеть невидимое человеческому глазу в иное время, наступило. Высокая светлая, тонкая Божественная энергия может помочь лишь светлой, чистой душе. Душа черная, грязная, покрыта твердой коростой коркой зла, жадности, равнодушия и других грехов, и через эту душевную корку высокой, светлой, тонкой энергии не пробиться. Ибо слишком тонка она. Я бы сравнил ее с «тонким сверлом». Чем толще душевная корка, тем быстрее «тонкое сверло» сломается. И лишь низкие, темные, грубые дьявольские энергии пробивают эту корку и заполняют собой душу. Их сравнил бы с «толстым сверлом». Оно просверлит душевную корку самой большой толщины. И чем грязнее и греховнее душа, чем толще душевная корка, тем эффективнее работает «толстое сверло» низкие, темные, грубые дьявольские энергии.
Бас Ивана Кронштадтского разрывал полную тишину, стоящую на вершине холма.
Ты, девушка, сейчас увидишь свою душу на земле. Твой земной грех аборт. Ты убила во чреве свое родное дитя. Смотри на душу свою на земле, до чего ты ее довела. И Божественная светлая энергия никак не может пробиться к твоей душе. Наступила минута рентгена собственной души. Смотри и делай вывод, как жить дальше. Смотри.
И девушка, сделавшая аборт, совершившая грех убийства собственного дитя во чреве своем, увидела на небесах картину, видимую на минуту только ей и больше никому вокруг. И увидела она на небесах такую картину.
Ее душа предстала перед ней в образе прекрасной молодой девушки с крохотным, ангельского вида ребенком на руках. А вокруг нее в неистовом танце сладострастия кружился и прыгал Бес-детоубийца. Бес имел длинный хвост, сильно волосатое мужское тело. Его кривые ноги кончались копытами. У Беса было лицо красивого юноши, оно имело смазливо-мужественный вид из тех, которые так нравятся молодым девушкам. На его чувственных губах блистала приторная улыбка. И он страстно шептал ей своим красивым тонким голосом: «Убей крошку-дочку. Убей! Дочурка будет мешать тебе наслаждаться страстной любовью со мной». И при этих словах он подпрыгивал к прекрасной девушке, имевшей облик Мадонны с ребенком. И своими волосатыми лапами с кривыми длинными когтями отрывал куски тела младенца. Беззащитное дитя громко рыдало от боли, и алая кровь, сочившая из ран, покрывала его маленькое тельце.
Бес-детоубийца со сладострастным удовольствием своим острыми когтями открывал от дитя то часть руки, то часть ноги, то часть туловища. Прекрасная девушка с ужасом смотрела на Беса-детоубийцу и старалась защитить дитя, особенно голову ребенка. Но видно было, что ее силы на исходе и ей все труднее было защищать ребенка от Беса-детоубийцы. И от перенесенных страданий часть ее образа начинала стремительно стареть. И чем меньше оставалось от тела дитя, терзаемого Бесом-детоубийцей, тем большая часть образа прекрасной Мадонны превращалась в седую старуху с потухшим взглядом и висящей складками старческой кожей на лице и теле. И образ прекрасной девушки-Мадонны с терзаемым ребенком на руках стремительно сокращался. А образ седой старухи с кровавым месивом на руках вместо дитя стремительно увеличивался. И когда Бес-детоубийца оторвал последний кусок мяса от дитя, то образ прекрасной девушки-Мадонны с младенцем на руках исчез. И душа молодой, прекрасной девушки теперь полностью имела вид немощной, седой старухи с потухшим взглядом, с висящей складками на теле и лице старческой кожей, покрытой безобразной толстой коркой греха.
Сквозь эту толстую корку греха высокая, светлая, тонкая Божественная энергия не могла пробиться к душе и тем облегчить ее страдания. И лишь низкая, черная, грубая дьявольская энергия прорывалась сквозь толстую корку греха и заполняла душу черным грехом детоубийства. Черная душа девушки была теперь в руках дьявола.
И тут мертвую тишину прорвал мощный бас Ивана Кронштадтского:
Пока бессмертная душа твоя не очистится от греха детоубийства, пока не сойдет с поверхности твоей черной души толстая корка греха детоубийства, не сможет она питаться высокими, светлыми, тонкими Божественными энергиями. И будет впитывать в себя лишь низкие, черные, грязные дьявольские энергии. А отсюда у человека болезни, несчастья, отсутствие любви, благополучия в его жизни. Смотри на свою черную душу! И делай выводы.
Неужели моя душа такая безобразная? прошептала девушка в отчаянии, вглядываясь в страшный, уродливый образ седой старухи. Что же мне делать?
Очищай свою душу от черной грязи греха покаянием и следуй в своей жизни Законам Божиим и заповедям Христа. Все очень просто. И душа твоя постепенно станет светлой и чистой. И высокая, светлая, тонкая Божественная энергия снова принесет твоей душе здоровье, счастье, любовь, благополучие и успех в твоей жизни. Живи праведной жизнью по Законам Божиим и заповедям Христа. Вот и весь секрет жизни. Все очень просто.
Но это так трудно жить, не нарушая Законов Божиих и заповедей Христа, прошептала девушка. Ведь мой грех, то зло, которое я сотворила, убив дитя в животе своем, невольная, неосознанная жертва обстоятельств нашей реальной жизни. Я жертва!
Но не раскаялась в грехах своих, живя не по Законам Божиим, ты обрекаешь душу свою на вечные страдания в аду после смерти. Смотри, что будет с твоей черной, нераскаянной бессмертной душой после твоей смерти. И делай выводы.
И вновь девушка увидела на небесах на минуту ужасающую картину, которую никто, кроме нее, не видел. Она услышала исступленные женские крики, полные отчаяния и горя. Волосы поднимались дыбом от этой концентрации отчаяния, которой буквально была пропитана вся эта картина: стройная, красивая девушка с распущенными волосами, похожая как две капли воды на ту, что находилась сейчас на вершине холма, стояла на коленях перед колыбелью. Она очень внимательно кого-то слушала, и взгляд ее не открывался от колыбели. Там лежала крошечная душа еще не родившегося малыша-девочки. И ангельским, тоненьким голоском душа не родившегося дитя рассказывала ей, своей маме, свою короткую историю с самого начала: «Сегодня началась моя жизнь. Произошел момент зачатия. Появилось первая клетка. Она содержит всю информацию обо мне. Я девочка. У меня будут темные волосы и голубые глаза. У меня твоя группа крови. Все уже определено. И даже то, что я буду любить те же цветы, что и ты, мама. А ты обо мне, что я уже неповторимая личность, живая и живу в твоем животике ну ничего не знаешь! Прошло восемнадцать дней, мамочка! У меня забилось сердце. Прошло шесть недель, мамочка! У меня появились руки, ноги, глаза, нос, уши. Я очень похожа на тебя! Некоторые считают, что я еще не человек. Но я настоящий человек! Так же, как маленькая крошка хлеба все же настоящий хлеб. Я вешу уже тридцать граммов. А ты обо мне и не догадываешься. Я уже могу открывать ротик и улыбаться. Я уже знаю, что моим первым словом будет слово мама! Как мне хочется своими маленькими пальчиками погладить твои волосы. Только сегодня, мама, доктор сказал тебе, что я живу здесь, под твоим сердечком. Как ты, наверное, счастлива! Мама! Прошло двенадцать недель. Мамочка! Ты уже, наверное, думаешь, как меня назвать. Назови меня в честь своей мамы, моей бабушки. Я рожусь как раз в день ее ангела. Я каждый день понемногу расту. У меня начали расти волосы. Они гладкие, темные, блестящие. Совсем как у тебя. Я представляю, как я могла бы стоять на мизинце твоего пальчика, совсем как мальчик-с-пальчик. И прыгала бы и скакала.
Я уже весело поворачиваю головку. Сжимаю кулачки, гримасничаю, нахожу рот и сосу палец. Я реагирую на свет, тепло, шум. Я засыпаю и просыпаюсь вместе с тобой, мамочка! Если тебе больно и тоскливо, я чувствую это. Твоя боль это моя боль. Я уже немного вижу. Я уже в мечтах представляю себе этот мир, куда ты меня скоро принесешь из своего животика. Когда же, мамочка, ты принесешь меня в этот мир! Я жду с таким нетерпением! Это мир будет полон солнечного света и чудесных цветов. Все мои органы сформировались, и осталось только их дальнейшее развитие. Я уже твоя живая дочка, мамочка! Только крохотная. Слышишь ли ты тихий стук моего любящего сердца? У тебя будет здоровая, маленькая дочка, мама!»
И вдруг! О! Ангельский голосок захлебывался в ужасе и страданиях: «Мамочка! Зачем ты меня убиваешь? Как я тебя люблю, дорогая мамочка!» А молодая женщина исступленно колотила ножом по не родившейся душе ребенка. Чувствовалось, что это было выше ее сил. Настолько это было противоестественно. Мать убивает свою живую дочку! Пусть и не родившуюся. Молодая женщина, в ужасе от того, что делает, закрыла глаза, нож выпал из ее ослабевшей руки.
И раздался мощный бас Ивана Кронштадтского:
Здесь проходят муки те женщины, которые убили своего живого ребенка до его рождения. То есть сделали аборт. Не рожденный ребенок, как бы мал он ни был, является отдельной личностью, а не частью тела матери. Его нельзя уподобить органу или части органа материнского организма. Жизнь человека начинается не с момента рождения, а с момента зачатия. Бог непостижимым образом посылает бессмертную душу именно в момент зачатия. Душу, которая, как луч света, имеет начало, но не имеет конца. Первая клетка, полученная при зачатии, уже содержит всю полноту генетической информации о человеке, что это, собственно, и есть человек. Поэтому аборт на любом сроке беременности является намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума. Поэтому мать, совершающая убийство собственного сына или дочери, собственного своего ребенка с бьющимся сердечком, собственной системой кровообращения, с развивающимися ручками и ножками, своего ребенка, который уже чувствует любовь и боль своей мамы, радуется, пугается, слышит звуки, совершает смертный грех. И она будет держать ответ перед Богом.
И пусть молодая женщина-мать не удивляется, что после прерывания беременности у нее начнутся неприятности в семье и в ее жизни. Она совсем не сможет рожать. Или ее будущие дети всю свою жизнь своим плохим здоровьем будут платить за мамин грех. И сама женщина после аборта обязательно будет иметь очень много проблем со своим здоровьем. Таков Закон Божий, а значит, и природы.
Стремление женщины побыстрее избавиться от «лишнего» ребенка обязательно изломает всю ее последующую жизнь. Грех детоубийства лишает мать благодати Божией. Недаром в старые времена за такое деяние мать, сделавшую аборт, отлучали от церкви на двадцать лет, наравне с убийцами. Согласно Священному Писанию, грех детоубийства во чреве матери вопиет к Богу об отмщении и считается хуже смертного. Поэтому, убивая не родившееся дитя, мать убивает себя. Поскольку не родившийся человек, как и взрослый, имеет бессмертную душу, то после смерти матери произойдет встреча матери с душами убитых ею детей.