Энергия. Лиса способна реализовывать свою энергию в виде применения имеющихся знаний, алгоритмов поведения (в данном случае алгоритмов воровства) и, соответственно, на определенном уровне она вполне обучаема и владеет идеальной (продуманной) энергетикой как энергетикой хитрости, разума, даже в большей мере, чем физической энергией. Но эти навыки достаточно ограничены и не всегда применимы в «нештатных» ситуациях (в данном случае, в невозможности легко вытащить голову из кувшина). Все эти особенности поведения Лисы имеют определенное социально-педагогическое значение.
Лиса привыкла действовать в уродливых социальных условиях, которые она же сама и создает придумывание мошеннических ситуаций, часто без учета социальной реальности, в первую очередь, ее пространственно-временных характеристик. Потеря реальной ориентировки в хронотопе реальных социальных обстоятельств связано, в первую очередь, с доминированием хищнических инстинктов, низменных материальных потребностей, делающих этот персонаж близоруким в отношении меняющихся социальных ситуаций. Таким образом, в социально-экологическом смысле мышление комбинаторов-жуликов и воров достаточно консервативно, если для них приобретение материальных благ становится самоцелью. Поэтому, когда требуется адекватное социальное поведение, Лиса, в прямом и переносном смысле, «теряет голову», не видя простых решений. Лиса оказывается несоциализированной в том отношении, что она теряет модели поведения, ведущие к цели прямым путем на основе уже имеющихся в обществе нормативов социального поведения. В результате асоциальный субъект в конечном счете обманывает сам себя. «Непрямой», обходной, воровской путь к материальному благу становится самым небезопасным, поскольку исключает стремление к рефлексии собственного поведения как значимой ценности. Любая мошенническая хитрость по своей сути достаточно примитивна. И эта примитивность, в конечном счете, обязательно проявится, поскольку мир простых в экологическом отношении правил и решений так или иначе «перемалывает» мир воровства и мошенничества, который существует на основе достаточно обозримого числа одних и тех же алгоритмов (не важно, что украсть, главное, как украсть, но каждый объект воровства «ведет» себя по-разному). Лиса по отношению к кувшину действует на основе привычных поведенческих алгоритмов сначала она потребляет все, что есть в кувшине, затем, попавшись в западню, она пытается его «задобрить», видя в нем такого же «шалуна» и «хитреца», а затем она проявляет агрессию по отношению к кувшину такой силы, что сама тонет вместе с ним. «На всякого мудреца довольно простоты». Лисе и в голову не может прийти, что предназначение кувшина состоит не в том, чтобы ловить преступников (Лиса судит по себе на основе своего ограниченного опыта), а служить труженикам. Поэтому его устройство это не ловушка, а удобная емкость для спокойного (не воровского) потребления содержимого, удобного и безопасного хранения это содержимого. Но Лисе для того, чтобы понять это очевидное, надо самой вести образ жизни труженицы. А это исключено. Взятое чужое всегда в конечном счете не впрок, поскольку оно взято из чуждого ему социально-культурного контекста таково возмездие любому воровству.
Вопросы для самоконтроля:
1. В чем, на Ваш взгляд, состоит сущность социализации?
2. Как обеспечить полноценную социализацию индивидам, оказавшимся в социальной и материальной зависимости от асоциальных субъектов?
3. Какова объективная связь между корыстным отношением к окружающим и личной безопасностью субъекта?
1.2 Проблемы социальной адаптации
1.2.1 «Лисичка-сестричка и волк»
«Жили себе дед да баба. Дед говорит бабе: «Ты, баба, пеки пироги, а я поеду за рыбой». Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе, как мертвая.
«Вот будет подарок жене» сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди. А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбу и сама ушла.
«Ну, старуха, говорит дед, какой воротник привез я тебе на шубу».
Где?
Там, на возу, и рыба и воротник.
«Ну, старуха, говорит дед, какой воротник привез я тебе на шубу».
Где?
Там, на возу, и рыба и воротник.
Подошла баба к возу ни воротника, ни рыбы, и начала ругать мужа: «Ах ты! Такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!».
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая; погоревал, погоревал, да делать-то нечего. А лисичка собрала всю разбросанную по дороге рыбу в кучку, села и ест себе. Навстречу ей идет волк: «Здравствуй, кумушка.
Здравствуй, куманек!
Дай мне рыбки! Налови сам, да и ешь. Я не умею. Эка, ведь я же наловила; ты, куманек, ступай на реку, опусти хвост в прорубь рыба сама на хвост нацепляется, да смотри, сиди подольше, а то не наловишь.
Волк пошел на реку, опустил хвост в прорубь; дело-то было зимою. Уж он сидел, сидел, целую ночь просидел, хвост его и приморозило; попробовал, было, приподняться: не тут-то было!
«Эка, сколько рыбы привалило, и не вытащишь» думает он. Смотрит, бабы идут за водой и кричат, завидя серого: «Волк, волк! Бейте его! Бейте его!». Прибежали и начали колотить волка кто коромыслом, кто ведром, чем кто попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.
«Хорошо же, думает, уж я тебе отплачу, кумушка!»
А лисичка-сестричка, покушавши рыбки, захотела попробовать, не удастся ли еще что-нибудь стянуть; забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да и попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит.
А волк ей навстречу: «Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!».
«Эх, куманек, говорит лисичка-сестричка, у тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего побили; я насилу плетусь».
«И то правда, говорит волк, где тебе, кумушка, уж идти; садись на меня, я тебя довезу».
Лисичка села ему на спину, он ее и понес. Вот лисичка-сестричка сидит, да потихоньку и говорит: «Битый небитого везет, битый небитого везет».
Что ты, кумушка, говоришь?
Я, куманек, говорю: битый битого везет.
Так, кумушка, так!».
Социально-педагогический комментарий. Как и во многих других русских народных сказках ее сюжет, на первый взгляд, не предполагает какого-то особого подтекста. Все в этой сказке ясно и понятно обманщица-Лиса обманула в очередной раз Волка. С некоторой натяжкой можно говорить о том, что главный педагогический смысл сказки заключается в том, что не надо верить хитрой Лисе ни при каких обстоятельствах, что кругом много мошенников и т. д.
Кроме того, в определенном отношении эта сказка даже кажется педагогически вредной Лиса-мошенница торжествует, а доверчивый Волк становится ее жертвой. Если учесть, что современный социум переполнен случаями мошенничества, может создаться даже впечатление о своеобразной «нормальности» поведения Лисы для такого деформированного социума.
На самом деле, внимательное изучение сказки показывает, что эта сказка может кое-что объяснить в нашем современном обществе почему мы живем в таком безнравственном и часто преступном социуме. Основной скрытый конфликт в сказке разыгран между Лисой и Волком. Лиса, выражаясь современным языком является своеобразным идеологом и практиком современного теневого предпринимательства. Волк же является сторонником принципа социальной справедливости (достал добычу поделись с товарищем). Если же оценивать их социальные позиции в обществе, то, опять же выражаясь современным языком, Лиса это типичная мошенница, а Волк просто товарищ, готовый действовать по ее указке.
На первый взгляд, между этими персонажами нет принципиальной разницы, и роль Волка в принципе ничего не добавляет к общей ситуации хищений, описываемых в сказке, носит в основном служебный, вспомогательный характер к описанию этой ситуации.
На самом деле Лиса в этой связке лидер, а Волк ведомый. Причем она является типичным манипулятором по отношению к Волку. К тому же она и еще владелец «тонких технологий» в поисках добычи, а Волк способен только к примитивным физическим действиям. В этом смысле можно отдать должное изобретательности Лисы. Все эти замечания необходимы не для того, чтобы читатели еще раз убедились в низости Лисы и глупости Волка, а для того, чтобы осмыслить важную социально-педагогическую идею: «Как сделать так, чтобы подобные ситуации вообще не возникали в обществе?».
Для ответа на этот вопрос необходимо сначала отойти от прямолинейных оценочных суждений по отношению к персонажам сказки. Более важным для социальной педагогики является извлечение из этой сказки некоторого социального знания в соответствии с нашими современными представлениями об особенностях социального поведения.
Между Лисой и Волком существует, по форме, ситуация кооперации, а по сути конфликтная. На первый взгляд у них даже больше общего, чем отличного. Оба испытывают дефицит жизненных ресурсов (еды). Оба являются, по сути, изгоями в человеческом обществе. Но для Лисы Волк воплощение бездумного существования, в котором чувства заменяют трезвую оценку ситуации. Лисе же важно не просто добыть еду, но еще и самоутвердиться, перехитрить враждебный ей социум. Она издевается над чувствительностью Волка, сводящего на нет ценности рационального и эвристического мышления. В мировоззренческом смысле Волк и Лиса антиподы. Пока отметим это обстоятельство. Дальше вернемся к тому, почему это замечание для нас важно.
Текст сказки показывает, что Лиса не идет на поводу «естественных» жизненных ситуаций, она сама их создает, преимущественно в свою пользу. Волк же ожидает помощи от другого, и готов оказать помощь этому другому (Лисе). Это аморфный недееспособный «гуманизм», легко оборачивающийся иждивенческой позицией. Можно ли говорить об особой устойчивой модели «лисьего» поведения (паттерне) в нашем социуме в различных социальных ситуациях? На этот вопрос можно ответить утвердительно. Это распространенная модель поведения мошенников, изображающих себя «слабыми», «беспомощными» для получения выгоды. Не менее устойчива и распространена модель поведения Волка. Это готовность жить «чужим умом» для решения своих проблем.