В Евросоюзе ежегодно публикуется «Европейское табло инноваций» (Euro pean Innovation Scoreboard EIS). В рейтинге глобальной конкурентоспособности за 20112012 гг. по фактору «способность к инновациям» ФРГ заняла 3-е место (после Японии и Швейцарии). Согласно рейтингу Бостонской консалтинговой фирмы, Германия была признана наиболее эффективной по многим критериям, и среди них поддержка инноваций (образования, НИОКР, новых отраслей). Национальная инновационная система определяется как «элементы и взаимоотношения, участвующие в производстве, распространении и использовании новых, экономически прибыльных знаний, и расположенные в пределах границ государства» [Lundvall 1997].
Впервые концепция инновационной политики была подготовлена в 2002 году федеральным министерством образования и научных исследований и федеральным министерством экономики и технологий. Основными ее приоритетами были объявлены: формирование инновационной культуры, создание рамочных условий, содействующих нововведениям, воплощение результатов исследований в инновации [Германия 2009]. Для реализации приоритетов важная роль отводится инфраструктурной поддержке инновационных кампаний и обеспечению связи между наукой и бизнесом, которые могли опираться на уже существовавшую инфраструктурную сеть.
Ключевым звеном системы являются университеты и профессиональные колледжи, важнейшая задача которых подготовка кадров и проведение прикладных исследований. В настоящее время из 400 университетов 200 проводят такие исследования совместно с промышленными предприятиями. Общий бюджет, выделяемый на эти цели, в 2009 году составил 11,1 млрд евро.
Значительное число исследований проводится в Германии некоммерческими организациями. В их числе: Общество Фраунгофера. Общество финансируется (90 %) из федерального земельного бюджета (10 %). Его годовой бюджет составил в 2010 г. 1,65 млрд евро, из которых 85 % контрактные исследования, 10 % инфраструктурные государственные проекты и 5 % на разработки в области государственной безопасности.
Структура исследовательской и инновационной системы ФРГ очень дифференцирована и в то же время взаимосвязана. Необходимым условием ее успеха является координация исследовательской деятельности с промышленностью и бизнесом. Исследования в ФРГ проводятся как государственными, так и частными организациями, существенно опережая средние показатели по Евросоюзу.
Расходы на НИОКР, в процентах от ВВП, млрд
2000 2010
ЕС-27 1,86 2,1
Германия 2,45 2,84
Федеральный канцлер А. Меркель утвердила предложения по бюджету на 2012 год, в рамках которого затраты на НИОКР возросли на 10 % по сравнению с 2010 годом, или на 12,8 млрд евро. По словам министра образования А. Шаван, основной вектор направлен на укрепление позиций страны как лидера высоких технологий, особенно в областях энергетики, питания, транспорта, безопасности и коммуникаций, в соответствии с высокотехнологической стратегией Германии 2020 [Stafford 2011].
Ответственными за реализацию перспективной стратегии являются федеральное министерство по образованию и исследованиям и федеральное министерство экономики и технологий. Инновационная политика и регулирование ее механизмов находятся в ведении министерства экономики, а именно: по поддержке рискового капитала, по стимулированию производства инновационной продукции посредством государственных закупок. Одной из важнейших задач является партнерство бизнеса и государства в исследовательской деятельности и воплощения ее результатов в инновационной продукции. Иллюстрацией этого являются следующие схемы.
Функционирование инновационной системы Германии показывает, что роль государства, развивающего координационные механизмы стимулирования инноваций, является очень весомой. При этом возрастает его значимость и в получении, распространении и использовании новых знаний. Ясны и важнейшие факторы успеха политики ФРГ в той сфере: четко сформулированные приоритеты, опирающиеся на долгосрочную стратегию развития, последовательность действий и тесное взаимодействие науки и промышленности в достижении поставленных целей. Это также усилия государства для увеличения частных НИОКР, стимулирования инновационного поведения кампаний, в особенности средних и малых предприятий.
Схема 1. Субъекты исследований и инноваций в ФРГ
Схема 2. Распределение расходов на НИОКР в ФРГ
Политика, нацеленная на более тесное сотрудничество между государством, бизнесом и исследовательскими организациями, координирующая роль государства в инновационном процессе вот важнейшие факторы успеха. В 2006 году была утверждена Стратегия инновационного и технологического развития Германии Hightech-Strategie fuer Deuschland, и, по мнению немецких экспертов, главной предпосылкой успешной технологической политики является «политическая поддержка новых технологий» со стороны государства и общества [Андрианов 2012, с. 103].
На этом фоне инновационная деятельность в России и Беларуси представляет собой гораздо более скромную картину. В то время как правительства различных стран инвестируют огромные средства в научные исследования и инновационную деятельность (например, Германия на научные исследования и разработки направила около 2,7 % ВВП, США 2,8 %, Япония около 3,5 %), Россия на эти цели направляет 1,04 %, Беларусь 0,74 % ВВП.
К сожалению, в России за последние 20 лет не было ни эффективной инновационной политики, ни реальных результатов по созданию инновационной модели ни в экономике, ни в обществе. Отчасти это также объясняется исторически уже методами статистики.
Число научных открытий и технических изобретений
[Источник: Прокопович 1956, с. 91]
Число открытий и изобретений на 1 млн жителей в XIX веке: Швейцария 15,8, Англия 15,6, Франция 10,6, Германия и Австрия 10,4, Скандинавия 7,8, Бельгия 6,3, Голландия 4,4, США 3,2, Италия 2,1, Португалия 0,7, европейская Россия 0,5. И только Испания 0,2 [Источник: Там же, с. 92].
Однако советский период перечеркнул эту «табель о рангах». Триумфы советского гения в научно-технической области известны. После первого искусственного спутника и полета Ю. Гагарина начальник Национального управления США по аэронавтике и космическому пространству Дж. Уэбб писал: «Мы находимся, нравится нам или нет, в разгаре решающего и тотального соперничества с СССР. Величайшая проблема нашего времени заключается в том, могут ли США в рамках существующих экономических, социальных и политических институтов организовать разработку и использование передовой техники столь же эффективно, как это в состоянии сделать СССР» [Политика 1971, с. 16]. Один американский сенатор заявил, что мир не только охотно и легко усвоил слово sputnik, но скоро вообще будет говорить на русском языке.
Кто же был надеждой и опорой этого феноменального прорыва? Бывший питерский педагог, американский профессор В. Сойфер писал: «Со второй половины прошлого века Россия благодаря развитию общей культуры система среднего образования превосходила по своим показателям европейскую и американскую системы» [Сойфер 1995]. Редактор американского журнала «Лук», годами работавший в СССР, признал, что «сегодня он производит впечатление, пожалуй, наиболее образованной страны в мире. Там возникает совершенно новый тип человека: высокоцивилизованный человек, помешанный на культуре и образовании» [Литературная 1985]. Именно такой человек, ныне пренебрежительно маркированный «совком», творил мощь, престиж и достоинство великой державы.
Парадокс в том, что российские программисты устойчиво лидируют на международных конкурсах, включая 2014 г., однако в целом между интеллектуальным капиталом советской России и его современным состоянием дистанция огромного размера. За последнюю четверть века Россия заметно отступила назад, серьезно ослабила свои позиции в мировом инновационном процессе. Директор Института Европы РАН Н. Шмелев писал, что «о дефиците или вообще об отсутствии здравого смысла свидетельствует и политика российского государства в последние два десятилетия в отношении фундаментальной и прикладной науки, профессионального образования, подготовки тех квалифицированных кадров, которым в реальности и предстоит осуществлять столь разрекламированный курс на модернизацию. Ничем разумным, никакими логическими аргументами (кроме разве что «геростратова комплекса» недоучек) нельзя объяснить это отношение к науке в великой и совсем еще недавно одной из самых передовых в научном смысле стран мира.
По оценкам ряда экспертов, за этот же период из страны уехало до 1/3 ее «мозгов». В полуразрушенном состоянии находится наука, прикладные исследования и конструкторские разработки, система профессиональной подготовки кадров [Шмелев 2013. 1, с. 16].
Пока российская модернизация не привела к ускорению научно-технического прогресса, а тем более к столь нужному стране технологическому прорыву. Количество наукоемких инновационных предприятий за это время сократилось более чем в 2 раза. Из общего объема затрат на НИОКР (более 30 млрд долларов в год) лишь 5 % становятся объектами коммерческих сделок, получающих воплощение в новой продукции. В хозяйственном обороте страны находится лишь 1 % результатов НИОКР, в то время как в США и Великобритании 70 %. Даже если взять одну из наиболее продвинутых отраслей российской науки нанотехнологию, то за период 19752008 годов было зарегистрировано всего лишь 713 патентов, а в США 17,6 тыс., в Китае 13,6 тыс., в Японии 9,7 тыс. и даже в Тайване 1,4 тыс. (кстати, в этой сфере в 2014 г. разразился громкий коррупционный скандал).
Темпы и результаты в технологическом и инновационном развитии России не могут считаться удовлетворительными. Такой вывод определяется по меньшей мере тремя основными факторами:
Темпы и результаты в технологическом и инновационном развитии России не могут считаться удовлетворительными. Такой вывод определяется по меньшей мере тремя основными факторами:
доля России в общем объеме мирового экспорта наукоемкой продукции составляет 0,3 %, в то время как США 36 %, Японии 30 %, Германии 9,5 %;
удельный вес наукоемкой продукции в общем объеме российского экспорта не превышает 1,52 %;
свыше 80 % расходов на НИОКР в России осуществляется государством, а участие бизнеса в финансировании НИОКР весьма незначительно [см.: Российский 2011].
Ситуацию пока принципиально не может изменить даже эксперимент в Сколково. Досистемный и вялотекущий характер этого процесса объясняется как невостребованностью инноваций промышленностью и обществом, так и тем, что «инновации не растут в резервациях. Почему-то на властном уровне все еще отсутствует понимание того, что новая информационная эпоха не может существовать в условиях отсутствия индустриального фундамента ее развития в виде реальной промышленности Инновации нового технологического уклада не могут родиться в «деиндустриальной» стране» [Водопьянова 2012, с. 1012].