Моя мечта туда влекома,
Где ведьма вьётся на метле,
На службе раб и шут, а дома
Наместник Бога на земле.
Песенка
Веруйте в сказку лучистую!
Слушайте нынче и вновь
Старую песню английскую
«Всё, что нам нужно любовь!»
Все вы, бегущие тыщами,
Пьющие чай и кефир,
Пойте, стуча каблучищами:
«То, что нам нравится мир!»
Крепко забытое вспомнится!
Старое явится вновь!
Всё, что хотите, исполнится,
Если есть мир и любовь!
II. Шут
Слоны и пальмы Карфагена
От нас не в силах заслонить
Источник светлый Ипокрены,
Мы разрешим ему забить
Кого!? Ты мой хохлатый птенчик,
Чей клюв прозрачнее цветка!
Фальцетом зарыдал бубенчик,
Дрожат миры, клонится венчик,
Все ждут явленья дурака.
Растёт. Растёт. Растёт, как просо
Гульф это мира паруса.
На голове скрипят колёса,
Вращая щётками глаза.
Растянуты в ухмылке губы
Довольно тягостных примет,
Не ерихонские ли трубы
Родить готовы свой фальцет?
Шут отраженье высшей власти,
Зеркальный образ без стекла.
Изобразить людские страсти
Твоя рука ему дала.
Колпак пародия короны.
Лишь дураку разрешено,
Соломиной колебля троны,
Не лить кровавый сок в вино.
Спроси надменного поэта,
Засунув бороду в бокал:
Что ты сказал? К чему всё это?
К чему? К чему? Когда б я знал!
Песенка
Яичница-болтушка!
Люби меня тайком
И гладь меня по брюшку
Железным молотком!
Аргонавты
Уже понятно, что пространство глухо,
Времён борзые стары и незрячи,
Слепней гоняет бледная старуха
Хвостом надежды от быка удачи.
И лишь любовь сияет нам во мраке
Маяк всех маяков, светил светило
Давай же развернём былые стяги
И вспомним то, что с нами было.
Давай не будем слушать злого хора,
Т за руном, плетённым Веком Пыли,
Как аргонавты, строго, без упора
Отправимся, не зная, где мы плыли.
Давай на вёсла возлагать ладони,
Фиксируя немолчное движенье,
И наши жизни в выдохе и стоне
Пусть обретают смысл и направленье.
Зима была темна. Кругом ветрило.
Носился мусор по дремавшим весям.
Расплавленная грязь внезапно стыла.
И было много криков, мало песен.
В забытый сад мы возвращались редко,
Дни наплывали, как волны рефрены,
И скрежетала ивовая клетка,
В Эдем спуская наши злые члены.
В минуту скорби вспоминать ли Бога?
Нет, наши гордые, неслыханные шеи
(Плевать на них она нам не подмога!)
Возложим на алтарь, как две лилеи.
III. Воронеж
II. Шут
Слоны и пальмы Карфагена
От нас не в силах заслонить
Источник светлый Ипокрены,
Мы разрешим ему забить
Кого!? Ты мой хохлатый птенчик,
Чей клюв прозрачнее цветка!
Фальцетом зарыдал бубенчик,
Дрожат миры, клонится венчик,
Все ждут явленья дурака.
Растёт. Растёт. Растёт, как просо
Гульф это мира паруса.
На голове скрипят колёса,
Вращая щётками глаза.
Растянуты в ухмылке губы
Довольно тягостных примет,
Не ерихонские ли трубы
Родить готовы свой фальцет?
Шут отраженье высшей власти,
Зеркальный образ без стекла.
Изобразить людские страсти
Твоя рука ему дала.
Колпак пародия короны.
Лишь дураку разрешено,
Соломиной колебля троны,
Не лить кровавый сок в вино.
Спроси надменного поэта,
Засунув бороду в бокал:
Что ты сказал? К чему всё это?
К чему? К чему? Когда б я знал!
Песенка
Яичница-болтушка!
Люби меня тайком
И гладь меня по брюшку
Железным молотком!
Аргонавты
Уже понятно, что пространство глухо,
Времён борзые стары и незрячи,
Слепней гоняет бледная старуха
Хвостом надежды от быка удачи.
И лишь любовь сияет нам во мраке
Маяк всех маяков, светил светило
Давай же развернём былые стяги
И вспомним то, что с нами было.
Давай не будем слушать злого хора,
Т за руном, плетённым Веком Пыли,
Как аргонавты, строго, без упора
Отправимся, не зная, где мы плыли.
Давай на вёсла возлагать ладони,
Фиксируя немолчное движенье,
И наши жизни в выдохе и стоне
Пусть обретают смысл и направленье.
Зима была темна. Кругом ветрило.
Носился мусор по дремавшим весям.
Расплавленная грязь внезапно стыла.
И было много криков, мало песен.
В забытый сад мы возвращались редко,
Дни наплывали, как волны рефрены,
И скрежетала ивовая клетка,
В Эдем спуская наши злые члены.
В минуту скорби вспоминать ли Бога?
Нет, наши гордые, неслыханные шеи
(Плевать на них она нам не подмога!)
Возложим на алтарь, как две лилеи.
III. Воронеж
Воронеж! Я в своей отчизне!
Здесь, как костяшки в домино,
И лучшие мгновенья жизни,
И всякой мерзости полно!
Когда б я был Назон, Гораций,
То б я воспел среди холмов
И ослепительнейших граций,
И омерзительных жлобов,
Луга, зелёные долины,
Снега, волнующие кровь,
И вас, церковные руины,
За то, что вы воскресли вновь
И в куполах сверкает злато,
Войны последней кровь и прах,
И грусть последнюю солдата
В смертельных, гибнущих глазах.
Минуты счастья и измены.
О, я готов обрушить ниц
Свои надменные колена
Пред прелестью твоих девиц.
Во дни томительных сомнений
Я буду данником твоим.
Пускай с холмов сбегут ступени,
А мы с холмов сбежим по ним.
Когда б мне дни мои вернули:
Под мостом каменным, легки,
На санках коридором улиц
С тобой летим мы до реки.
Любовь, где ты?
Где наше братство?
Неужто наши жизни сон
Пред отчуждением пространства
И поступью иных времён?
Уходит день. Немые дали
Объемлет тягостная муть
Без сожаления и печали
Нельзя на прошлое взглянуть!
Песенка
Здесь мы любили!
Любили здесь нас!
Други! Я предал кого-то хоть раз?
Знаю, что скажет за мною любой:
О мой Воронеж!
Навеки я твой!
О мой Воронеж!
Мне в радость и горе
Эти холмы золотые и море!
Радость, что вижу я их поутру,
Горе, что с этой любовью умру!
О мой Воронеж!
Пусть в чёрную бездну
Я упаду, пропаду и исчезну,
Но и оттуда вернусь я живым.
О мой Воронеж!
Мы рядом стоим!
О мой Воронеж!
Вот солнце восходит.
Люди приходят и люди уходят,
Но над тобою не властны года.
О мой Воронеж!
Ты будешь всегда!
Скоро ли, братья, увижу я снова
Улицу детства проспект Кардашова,
Каменный Мост, обувной магазин?
О мой Воронеж!
Я Верный твой сын!
О мой Воронеж!
Скопленья народа.
Здесь к ним явилась любовь и свобода,
И, изменившись с течением дней,
Я иногда вспоминаю о ней!
О мой Воронеж!
Холмы и долины.
Для одиночества нету причины.
Видно с холма далеко-далеко.
Если ты счастлив, мне тоже легко.
Пусть я уйду, как волхвы под горою,
Пусть я исчезну под хладной землею,
Но и оттуда я крикну без сил:
О мой Воронеж!
Тебя я любил!