Но если моя работа окажется совершенно безрезультатной и я не смогу установить ни состава преступления, ни подозреваемых все еще медлил с ответом инспектор Кристи, уже зная, что согласится на это чертовски странное дело.
Отрицательный результат тоже результат. К тому же, сэр Ассекс помедлил, как бы решая, стоит ему сказать или лучше промолчать, но все-таки добавил: к тому же у меня есть свидетель.
Свидетель? насторожился инспектор.
Точнее, его письменные показания. Но их я предъявлю позже, когда вы сообщите о результатах вашего расследования. И мы тогда, уверяю вас, получим истину в последней инстанции.
После того, как были обговорены последние формальности, инспектор, уже поднимаясь с кресла, спросил:
Могу я узнать, вам зачем это надо?
Лорд Ассекс опять вскинул брови, и Кристи показалось, что он задал неуместный вопрос. Но он обязан был спросить, и он спросил. Однако заказчик столь странного расследования ответил, и довольно искренне:
Эстетическая ценность найденных в гробнице предметов велика. Мне, разумеется жаль, что я поспел к шапочному разбору. Приобрести удалось немного, и поэтому я вынужден был заглянуть в близкое будущее, когда пройдет ажиотаж, когда все эти предметы спокойно осядут в хранилищах Каирского музея и скучающая публика будет проходит по залам, равнодушно поглядывая на прах, спрятанный под стеклом. Сколько тогда будут стоить все эти сокровища, лишенные того предназначения, ради которого они создавались? Думаю, что не больше стоимости материала, из которого они сделаны. Золото? Золота уже сейчас добывается больше, чем добывали все цивилизации вместе взятые, существовавшие до нас. Камни? Египтяне никогда не использовали в своей работе настоящие драгоценности алмазы, сапфиры, изумруды, одни только полудрагоценные сердолик, малахит, лазурит или бирюзу. Пользовались теми стекляшками, которые сейчас можно найти в любом количестве в ювелирной лавчонке второго сорта. Разумеется, как и все древности, изделия мастеров, живших при фараонах, будут постоянно расти в цене. Я приобрел кое-какие вещи, относящиеся к периоду царствования Аменхотепа IV, кое-что мне досталось из находок времен царствования Рамсеса I. Возможно я вложил деньги не зря, а возможно, они едва покроют проценты, которые могли бы идти мне с той же суммы, если бы я вложил ее в швейцарский банк. Вы улавливаете мою мысль, мой дорогой инспектор?
Не совсем, честно признался Кристи.
На аукционе «Сотбис» выставляются предметы не столь почтенной старины, как древнегреческие амфоры, вавилонские таблицы и папирусные свитки. К примеру, могут быть выставлены лоты современников, не уступающие в цене алмазной подвеске Маргариты Наваррской. Личный автомобиль правящей королевы, отчеты вашего же управления о поиске Джека Потрошителя и так далее. Любые предметы, в которых есть тайна, шарм, та подспудная мистика, что заключена в них. Я называю это магией вещей. Она притягивает покупателя, она делает ценным предмет, которым мы стремимся обладать. В деле Кинг Тута есть настоящая тайна, которая будет постоянно жечь и распалять воображение. Когда мы будем с большой долей вероятности знать, что произошло на самом деле в феврале 1342 года до нашей эры, то одни находки вырастут в цене в десятки, а то и в сотни раз, а другие, тут легкая улыбка скользнула по бледным губам лорда, во столько же раз упадут.
Не совсем, честно признался Кристи.
На аукционе «Сотбис» выставляются предметы не столь почтенной старины, как древнегреческие амфоры, вавилонские таблицы и папирусные свитки. К примеру, могут быть выставлены лоты современников, не уступающие в цене алмазной подвеске Маргариты Наваррской. Личный автомобиль правящей королевы, отчеты вашего же управления о поиске Джека Потрошителя и так далее. Любые предметы, в которых есть тайна, шарм, та подспудная мистика, что заключена в них. Я называю это магией вещей. Она притягивает покупателя, она делает ценным предмет, которым мы стремимся обладать. В деле Кинг Тута есть настоящая тайна, которая будет постоянно жечь и распалять воображение. Когда мы будем с большой долей вероятности знать, что произошло на самом деле в феврале 1342 года до нашей эры, то одни находки вырастут в цене в десятки, а то и в сотни раз, а другие, тут легкая улыбка скользнула по бледным губам лорда, во столько же раз упадут.
Теперь понял бизнес, сказал инспектор, делая рукой жест, который говорил, что это его не касается.
Совершенно верно. Всего доброго. Немедленно связывайтесь со мной, как только вам что-нибудь понадобиться.
Когда Кристи был уже у дверей, лорд Ассекс окликнул его.
Инспектор, как человек порядочный, должен вас предупредить я не зря рассказывал о маленьких золотых девочках. Не забывайте, это богини-хранительницы, и за три тысячи лет они могли набрать силу Эринний, богинь возмездия. Поэтому будьте почтительны к покойному королю.
Я постараюсь, сэр, с максимальным сарказмом ответил инспектор, надевая шляпу. Всего доброго.
Бедолага, да поможет ему Господь, сказал в задумчивости лорд, когда за детективом захлопнулась дверь. Он хотел предупредить его еще об одной опасности, но полицейский чиновник был настолько твердокаменным материалистом, что наверняка бы принял его за выжившего из ума любителя древностей.
Лорд Ассекс раскурил превосходную кубинскую сигару, подошел к комоду из красного дерева, выдвинул ящичек, где лежала коробка из позолоченного картона. В ней покоилась небольшая деревянная статуэтка богини письма и счета Сешат. Удивительно четкая, лаконичная резьба верхней части божества, выдававшая уверенный почерк мастера с большой буквы; спокойное, даже величавое лицо богини, в котором при тщательном рассмотрении ясно читалась безмерная усталость, и даже горечь, с которой были поджаты ее губы и неряшливо, грубо вырезанное тело. Даже на первый взгляд становилось ясным, что мастер не успел завершить свою работу, которую закончил за ним его ученик, и не самый способный. Иероглифы на ней говорили, что она принадлежит некоему писцу Горахту, а ниже было приведено изречение «Как изумруд скрыто под спудом разумное слово. Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно».
Скоро мы узнаем, прошептал лорд, стоит ли верить твоим словам, писец Горахт. Нашли ли мы изумруд или горсть сгнившего проса.
Сэр Ассекс был доволен заключенной сделкой с детективом. Он был бы доволен еще больше, если бы знал, что только что заработал тридцать миллионов долларов. Но об этом он никогда не узнает, как не узнает того, что инспектор отдела детективов Скотланд-Ярда Питер Кристи не сможет довести до конца успешно начатое им расследование. Оно будет продолжено в другой стране, в другое время и другими людьми. Не узнает, что его предположения насчет смертельной опасности прикосновения к тайне смерти юного фараона будут подтверждены самым худшим образом: потому что кто бы ни приближался к тайне смерти Кинг Тута, на него справа падало золотое сияние богинь-хранительниц, а слева отблески багрового пламени ритуальных жертвенников фиванских жрецов.
Глава вторая. Неожиданный контракт
В серых призрачных тенях раннего октябрьского утра, в Москве на Киевском бульваре, в проезде входной арки дома 42а стояли, негромко переговариваясь, люди в форме и штатском. Машина «скорой помощи» и два милицейских «Форда» перегораживали проезд со стороны улицы так, что даже случайно оказавшийся здесь зевака ничего не смог бы за ними разглядеть. Да и смотреть особо не на что: у стены в мешковатых брюках и вязаном пуловере лежал пожилой мужчина, лица которого невозможно было разглядеть из-за множества кровоподтеков. Рядом сидела на корточках молодая женщина в модном кожаном пальто поверх белого халата, распутывая провода от прибора для электрического раздражения мышц, необходимого для установления точного времени смерти. Куртку убитого из коричневой невзрачной плащевки держал заместитель начальника криминальной милиции ОВД «Дорогомилово» майор Пархоменко, лениво обшаривая карманы.
Что у нас? спросил следователь городской прокуратуры Баранников, бросая сигарету и привычным жестом вынимая бланки из потрепанной кожаной папки. Очередное самоубийство?
Да, сказал, позевывая, Пархоменко, и кивая на гладко отполированную биту в бурых пятнах, лежащую в ногах покойного, причем, совершенное с особой жестокостью. Забил себя до смерти. Есть лишняя бумажка или газетка?
Баранников с вздохом вытащил чистый лист, расстелил аккуратно на асфальте. Присел.
Вечная нищета. Клади.
Связка ключей. Брелок овальный, с надписью BMW
Состоятельный клиент попался, а одет, как бомж.
Пластиковый пропуск. Московская международная академия имени Бурденко. Во-как! Выписан на имя Михаила Юрьевича Кожинова
Присвистнул.
Доктор наук, заместитель ректора по научной работе. Держи. Бумажник на месте. Слушай, классный с металлической биркой. Леарт хер.
«Learther», прочитал грамотный Баранников. Лондон. Классное портмоне. Двести евро стоит, не меньше.
А еще говорят, наши ученые плохо живут. На зарплату в восемь тысяч деревянных такого не купишь.
Может, задарил кто равнодушно пожал плечами невыспавшийся следователь. Убийство профессора ничего хорошего лично ему не обещало место происшествия придется отрабатывать на пять с плюсом, да еще под пристальным оком Генпрокуратуры, которая непременно приберет дело в свои руки.
Пархоменко вытряхнул на бумагу содержимое портмоне.
Деньги: двести долларов, три тысячи рублями, мелочь; визитки Вот, его собственная. Адрес: 2-ая Брестская, 39 чуть-чуть не дошел. Угловой дом. Санек! сунул в руки подбежавшему оперу. Давай, дуй, на этот адрес тащи родных, не будем же везти в морг, как неопознанного.
Прощупал внутренний карман куртки.
Смотри, фотка имеется Ух-ты, какая цыпочка!
На фоне огромной бурой песчаной горы, в которой с трудом угадывались очертание классической египетской пирамиды, стоял крепкий старичок в просторной белой рубахе и шортах. Редкие волосы крашены, дымчатые очки, победоносная заносчивая улыбка. И рядом тонким стебельком к нему прижимается девушка в джинсах и розовой полупрозрачной блузке. Вздернутый носик, широко расставленные спокойные глаза, изящный изгиб тонкой шеи, сережки в виде больших серебряных колец
Прямо, Нефертити какая-то, с завистью вздохнул Пархоменко. Мне бы такую Но я не профессор. И за плечами у меня всего лишь Саратовская школа милиции.