Относительно компетенции мировых судей по уголовным делам члены Государственного Совета согласились, что мировым судьям подсудны: «1) дела о менее важных преступлениях и проступках, за которые в законах определены только: выговоры, замечания и внушения; денежные взыскания, когда высшая мера их не более 300 руб.; арест (до 3-х месяцев) или заменяющие оный наказания; 2) дела о тех преступлениях и проступках, о коих производство начинается не иначе, как по жалобам лица обиженных или потерпевших вред, и может быть прекращаемо примирением», и 3) «дела о краже, мошенничестве, лесных порубках, присвоении найденных вещей и других преступлениях сего рода, совершенных лицами, подлежащими за эти противозаконные деяния лишь заключению в рабочем доме или заменяющим оное наказаниям».
Главной целью деятельности мирового судьи в делах, которые возникают лишь по жалобам частных лиц и могут быть прекращены примирением, как раз и проектировалось стремление мирового судьи «примирить принесшего жалобу с обвиняемым» и лишь в случае неуспеха в примирении мировой судья постановляет приговор, «основывая оный только на тех обстоятельствах, которые указаны сторонами». Когда по делу, поступившему на рассмотрение мирового судьи, будет необходимо сделать осмотр или иное местное дознание, то эти действия производятся или самим мировым судьей, или, по его поручению, чинами местной полиции. Проектировалось, что «мировой судья определяет наказания виновным на основании существующих законов (курсив наш. Авт.)», но вместе с тем «имеет право уменьшать наказание одною или двум степенями, если преступление или проступок учинены в первый раз»133.
Порядок гражданского судопроизводства у мировых судей занимал в проекте «Основных положений», редактированных Государственным Советом, по сути всего шесть статей и сводился к следующему. Ведомству мирового судьи проектировалось отнести: «1) иски по личным обязательствам и договорам и о движимости не свыше 500 руб.; 2) иски о вознаграждении за ущерб и убытки, когда количество оных не превышает 500 рублей, или же во время предъявления иска не может быть положительно известно; 3) иски о личных обидах и оскорблениях, и 4) дела о восстановлении нарушенного владения, когда с нарушением не соединяется, основанного на формальном акте, спора о самом праве на владение». Особо подчеркивалось, что эта последняя категория дел, включающая «все споры о праве собственности и о праве на владение недвижимостью, утвержденном на формальном акте, из ведомства мировых судей исключаются». Предлагалось, что мировые судьи будут окончательно решать дела «по искам не свыше 30-ти рублей; по всем прочим они постановляют решения в качестве первой инстанции».
Понимая назначение учреждения мирового судьи как суда доступного, скорого и справедливого для населения, члены Государственного Совета пришли к единому мнению, что «производство у мирового судьи освобождается от употребления гербовой бумаги и всяких пошлин и происходить публично, на словах, с расспросом судьею тяжущихся или их поверенных и свидетелей». Наконец, заявлялось, что в первую очередь «мировой судья старается примирить тяжущихся и только в случае неуспеха в том постановляет решение, которое объявляет тяжущимся или их поверенным, публично, с запискою в установленную для сего книгу»134.
После окончания работы соединенных департаментов Государственного Совета 17 августа 1862 г. П. П. Гагарин представил монарху подробный доклад о тех статьях проекта «Основных положений», которые вызвали разногласия при их обсуждении в Государственном Совете. Александр II, ознакомившись с содержанием доклада, 19 августа 1862 г. наложил резолюцию следующего содержания: «Прочел с большим любопытством. Для своего окончательного решения буду ожидать мемории общего журнала соединенных департаментов»135. Исправленные согласно суждениям соединенных департаментов «Основные положения» поступили затем на рассмотрение Общего собрания Государственного Совета, посвятившего им три заседания: 27 августа, 3 и 4 сентября 1862 г.136
После окончания работы соединенных департаментов Государственного Совета 17 августа 1862 г. П. П. Гагарин представил монарху подробный доклад о тех статьях проекта «Основных положений», которые вызвали разногласия при их обсуждении в Государственном Совете. Александр II, ознакомившись с содержанием доклада, 19 августа 1862 г. наложил резолюцию следующего содержания: «Прочел с большим любопытством. Для своего окончательного решения буду ожидать мемории общего журнала соединенных департаментов»135. Исправленные согласно суждениям соединенных департаментов «Основные положения» поступили затем на рассмотрение Общего собрания Государственного Совета, посвятившего им три заседания: 27 августа, 3 и 4 сентября 1862 г.136
На первом заседании обсуждали основные начала гражданского судопроизводства. «Главные вопросы были о мировых съездах и об инстанциях»137, т. е. среди прочих особое внимание Общее собрание Государственного Совета уделило вопросу об апелляционной инстанции для пересмотра решений мировых судей. Однако в Общем собрании соотношение сил по поводу апелляционной инстанции на неокончательные решения мировых судей изменилось. Собрание разделилось на две равные части. Четырнадцать членов (Шувалов, Танеев, Гасфорт, Корф, Бахтин, Норов, Метлин, Княжевич, Суворов, Толстой, Милютин, Головнин, Рейтерн, Гернгросс) высказывались за обжалование неокончательных решений мировых судей в окружные суды. Другие четырнадцать членов (Гагарин, великий князь Николай Николаевич, Адлерберг, Строганов, Панин, Долгоруков, Чевкин, Горчаков, Брок, Тымовский, Муханов, Краббе, Донауров, Тройницкий) поддержали мнение о том, что жалобы на неокончательные решения мировых судей должны направляться в съезд мировых судей138.
В целом, участники заседания посчитали мировой суд важнейшим институтом судебной реформы. Так, Бахтин заявил: «Самое лучшее, что мы делаем, это мировые суды»139. Причем большинство членов (Д. А. Милютин, М. Корф, А. В. Головнин и др.) не разделяли славянофильского взгляда на мировую юстицию. Они считали, что «мировой судья должен служить основанием всей системы судоустройства, и решения его будут обязательны для большинства народонаселения в государстве; поэтому вменить ему в обязанность руководствоваться не законом для всех единым, а совестью, столь же разнообразною, сколько есть разных личностей, значило бы подорвать благодетельное действие закона и совершение правосудия отдать на произвол отдельных личностей; что, без всякого сомнения, не может быть целью настоящих преобразований по судебной части». Поэтому мировой суд следует рассматривать «как одну из ступеней общего суда», отличающегося «только сокращением общего судопроизводства»140. Меньшинство (князь П. П. Гагарин, великий князь Константин Николаевич, В. Н. Панин и др.), наоборот, отстаивали самобытность мировой юстиции.
На заседании 3 сентября 1862 г. обсуждали основные начала уголовного судопроизводства. Так же как и в заседании соединенных департаментов, в Общем собрании Государственного Совета его члены не нашли полного единения по вопросу о пределах власти мирового судьи в окончательном решении дел о подведомственных ему преступлениях и проступках. В частности, В. Н. Панин по-прежнему считал, что мировым судьям как лицам, которыми будут заменены мировые посредники, будет подведомственно разрешение тех же споров, что и мировым посредникам141.
Абсолютное же большинство в 24 члена Государственного Совета (Гагарин, Корф, Литке, Бахтин, Норов, Милютин, Муханов, Валуев, Головнин и др.) посчитали такое предложение неприемлемым, аргументируя это тем, что «Положение 19-го февраля 1861 г. не имеет ничего общего с рассматриваемыми ныне началами уголовного судопроизводства. Изданное собственно для крестьянского дела, оно определило права и обязанности мирового посредника только в отношении разбора дел, имеющих тесную связь с крестьянским вопросом, вовсе не присваивая мировому посреднику того значения, какое в судебном ведомстве ныне предполагается дать мировому судье». Вследствие этого они решили постановить, что «приговоры мирового судьи, которыми определяются: внушения, замечания и выговоры, денежные взыскания не свыше 15 рублей с одного лица и арест до трех дней, или заменяющие оный наказания, считаются окончательными и не могут быть обжалованы»142.
4 сентября 1862 г. рассматривались основные начала судоустройства. Вновь вспыхнула полемика вокруг мирового суда, свидетельствовавшая об особом отношении бюрократии к этому институту. При обсуждении статуса мирового суда высказали мнения представители высшей бюрократии, стремившиеся видеть в мировом суде не только хранителя мира, но в том числе и проводника дворянского влияния. Поэтому министр внутренних дел П. А. Валуев с недоверием отнесся к демократическому порядку формирования мирового суда, избиравшегося «только что проснувшимися» сословиями, стремясь надежно обеспечить правительственное влияние на этот орган, его полнейшую подчиненность дворянству143. В мировом суде, таким образом, усматривали проводника дворянского влияния на местах. Поэтому участковые мировые судьи «должны избираться, а почетные назначаться бессрочно правительством»144. К. В. Чевкин, учитывая опыт мирового суда, чье действие «испытали в западном крае», заявляя, что «это учреждение чрезвычайно важно», вместе с тем высказал опасение, что если назначить мировых судей бессрочно, то в случае, когда «мировой судья будет враждебен провинциям», его нельзя «сместить», что приведет к нежелательным последствиям. В. Н. Панин заявил, что в случае назначения мировых судей будет «невозможно людей набрать». Выступившие П. П. Гагарин и М. Корф подчеркнули: «Мировые судьи должны быть доверенные от местных жителей и потому выборные и срочные»145. Эта мысль оказалась наиболее приемлемой146. Князь П. П. Гагарин, памятуя о теории и практике судебных институтов государств Европы, видевшей гарантии независимости суда в его несменяемости, поддержал предложение о бессрочности мировых судей, но только не по назначению, а по выбору.
4 сентября 1862 г. рассматривались основные начала судоустройства. Вновь вспыхнула полемика вокруг мирового суда, свидетельствовавшая об особом отношении бюрократии к этому институту. При обсуждении статуса мирового суда высказали мнения представители высшей бюрократии, стремившиеся видеть в мировом суде не только хранителя мира, но в том числе и проводника дворянского влияния. Поэтому министр внутренних дел П. А. Валуев с недоверием отнесся к демократическому порядку формирования мирового суда, избиравшегося «только что проснувшимися» сословиями, стремясь надежно обеспечить правительственное влияние на этот орган, его полнейшую подчиненность дворянству143. В мировом суде, таким образом, усматривали проводника дворянского влияния на местах. Поэтому участковые мировые судьи «должны избираться, а почетные назначаться бессрочно правительством»144. К. В. Чевкин, учитывая опыт мирового суда, чье действие «испытали в западном крае», заявляя, что «это учреждение чрезвычайно важно», вместе с тем высказал опасение, что если назначить мировых судей бессрочно, то в случае, когда «мировой судья будет враждебен провинциям», его нельзя «сместить», что приведет к нежелательным последствиям. В. Н. Панин заявил, что в случае назначения мировых судей будет «невозможно людей набрать». Выступившие П. П. Гагарин и М. Корф подчеркнули: «Мировые судьи должны быть доверенные от местных жителей и потому выборные и срочные»145. Эта мысль оказалась наиболее приемлемой146. Князь П. П. Гагарин, памятуя о теории и практике судебных институтов государств Европы, видевшей гарантии независимости суда в его несменяемости, поддержал предложение о бессрочности мировых судей, но только не по назначению, а по выбору.