«Партия коммуны хотела с корнем вырвать все, что могло напомнить религию, и веру из сердца и из самой почвы Франции. Колокола, этот звучный язык христианских храмов, были перелиты в монету или в пушки. Раки, реликвии, предметы, посредством которых воздавались народом почести апостолам и святым католической веры, были лишены своих драгоценных украшений и выброшены. Депутат Руль разбил на площади в Реймсе склянку с миром, которая, как гласила древняя легенда, была принесена с неба, чтобы помазывать королей божественным елеем.
Директории департаментов запрещали учителям произносить самое имя «Бог» во время занятий с крестьянскими детьми. Андрей Дюмон, посланный с полномочиями в департамент Севера, писал Конвенту, «Я арестую священников, которые позволяют себе справлять праздники и воскресенья. Я уничтожаю кресты и распятия. Я в восторге. Повсюду запирают церкви, сжигают исповедальни и изображения святых, из священных книг делают пыжи для орудий. Все граждане кричат:,«Долой священников! Равенство и разум!»
В Вандее, представители Лекиньо и Леньело преследовали даже торговцев воском, поставляющих свечи для религиозных обрядов. «Раскрещиваются массами», сообщали они:-«священники сжигают свои грамоты на священство. Таблицы прав человека заменяют на алтарях дарохранительницы смешных таинств». В Нанте на кострах, сложенных на площади, сжигались статуи святых, образа, священные книги. Депутации патриотов являлись в каждое заседание конвента и приносили ему имущество, награбленное с алтарей. Жители соседних с Парижем городов и деревень целыми процессиями привозили в Конвент на тележках золотые реликвии, митры, чаши, дароносицы, дикосы и паникадила из своих церквей. Знамена, водруженные на грудах этих предметов сваленных в безпорядке, носили надпись «Обломки фанатизма».
Наступило 21 января 1793 года. 10 часов утра, улицы Парижа почти безлюдны, Короля везут на эшафот. Приказом коммуны было запрещено всякому гражданину, не являвшемуся членом национальной гвардии, выходить на прилегавшие к бульвару улицы и показываться в окнах во время движения кортежа. Человек десять молодых людей, размахивая саблями, выбежали с улицы Боргар и пробились сквозь строй солдат с криками:
К нам, кто хочет спасти Короля!
На их призыв должны были откликнуться роялисты, но откликнулись единицы! Князь де Тальмон и с ним еще десяток человек, видя, что поддержки нет, воспользовались замешательством и затерялись в улочках, прилегавших к воротам Сен-Дени. Карета с Королем даже не остановилась.
казнь Людовика XVI
В 11 утра Король взошел на эшафот. Перед смертью он обратился к толпе.
Я умираю невиновным, я не совершал ни одного из предъявленных мне обвинений; я прощаю тем, кто повинен в моей смерти, и прошу у Бога, чтобы кровь, которую вы сейчас прольете, никогда не пала на Францию!
Барабанный бой заглушил слова Людовика XVI.
Меж двумя стойками гильотины произошло какое-то движение: рычаг пришел в движение, голова Людовика XVI показалась в оконце, сверкнула молния, раздался глухой стук, и вдруг хлынула кровь. Один из палачей, подобрав голову, показал ее толпе, заливая площадку королевской кровью.
При этом люди с пиками взревели от радости и, подавшись вперед, стали обмакивать в этой крови кто пику, кто саблю, кто носовой платок; потом все закричали: «Да здравствует Республика!». Этот крик еще долго звучал на площади Революции.
Для бретонских дворян и крестьян, Король означал, прежде всего, само королевство, Король принадлежал своему народу. Народ тело, а Король голова. Король выше партий и группировок, потому что он Отец семейства, тот, кто собирает, который судит и который спасает, своей исключительно духовной властью.
В традиционной и монархической Франции, Король, есть личность неприкосновенная, получившая Святое Миропомазание. Он принадлежит к Божественной силе, и поэтому имеет власть отправлять правосудие и исцелять недуги.
В юношеских записях молодого Луи-Августа, будущего Людовика XVI, можно прочесть следующие строки: « Истинный Король, -это тот Король, который делает счастливым свой народ. Счастье подданных- счастье государя. Истинный Король есть изображение Бога на земле. Король подражает Христу, потому что подобно Христу, Король приносит себя в жертву, Король несет свой крест, и этот крест, тяжел.»
Жан Шуан ведет агитацию в приходах Бретани с призывом отомстить за Короля.
Отправляйте к нам ваших молодцов, они всегда найдут у нас кров и пищу, и если Доброму Богу будет угодно, мы отомстим за Короля и защитим наших добрых пастырей!
Новобранцы с серпами, фертами, косами шли в атаку на республиканские патрули и добывали себе ружья, порох и патроны у республики.
шуаны в засаде
Но настоящий рассвет шуанерии начинается, после выходя в ночь с 23 на 24 февраля декрета конвента о наборе 300 000 рекрутов для защиты «завоеваний революции». До этого, 1 февраля, Франция объявила войну Англии, Голландии, Испании и Сардинии, при этом находясь в состоянии войны с Австрией и Пруссией. Стоит сразу же отметить, что подобный принудительный рекрутский набор был впервые за всю историю Франции! В Королевской Франции служба в армии была добровольной и формировалась она, как сейчас модно говорить «на контрактной основе». После революции, служба в армии была так же добровольной. В августе 1792 года в Бретани набирали волонтеров, то есть добровольцев (!) и этот «добровольный призыв» вызвал такое возмущение у крестьян! А сейчас, уже молодые неженатые люди или вдовцы, от 18 до 45 лет, без детей, в количестве 300 000 должны идти в армию принудительно, без всяких «хочу, не хочу».
Причем тяжесть набора падала именно на крестьянство, буржуазия могла легко откупиться, горожане-патриоты, как правило, уже сами служили в национальной гвардии по месту жительства или же несли службу в многочисленных муниципальных учреждениях, оставались, только крестьяне. День начала призыва, был зафиксирован как 10 марта 1793 года, при этом еще, призывники должны были сами явиться на призывные пункты!
Учитывая это обстоятельство «Бретонская ассоциация» назначает дату всеобщего восстания в Бретани на 10 марта.
Буасарди в Ле Пентьевр, граф и шевалье де Силз в Морбиане, Жан Шуан, братья Пинсон и Делиер в Майене и другие вожди повстанцев готовы к выступлению.
10 марта, в Анжу и нижнем Мэне молодые люди идут из деревень в Лаваль с криками «Да здравствует Король!», «Долой Нацию!». Улицы города запружены призывниками, размахивающими палками и кричащими «Да здравствует Король! Долой Республику!».
Буасарди в Ле Пентьевр, граф и шевалье де Силз в Морбиане, Жан Шуан, братья Пинсон и Делиер в Майене и другие вожди повстанцев готовы к выступлению.
10 марта, в Анжу и нижнем Мэне молодые люди идут из деревень в Лаваль с криками «Да здравствует Король!», «Долой Нацию!». Улицы города запружены призывниками, размахивающими палками и кричащими «Да здравствует Король! Долой Республику!».
13 марта, в центре Ренна слышны крики «Да здравствует Король!», 14 марта, то же самое повторяется в Ванне,15 марта, в Понтиви. С 10 по 25 марта пылает Мэн, Нормандия, Бретань!
Повстанцы громят здания городской администрации, сжигают списки призывников, долговые расписки и прочие налоговые документы, жгут даже бумажные ассигнации (крестьяне признают только «настоящие деньги», монеты из золота серебра и меди)! Они разоружают «патодов», как презрительно называют «патриотов», сторонников революции, и немногочисленную национальную гвардию, освобождают заключенных в тюрьмах.
Итак, 14 марта, 4000 крестьян из Сарзо, Оре, Мёкона, Монтерблана, с палками в руках и с криками «да здравствует Король!», «долой рекрутский набор!», атакуют Ванн. Против них брошено 400 волонтеров и 150 стрелков 109 полка и несколько пушек. Убито 10 человек, 115 человек арестовано, множество раненых.
Недалеко от Оре, в Плюнре, перед зданием мэрии, Жорж вместе со своими друзьями и другими призывниками кричит, «никогда республиканское платье не будет мне в пору (не будет на меня одето)»! По долгу службы, Кадудаль должен был разъезжать по окрестностям Оре.
В тот же день, 14 марта, в Плюмелио несколько тысяч крестьян нападают на двух комиссаров в сопровождении сотни национальных гвардейцев и двух пушек. Комиссары убиты, как и 25 национальных гвардейцев, остальные обращены в бегство. На другой день повстанцы идут на Понтеви. Патриоты забаррикадировались в городе, но к республиканцам пришла помощь из Гемене-сюр-Скорф и Жослена, а потом во время боя и из Лудеака, и повстанцы были отброшены.
15 марта 5000 человек (по другим данным 6000) собрались возле Ла Рош-Бернар из окрестностей Ла Рош-Бернар, Поншато, Геранда. Патриоты Ла Рош-Бернар попросили крестьян не входить в город, но во время переговоров республиканцы открыли огонь, завязалась перестрелка, национальные гвардейцы были опрокинуты и крестьяне ворвались в город. Повстанцев вел Рене Гуиенёф по прозвищу Бодине, бывший почмейстер, вдруг раздался выстрел и Бодине был сражен наповал, разъяренные крестьяне врываются и грабят дома патриотов, убито 22 республиканца. После смерти Рене крестьяне выбрали нового вождя, Бернара, старого морского офицера и брата прокурора синдика Ванна. Однако Бернар не хочет уходить далеко от Ванна, поэтому многие крестьяне расходятся по домам. К тому же, он не может предотвратить грабежи домов патриотов некоторыми группами повстанцев.
И 16 марта, был убит президент дистрикта Ла Рош-Бернар, Жозеф Совер и прокурор, синдик Ле Флок. Прокурор был просто убит во время прогулки, двумя выстрелами из ружья (вполне возможно ситуацией воспользовался один из его недоброжелателей, что захотел отомстить за несправедливый приговор), а Жозеф Совер отказался кричать «да здравствует Король!» и вместо этого закричал «да здравствует республика!» за что и был убит разъяренными крестьянами (потом республиканцы переименуют город в Ла Рош-Совер в память Жозефа).
В Оре, расположенном в департаменте Морбиан во главе повстанцев встает 22 летний Жорж Кадудаль. Беспорядки там начались еще 10 марта, к жителям Оре присоединились обитатели Ландоля и 17 марта они все вместе берут Плювинье, сжигая в здании городской мэрии все документы. На другой день восстает Краш, потом Плуарнель и Карнак.
Помимо Кадудаля, вместе с ним сражаются и ведут народ члены «Бретонской ассоциации» Гермели, Пьер и Андре Гуильмо. Ле Тиаис и метр Глен. 19 марта восставшие чувствуют себя полными хозяевами Оре.
19 марта 3000 крестьян и моряков идут из Оре в Бреш где на высотах Монэ-Короан вступают в бой с национальной гвардией, республиканцы просят подкрепление и на помощь им приходит 106 гарнизон инфантерии, а также помощь из Бель-Иль-эн-Мэр. С новыми силами, республиканцы берут в окружение повстанцев, открыв по ним огонь из пушек. Стоит отметить, что вооружены огнестрельным оружием, были только моряки, у крестьян в руках были палки и косы.