Ну да, кажется, Пирогов постарался ответить как можно неуверенней, чтобы сильно не злить Еременко.
Володь, вот я смотрю сейчас на тебя, и думаю, может зря я поверил тебе, может ты мне сказки рассказываешь о своей незапятнанной репутации, а на самом деле втихаря, в одиночку делаешь свой левачок и в ус не дуешь. Не хорошо, Володя, так поступать, нельзя от коллектива отрываться это грех большой.
Да не делаю я никакой левачок втихаря, что ты ко мне пристал, Степаныч! возмутился Пирогов.
Не делаешь, говоришь, а в милиции нравится работать. За большое спасибо что ли, нет так, Володя, не бывает, не поверю. Старый я уже, знающий.
«Вот прижал, так прижал», подумал про себя Пирогов.
Да что ты пристал, Степаныч. Деньги, деньги. Ты помешался, что ли окончательно на деньгах. Думаешь, что и другие только о деньгах и думают.
Конечно о них, о чем же еще. А ты для чего тут работаешь?
Может просто прикалывает меня эта работа.
Ты уверен?! у Еременко был такой вид, что казалось, что он готов вцепиться в горло Пирогову.
Ну да, кажется, Пирогов постарался ответить как можно неуверенней, чтобы сильно не злить Еременко.
Володь, вот я смотрю сейчас на тебя, и думаю, может зря я поверил тебе, может ты мне сказки рассказываешь о своей незапятнанной репутации, а на самом деле втихаря, в одиночку делаешь свой левачок и в ус не дуешь. Не хорошо, Володя, так поступать, нельзя от коллектива отрываться это грех большой.
Да не делаю я никакой левачок втихаря, что ты ко мне пристал, Степаныч! возмутился Пирогов.
Не делаешь, говоришь, а в милиции нравится работать. За большое спасибо что ли, нет так, Володя, не бывает, не поверю. Старый я уже, знающий.
«Вот прижал, так прижал», подумал про себя Пирогов.
Да что ты пристал, Степаныч. Деньги, деньги. Ты помешался, что ли окончательно на деньгах. Думаешь, что и другие только о деньгах и думают.
Конечно о них, о чем же еще. А ты для чего тут работаешь?
Может просто прикалывает меня эта работа.
Ох, не свисти. Ну не бывает такого.
Почему?
Еременко так посмотрел в глаза Пирогова, что тому сразу стало ясно, что этим ответом было бы смешно отделаться от такого бывалого мента.
Конечно и мне не хватает денег. Может быть при хорошем варианте я не против был бы поменять работу. Хотя у нас хоть какие-то льготы есть, бесплатный проезд тот же.
Володь, только давай не будем про бесплатный проезд. Это не актуально.
Не знаю, Степаныч, я не готов.
Если не готов, то, как понимаю, категорически ты не отвергаешь мой план.
Пирогов задумался.
Может быть, туманно ответил он.
Любишь ты юлить, Володька, обижаешь старика.
Степаныч, ты тоже пойми меня, не могу я сразу принять такое решение, перед этим как следует не подумав.
В этом деле, Володя, долго думать нельзя.
Все же я хочу подумать. Не люблю обещать невозможное.
Ладно, думай, только побыстрее, время то не ждет.
Постараюсь, сказал Пирогов, встал со скамейки и направился к отделению.
Володь, ты, кстати, в курсе, что в принципе этого-то разговора между нами не было, а говорили мы о всякой ерунде: о бабах, о машинах, обратился к уходящему Пирогову, поднимающийся со скамейки Еременко.
Разумеется, небрежно ответил Пирогов.
В коридоре Пирогов натолкнулся на шедшего ему навстречу старшину Малькова, который сильно шатался и напевал известный мотивчик:
Билетик в кино!
Вот такое кино!
Кино!
Когда Мальков скрылся за дверью туалета, Пирогова догнал Еременко, остановил и развернул его к себе лицом.
Володь, а все-таки мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь. Признайся, ведь замутил что-то, а говорить не хочешь. Я по своему опыту знаю, что одному работать опасно легче погореть. Так что лучше поскорее вводи меня в курс дел вдвоем будет тебе сподручнее и безопаснее, сказал Еременко, не моргая, глядя в сонные глаза Пирогова.
Ты пьян, Степаныч, Пирогов пошел дальше.
Я то пьян, а вот ты, Володенька, почему-то трезв. Нет, я знаю, что ты не алкоголик, но обычно редко отказывался прежде выпить с товарищами, выпить так, хотя бы чисто символически, для поднятия боевого духа. Это странно, Еременко шел следом за Пироговым.
Степаныч, что на тебя сегодня нашло. Ты что нарочно стараешься меня разозлить?
Разозлить не пытаюсь. Я понять не могу, почему ты постоянно уворачиваешься, из-за чего бы это? Я ведь могу разговор с тобой по-другому повести.
Это угроза?
Еременко не ответил.
После этого этот неприятный для Пирогова разговор закончился.
Пирогову казалось, что эта ночь тянется невыносимо долго. Он играл в нарды с Еременко и думал о том, что можно было предпринять, чтобы смыться с дежурства хотя бы до шести утра. Ничего оригинального в голову долго не приходило. Предложить пузырь Ткачуку? Реально, но это может вызвать подозрения у неуемного Еременко, взявшегося ни с того ни с сего опекать его и без конца лезть в душу. Нужно было какое-нибудь нестандартное решение. И Пирогов все-таки кое-что такое придумал. Доиграв очередную партию, Пирогов обратился к Еременко:
Степаныч, давай отойдем на пару минут у меня к тебе разговор есть.
Надеюсь деловой? моментально отреагировал Еременко.
В каком-то смысле.
Они вышли в коридор.
Они вышли в коридор.
В общем, Степаныч, я немного подумал над твоими идеями, и они мне показались интересными, начал Пирогов.
Начать можем завтра, точнее сегодня, перебил его Еременко.
Не торопись. Я еще не сказал окончательное «Да», но, скорее всего, соглашусь, потому что ты конечно прав насчет денег: за такие деньги нельзя работать честно. Но сначала я хотел бы попросить совета и помощи.
Выкладывай.
Понимаешь, мне позарез нужно, где-то уже в половине шестого, не позже, смыться отсюда, а я не знаю, как бы это лучше сделать?
Зачем это тебе?
Ну, надо.
Еременко хитро прищурил глаза и задумался.
Степаныч, получается, если тебе что-то от меня понадобилось, так я тебя и выслушаю и помогу, а ты молчишь, сказал Пирогов.
Значит, будешь работать по моей теме? спросил Еременко.
Конечно, будем, только сейчас мне не до этого.
Это совсем другой разговор. А куда ты в такую рань лыжи навострил? Случилось что ли что-то?
Да так ерунда, но надо, очень.
Ладно тебе юлить, Володь, мне можешь говорить что угодно: я никому не скажу.
Короче, мне надо успеть на вокзал. Девушка моя уезжает сегодня ранним рейсом. Понимаешь, поссорились мы, наговорил я ей всякой ерунды, а теперь жалею. Сначала вроде бы рад был свободе, а сейчас понял, что должен обязательно увидеть ее и попросить прощения, иначе я могу потерять ее навсегда.
Одумался, получается.
Ага.
А она у тебя не местная что ли?
Да, с Украины.
Так может она это, ради прописки решила тебя окрутить?
Я раньше тоже так думал, а теперь понимаю, что ошибался.
Значит, сегодня уже не получится.
Успеем еще.
Лады. Подожди меня.
Еременко ушел в дежурку. Пирогов слышал голоса Еременко и Ткачука и какую-то возню, которая скорее всего означала, что они выпивали. Через пятнадцать минут Еременко вернулся.
Пошли, сказал он.
Они зашли в дежурку.
Товарищ майор, вот привел, обратился к Ткачуку Еременко. Как я уже говорил, товарищ лейтенант готов компенсировать ущерб, нанесенный службе предоставлением одного литра водки личному составу, вынужденному нести службу за него, то есть нашему коллективу.
Нет, предоставлением двух литров, и лично мне в руки, поправил майор.
Хорошо, согласился Пирогов.
Сдавай оружие, лейтенант, приказал Ткачук.
Пирогов, прождав в нетерпении еще час, в двадцать минут пятого, наконец, вышел из отделения. Он переоделся в гражданскую одежду, повесил на плечо спортивную сумку черного цвета. Пирогов направился в сторону железнодорожной станции. Он собирался отойти подальше от отделения, чтобы можно было ускорить шаг или побежать. Пирогов оглянулся. Он не хотел верить своим глазам. За ним, метрах в семидесяти, плелся Еременко; а когда он обернулся, быстро прыгнул за табачную палатку. Пирогов замер, не зная, что делать. Подойти к Еременко и выяснить, что ему нужно? Эта идея не понравилась Пирогову. Он впал в еще большее мысленное замешательство, когда понял, что станция метро находится совсем в другой стороне, и мнительный, подозревающий все и вся вокруг Еременко просто не мог не обратить внимания на то, что Пирогов идет не своим обычным путем, по которому он ездит домой. Ситуация была нелепейшая. Пирогов сделал несколько шагов вперед, после чего резко рванул влево, через дорогу во дворы. Пирогов бежал что есть силы, обернувшись, он увидел, что Еременко пытается догнать его. Пирогов специально бежал в сторону от железнодорожной станции, чтобы Еременко не догадался, куда он направлялся. Когда он исчез из поля зрения Еременко, он осторожно, постоянно оглядываясь, заново начал пробирать к железнодорожной станции и добрался до края платформы, уставший и возбужденный, когда уже шел седьмой час.
Пирогов не заметил поблизости никаких дворников, никаких уборщиков мусора и это вселило надежду на то, что пакет никто не обнаружил. Он быстро нашел тот самый кустарник, в который бросил пакет и немедленно приступил к поиску. Долго искать не пришлось, и он довольный извлек из кустов увесистый пакет. Он боялся заглянуть внутрь пакета: из страха разочароваться.
Товарищ, предъявите документики, услышал он за спиной незнакомый голос.
Он обернулся и увидел перед собой двух железнодорожных милиционеров старшего и младшего сержантов.
Свои, сказал Пирогов и протянул им свое удостоверение.
Свои, сказал Пирогов и протянул им свое удостоверение.
Извините, товарищ лейтенант, сказал старший сержант и отдал воинское приветствие.
Ничего, все правильно, работа есть работа, сказал Пирогов.
Он заметил, что они с подозрением смотрят на пакет, и предположил, что они могли видеть, как он извлекает пакет из кустов.
А, это вчера у друга день рождения отмечали и когда гостей ходили сюда на станцию провожать, один из гостей потерял по пьяни свой пакет с барахлом, вот сегодня с утра он позвонил и меня отправили искать, объяснил Пирогов.
Он понимал, что не обязан отчитываться перед сержантами, но решил все же, что в его ситуации лучше объясниться, чтобы развеять подозрения милиционеров.
Бывает, сказал старший сержант и милиционеры ушли.