Недолго отсутствовал и Адиль. Вышел, обнял Джамала:
Мы вместе, брат!
Шакиба вызвали последним. В длинной комнате без окна было душно, да и само помещение скорее напоминало банковское хранилище тяжелая дверь с табличкой «17» и внушительными запорами, железные шкафы вдоль стен и такой же железный стол посередине. Сидевший за этим столом седой мужчина протянул руку для знакомства:
Имад Мугния, сотрудник подразделения «17».
При этом стало видно мокрое пятно под мышкой его голубой рубашки. Шакиб пожал протянутую руку, представился и поинтересовался:
Подразделение «17»? Это воинское подразделение или номер комнаты?
Седой улыбнулся:
Правильный вопрос. Штаб ООП в свое время занял этот дом номер 17 и у прежнего его руководителя, Абу Хасана, добавочный номер телефона тоже был 17. Так нас для краткости и назвали. Слышал про Абу Хасана?
Про легендарного Али Хасана Саламе, или, как его называли бойцы, Абу Хасана, часто рассказывали и инструкторы в Шатиле, и соседи по долгому сидению в подвале.
Конечно! кивнул Шакиб. Это ведь он спланировал захват израильской сборной на Олимпиаде в Мюнхене.
К захвату он имел лишь косвенное отношение, зато для охраны первых лиц ООП Абу Хасан сделал немало. Моссад об него зубы обломал.
Так вы охраной занимаетесь разочарованно потянул Шакиб.
И охраной, и разведкой, и контрразведкой. Спецоперации на территории врага тоже наша задача. И друзья твои именно там и пригодятся.
А со мной что будет?
С тобой все будет хорошо учиться тебя отправим.
Как учиться?! Все будут сражаться, а я за партой сидеть! от обиды у Шакиба даже перехватило дыхание. Я что недостоин?
Имад водрузил на нос очки и стал бегать глазами по документам, лежавшим перед ним.
Ты единственный из вас троих закончил среднюю школу английский знаешь, работал водителем грузовика, Имад перевернул страницу, даже вот успел учителем в деревне поработать. Математику преподавал.
Я не белоручка! воскликнул Шакиб. Я солдат!
Солдат, солдат, успокоил его собеседник. Только простых бойцов и без тебя хватает. А нам теперь грамотные специалисты нужны. Мы стали получать через сирийцев и «Грады» советские, и 130-миллиметровые орудия. Управление приводим в порядок. То есть, становимся настоящей армией, а профессиональных военных почти нет. Сейчас на территории Фатх-лэнда работают советники из ГДР, но ты поедешь в военное училище на пару лет.
А где у нас училище? В Ливане?
Пока что нет. Арафат договорился с русскими, и теперь наши учатся в СССР. Очередная группа полетит из Йемена через три месяца.
* * *
Местный рынок даже из окна автобуса поразил Аллу своими красками. Ленинградские магазины, а особенно Гостиный двор и Пассаж нельзя было назвать скудными. В принципе, там было все: зимняя и летняя обувь, белье, верхняя одежда и галантерея. Все было прочное и добротное, соответствовало ГОСТам и гигиеническим требованиям. Вот только цвета для этой продукции явно подбирали пожилые тетки, сидящие в кабинетах, стены которых каждые пять лет красили дежурной масляной краской уныло-зеленого цвета. И единственным ярким пятном такого помещения был пыльный фикус в углу. Обувные отделы радовали разнообразными оттенками черного и коричневого, а женские пальто могли быть только «практичных» цветов немарких темно-зеленого или бордо. Немного веселее выглядела детская одежда там допускались коленкоровые аппликации и крупная клетка. Иногда на улице возле универмага или прямо в проходе появлялся стол на металлических ножках. Для опытного покупателя это был верный знак здесь сейчас «выбросят» дефицит. Время стоило дешево, и люди терпеливо выстраивались в очередь неизвестно за чем. И ждали. Надо сказать, что ждали не зря опытные товароведы знали, что отправить «на точку». Импортная обувь могла быть любого цвета радуги, японские и финские куртки напоминали светофор, а югославское женское белье опровергало тезис о том, что лифчик может быть только бледно-розовым.