Статья о культуре в первом издании БСЭ помещалась в томе, датированном 1937-м г.1 Это был довольно объемный текст: комбинация общих марксистских положений и ключевых высказываний на темы культуры Ленина и Сталина сопровождалась в нем тавтологическими комментариями. Помимо основных положений ленинско-сталинской концепции культуры текст содержал высказывания «по текущему моменту» критику фашистских извращений культуры; чего в тексте статьи не было так это и намека на нейтральные неидеологизированные формулировки культуры, наличие которых, вообще говоря, не исключалось полностью и в то суровое время.
«Разочаровавшись» в «культуре», я обратился к поискам «цивилизации». Статье о ней полагалось быть в 60-м томе Энциклопедии, вышедшем в 1934 г.2 С цивилизацией в Энциклопедии дела обстояли, однако, даже хуже такой статьи в ней попросту не было. Справедливости ради надо отметить, что уже следующее, второе, издание Энциклопедии «восстановило» цивилизацию в правах небольшая статья о ней, содержащая ссылку на то, как толковал это понятие Энгельс, вошла в том, датированный 1957-м г. И все же отсутствие статьи о цивилизации в издании 1934 г. настраивало на некоторые размышления если не о судьбах Родины, то о превратностях истории.
Благодаря работе Андрея Зорина3 историкам понятий известно, что активное введение «цивилизации» в России в первой половине XIX в. было связано с деятельностью на посту министра народного просвещения графа Сергея Сергеевича Уварова. Широкую дорогу для использования этого понятия открыла инициированная им частичная публикация по-русски в Журнале Министерства народного просвещения «Истории цивилизации в Европе» Франсуа Гизо. Это был 1834 год. Спустя ровно сто лет понятие «цивилизация» оказалось временно забытым в Большой советской энциклопедии. Причем эта забывчивость, конечно, не была случайной.
Справедливости ради надо отметить, что еще в Малой советской энциклопедии (том. 9, год издания 1932) крохотная статья о цивилизации есть; она, правда, едва выходит за рамки этимологического пояснения слова «гражданственность». У Большой и Малой советских энциклопедий разные редакционные коллегии и два года разницы в публикации соответствующих томов. Кстати, сохраняло «цивилизацию» и другое справочное издание того времени словарь Гранат. Но это издание с еще дореволюционной генеалогией его нельзя считать «стопроцентно советским». Статья о цивилизации вошла в 45 том этого словаря, вышедший, что немаловажно, еще в относительно свободном 1927 г. Издававшийся Русским библиографическим обществом словарь Гранат не мог, конечно, состязаться с БСЭ в тираже (4000 экземпляров против 60 000). Советская энциклопедия фактически вытеснила Гранат с поля справочных изданий.
Кроме словарей, стоит присмотреться к корпусу сочинений теоретиков и деятелей партии большевиков, к их практикам употребления интересующих нас понятий. Если иметь в виду почти полное отсутствие «цивилизации» и явное преобладание определенным образом понятой «культуры», то картина будет очень похожа на то, что мы наблюдаем во все той же Энциклопедии (БСЭ). Слово «цивилизация» и его производные либо отсутствуют, либо встречаются крайне редко. Почти всегда это «буржуазная цивилизация» с сопутствующими отрицательными контаминациями. Часто «так называемая цивилизация», т.е. ложь и обман, скрывающие за маской человечности и благонамеренности хищные капиталистические интересы.
На маргинальное место цивилизации в идеологических дискурсах советского времени косвенно указывают предметные указатели к собраниям сочинений Ленина. Первые собрания сочинений Ленина (появившиеся еще в 1920-е годы) предметных указателей не содержали вовсе. Но уверен, даже если бы они и были, слово «цивилизация» в них все равно бы не попало. Ведь его нет ни в одном из предметных указателей к позднейшим изданиям сочинений Ленина. Зато рубрикация «культуры» в этих же изданиях обширна и дробна4. В 1980-е годы, кстати, велась работа по составлению словаря языка Ленина. Политические перемены ее прервали, и об этом приходится лишь сожалеть.
Хотя топика «цивилизации» в советском идеологическом дискурсе 1920-х крайне ограниченна, в ней можно выделить ряд самостоятельных тематизмов. В начале 1920-х годов это «Мировая (империалистическая) война и цивилизация», «Революция (причем также мировая) и буржуазная цивилизация». Теоретики большевизма середины конца 20-х (Троцкий, Бухарин, Луначарский, Сталин и др.) такую конструкцию как «советская, социалистическая цивилизация» не используют. Буржуазной цивилизации противопоставлена не цивилизация социализма, а социалистическая культура. (Словосочетание «цивилизация социализма» есть в статье о цивилизации во втором издании Малой советской энциклопедии. Но это уже 1947 г.).
Хотя топика «цивилизации» в советском идеологическом дискурсе 1920-х крайне ограниченна, в ней можно выделить ряд самостоятельных тематизмов. В начале 1920-х годов это «Мировая (империалистическая) война и цивилизация», «Революция (причем также мировая) и буржуазная цивилизация». Теоретики большевизма середины конца 20-х (Троцкий, Бухарин, Луначарский, Сталин и др.) такую конструкцию как «советская, социалистическая цивилизация» не используют. Буржуазной цивилизации противопоставлена не цивилизация социализма, а социалистическая культура. (Словосочетание «цивилизация социализма» есть в статье о цивилизации во втором издании Малой советской энциклопедии. Но это уже 1947 г.).
Если вернуться к середине 1920-х, то здесь заметное место принадлежит теме «освобождающегося Востока». В связи с этим понятие цивилизация как синоним Запада и Европы используется более часто. В работе «Запад и Восток» Лев Троцкий цитирует слова некоего английского дипломата, призывающего к единению европейцев. «В этом единении (европейских империалистов) подчеркивает Троцкий, мы не участвуем». Отсюда «ненависть и боязнь, что мы испортим их дипломатический концерт, в мелодию которого входят вопли китайцев, избиваемых во славу цивилизации»5. «Цивилизация» здесь понятие-симулякр, за которым скрывается «империализм». Империализму «цивилизации» ставят предел «мировая революция», «пробуждающийся Восток».
В своей знаменитой работе Норберт Элиас6 писал о «цивилизации» как о понятии расширяющем, преодолевающем и ломающем национальные перегородки, обращенном к будущему. Семантика «культуры», по крайней мере в немецкой традиции, совершенно иная это понятие, которое обращает к «истокам», к миру прошлого, языку и истории. Хотя для начала XX в. в России немецкая традиция означивания понятий «культура» и «цивилизация» была преобладающей, советские идеологические конструкты обнаруживают ряд заметных сдвигов. В дискурсивных практиках советского большевизма мы видим тенденцию намеренной «историзации» понятия «цивилизация». В том смысле, что цивилизация это мир уже отжившей буржуазной культуры. Социализм с этой точки зрения не цивилизация, а культура настоящего и будущего.
Наряду с «цивилизацией» стоит сказать и о такой важной категории, как «цивилизованность». Посмотрим, как соотносятся в наших текстах «цивилизованность» и «культурность» еще одно очень важное советское понятие середины второй половины 20-х годов ХХ в., которое уводит нас от общей теории революции и социализма к практикам культурного обновления человека. В сравнении с «цивилизацией» положительные контаминации «цивилизованности» (как набора определенных качеств советского трудящегося или того, наоборот, чего недостает советскому бюрократическому аппарату) встречаются гораздо чаще. Однако любые оценки «цивилизованности» все-таки производятся с более общих позиций «новой культуры», вне которых они утрачивают свое значение7.
Позволю себе пару довольно пространных цитат из Троцкого как одного из наиболее заметных идеологов «новой культуры». В 1920-е годы он писал: «Коммунист, член РКП был и остается международным революционером. Но в применении к задачам Советской Республики он культурник. Слово культурничество имело до революции в наших устах уничижительный, бранный характер. Это мол культурник, то есть деятель, который мелко плавает. В условиях буржуазного господства главная культурная работа должна была состоять в том, чтобы сплотить пролетариат для завоевания власти Когда власть взята, тогда встает вопрос о культуре трудящихся масс ибо социализма на низкой культуре создать нельзя»8.
«Надо правильно оценивать нашу культурническую работу, пишет далее Троцкий. Она состоит из двух элементов разного исторического значения. С одной стороны, мы постепенно вводим в быт элементы коллективизма» это показатели новой социалистической культуры. «Но с другой стороны, мы ведем работу в том направлении, чтобы усвоить трудящимися массами те культурные навыки, которые являются общими всем цивилизованным народам: грамотность, чтение газет, опрятность, вежливость и пр.»9 Последние маркируются как более простая по сравнению с первым, хотя и необходимая во многих областях жизни цивилизованность.
Таким образом, мы вновь находим знакомую конструкцию, соотносящую коммунистическую культуру (культурность) и буржуазную цивилизацию (цивилизованность). Обе (культура и цивилизация) в свою очередь соотносятся с «до-буржуазным варварством»: «В ликвидации до-буржуазного варварства, пишет Троцкий, состоит добрая часть наших культурных задач»10. Вместо моргановской схемы «дикостьварварствоцивилизация», апроприированой Энгельсом, Троцкий фактически производит новую схему, включающую в себя «до-буржуазное варварство», «буржуазную цивилизацию» и «социалистическую культуру». (В одном из своих произведений Троцкий и вовсе приравнял культуру и марксизм.)
В начале 1930-х годов практики использования интересующих нас понятий «культура» и «цивилизация» обнаруживают ряд новых модуляций. Попытаюсь кратко сказать об этом. Опорой для наблюдений здесь будет третья группа источников, с которыми мне пришлось работать, это советская газетная периодика начала-середины 1930-х годов («Правда», «Известия»). Как уже отмечалось некоторыми российскими исследователями, середина 1930-х годов стала периодом интенсивного конструирования понятия советской родины. В активном выдвижении этого понятия иногда усматривают чуть ли не коренную идеологическую метаморфозу, произведенную сталинизмом в 1934 г. Так или иначе, но идея советской родины, конечно, добавляла некоторые новые акценты в уже сложившееся соотношение «культуры» и «цивилизации».
В конструирование понятия о советской родине свой вклад, если можно так сказать, внесла известная статья об измене родине. 8 июня 1934 г. в «Правде» было опубликовано известное Постановление ЦИК Союза ССР, дополнявшее реестр государственных преступлений статьями об измене родине. Это постановление, между прочим, устанавливало ответственность «за связь» с изменником родины его ближайших родственников жены, мужа, детей. Понятно, что одним этим постановлением, хотя и имеющим знаковый характер, «конструирование родины» не ограничивалось, оно включало множество других событий. Так, например, победоносное возвращение «из ледяного плена» летом 1934 г. челюскинцев также стало поводом для пропаганды идеи родины гордости за страну, ее достижения и успехи, ее героев.