Ну, Яшенька, покажи дорогим гостям твою усадьбу! сказала Наталья Павловна после взаимных приветствий.
Любовались, сударыня, еще издали любовались на ваше жилище, отозвался отец Алексей, вынимая из бокового кармана носовой платок и отирая им пот на лице, по здешнему месту, можно прямо сказать, никто супротив вас относительно благолепия сравниться не может. Храмина добрая и жителя доброго возвещает
Попадья хотя ничего от себя не присовокупила, однако улыбнулась.
Да; я, благодаря бога, на этот счет очень счастлива, сказала Наталья Павловна, вздохнув и окидывая, через окно, взором окрестность, все у меня есть
У хозяина, пекущегося не об одном только настоящем дне, но и о днех грядущих, все преизбыточествует, сударыня! земля рождает сторицею, житницы исполняются всяким благоволением, самые домочадцы и рабы распложаются во множестве
Это правда, батюшка; бог любит труды; я вот про себя скажу: никогда я не бываю так счастлива, никогда совесть моя не бывает так спокойна, как в то время, когда я тружусь так, знаете, и колышется там все
Наталья Павловна показала рукою на грудь и несколько даже прослезилась при этом.
Так поди же, друг мой, продолжала она, обращаясь к Яшеньке, покажи дорогим гостям твою усадьбу вы у меня именно дорогие гости, батюшка с матушкой; я с светскими удовольствиями давно распростилась вот божественное это по мне!
Яшенька, как и следовало ожидать, прежде всего повел гостей в погреб с винами.
Я должен вас предупредить, батюшка, сказал он, заметно конфузясь, когда я прибыл к маменьке в дом, погреб этот был в самом ужасном беспорядке Все, что вы здесь ни видите, все это заведено уже мною.
Яшенька, как и следовало ожидать, прежде всего повел гостей в погреб с винами.
Я должен вас предупредить, батюшка, сказал он, заметно конфузясь, когда я прибыл к маменьке в дом, погреб этот был в самом ужасном беспорядке Все, что вы здесь ни видите, все это заведено уже мною.
Порядок в жизни едва ли не главное мерило, по которому мы можем судить о достоинствах человека, отвечал отец Алексей, без порядка всякое человеческое предприятие подобно зданию, на песке построенному.
Матушка улыбнулась и, отвернувшись, для учтивости, в сторону, утерла платком нос. Яшенька подробно объяснил как то, что им уже сделано, так и то, что предполагается сделать на будущее время по устройству винного запаса.
Теперь, батюшка, пойдемте в сад: вы увидите, как у нас там хорошо! сказал Яшенька.
И действительно, в саду оказалось очень хорошо.
Яшенька, как учтивый кавалер, сорвал цветок барской спеси, поднес его матушке и затем просил гостей обратить внимание на искусство, с которым подстрижены липки.
Да; мастер изрядный делал! отозвался отец Алексей и, обратившись к попадье, прибавил: Наш с тобой дворец небось похуже этого будет!.. изукрашено как!
Но всего более впечатления произвел поставленный у беседки гипсовый турок, с трубкою в руках.
Ну что, дурак, что ты тут стоишь! сказал Яшенька, ласково трепля турка по животу.
Наконец все было осмотрено, кроме конного двора, в который Яшенька не имел входа; гости возвратились в дом, пообедали и в скором времени собрались восвояси.
Я надеюсь, мой друг, что ты не скучно провел время сегодня? сказала Наталья Павловна, когда гости ушли.
Я, милая маменька, всякий знак вашего внимания готов принять как величайшую для меня милость, отвечал Яшенька, целуя у матери руку.
Ты, кажется, недоволен? спросила строго Наталья Павловна, которой показалось, что в лице Яшеньки не выражается достаточно признательности.
Но Яшенька, в сущности, не был ни доволен, ни недоволен: он просто отвык от людей, которых общество, вследствие этой отвычки, скорее составляло для него тягость, нежели развлечение. Он до такой степени сжился с своим одиночеством, что с болезненным нетерпением отзывался на всякий внешний толчок, который пробуждал его от нравственного оцепенения. По целым часам он ходил по комнате, не имея, по-видимому, никакой мысли, потупив глаза и только изредка улыбаясь.
«Господи! что же с ним будет!» думала Наталья Павловна, с беспокойством следя за его движениями и убеждаясь, что общество отца Алексея не производило в Яшеньке никакой перемены.
И вот в один прекрасный день светлая мысль озарила ее голову.
Душенька, сказала она Яшеньке, когда он пришел пожелать ей доброго утра, я все думаю, как бы мне рассеять тебя Не хочешь ли съездить в гости к Табуркиным?
Если это может доставить вам удовольствие, милая маменька, то я готов исполнить вашу волю во всякое время, отвечал Яшенька.
III
Табуркины жили неподалеку, всего каких-нибудь в трех верстах. Семейство это состояло из maman Табуркиной, ее сына и двух дочерей, из которых старшей было лет двадцать пять, а младшей около семнадцати. Дом этот в околотке известен был под названием женского монастыря, потому что в нем, кроме женщин, никого нельзя было встретить. Даже Васе Табуркину прислуживали горничные, чему он был с своей стороны очень рад, находя в этом свой расчет. Такое отсутствие мужчин злоречивые соседи приписывали чрезвычайной заботливости maman Табуркиной о репутации ее дочерей, потому что старшая, Мери, имела уже однажды какую-то темную историю, à propos dun beau raznostchik, которому будто бы она предлагала бежать, обвенчаться в соседнем селе и поселиться в хижине на берегу прозрачного ручья. Мери была высокая и стройная брюнетка, с выразительным лицом и еще более выразительной походкой. Сверх того, у Мери были живые карие глаза, которые она постоянно прищуривала под предлогом близорукости, а в самом деле потому, что была уверена, что это к ней идет. Что касается до второй дочери, Aimée, то хотя ей уже было около семнадцати лет, но maman Табуркина решила до последней крайности держать ее в панталонцах, дабы через это заявить всем женихам, что взоры их должны быть исключительно обращены на Мери. Aimée была недурна собой и лицом напоминала Мери, но положение ее было незавидное. Быть осужденною ходить в панталонцах до тех пор, пока старшая сестра не выйдет замуж, воля ваша, это невыносимо. Maman Табуркина сознавала это и неоднократно покушалась даже выпустить запас, который, на всякий случаи, был всегда оставляем в платьях Aimée, но едва отдавала она соответствующее приказание, как Мери приходила в неистовство и положительно требовала отмены его.