Мне сейчас пришла в голову мысль, что у меня такое чувство, что от моей воли должна зависеть хотя бы возможность побыть в одиночестве.
Я не займу много времени, заверила доктор Бэнкс. Скажите, а нет ли у вас ощущения, что какая-то посторонняя сила заставляет вас совершать различные поступки?
Есть, доктор. Эта посторонняя сила сидит сейчас у меня над душой и заставляет отвечать на дурацкие вопросы.
Не слышите ли вы, спросила доктор по-прежнему ровным тоном, некий голос, или, может быть, голоса, которые не слышит больше никто? Может быть, с вами кто-то разговаривает? Кто-то, кого мы не видим?
Повисло молчание. Пока оно длилось, доктор проверила пульс пациента, послушала тоны сердца, сняла с лампы колпак и заставила коммерсанта посмотреть на свет. Все это она проделала, не произнося ни слова.
Сегодня десятое ноября, сказал Саммерс. Семью восемь пятьдесят шесть. Президент нашей страны Вильсон.
Очень хорошо.
До него, продолжал коммерсант, не затрудняясь застегнуть расстегнутую рубашку, президентом был Тафт, а перед ним Рузвельт. Ни мой отец, ни мой дед, а равно и иные родственники мужского пола не страдали ни пляской святого Витта, ни слабоумием, ни иными расстройствами, кроме, разумеется, расстройства желудка.
Хорошо. Продолжайте, пожалуйста.
Я могу без особенных затруднений прикоснуться пальцем к своему лбу и носу, если это доставит вам удовольствие. Ведь доставит?
Пожалуйста.
Движения коммерсанта были вполне уверенными.
Могу также прикоснуться к вашему носу, сообщил он.
Доктор отстранилась от его протянутой руки.
Благодарю. Этого делать не нужно.
Почему не нужно? Не нужно? Вы действительно так думаете?
Вы не ответили на мой вопрос, мистер Саммерс.
Знаете, ответьте лучше на мой. Что еще я должен сделать, чтобы вы оставили меня в покое?
Ответить на несколько вопросов, сказала доктор Бэнкс. Меня пригласил ваш компаньон я говорю вам это прямо, без экивоков. Будет лучше, если вы так же прямо ответите мне.
Коммерсант поднял глаза, увидел Маллоу, стоявшего в дверях и выразительно усмехнулся.
Прекрасно, доктор Бэнкс предпочла принять такой ответ как положительный. Отвечайте, пожалуйста.
Что? Ах, слышу ли голоса?
Саммерс смотрел в сторону компаньона.
Да, произнес он. Да, слышу.
Последовала пауза, после чего доктор спросила:
Это голос мужчины или женщины?
Мужчины.
Кто же этот мужчина?
Саммерс прищурился.
Один знакомый. Я был склонен считать его другом.
Почему «были»?
Коммерсант подпер голову локтем.
Наверное, потому, что был тогда молод и не знал, что как бы ни было, все равно ты всегда одинок. Когда тебе плохо всегда. Все желают тебе только добра, развешивают душеспасительные словеса и думают, какие они хорошие. Вместо того, чтобы честно признать, что помочь не могут, отойти в сторону и позволить хотя бы спокойно сдохнуть.
Что же именно говорит вам этот человек?
Д.Э. пожал плечами.
Ну, а все-таки? настаивала доктор. Можете вы вспомнить его последние слова?
Коммерсант немного помолчал.
Сколько угодно. На память не жалуюсь. Он сказал стоп, как же это было? Значит, он сказал: «Вы с ума сошли! Очнитесь, что вы делаете!»
Мистер Саммерс, произнесший эту фразу издевательским тоном, явно копировал чьи-то интонации. В противном случае он придумал себе довольно правдоподобный двойник. И двойник этот находился в здравом рассудке.
Что же, поинтересовалась доктор, что же вы ответили на это?
А что тут ответишь? Что я должен делать?
Ну, а он?
А он сказал: «Что угодно! Только не лежите, уставясь в потолок!»
Кем бы ни был человек, с которым мысленно беседовал мистер Саммерс, слова он произносил верные. Маллоу, однако, побледнел. Он пристально смотрел на компаньона. Доктор отметила это обстоятельство, взглядом велела Маллоу уйти, и, когда он послушался, продолжила:
Могу предположить, что вы послали этого человека к черту.
Нет, зачем.
А как же?
Просто сказал, да, в общем, и вам повторю: чего вы все от меня хотите? Чтобы я вам прыгал, как козел?
Ну, хорошо, мирно сказала доктор Бэнкс. И часто вы вот так беседуете?
Ответом ей было несколько мерных кивков.
Хорошо же, повторила она. Теперь, будьте добры, расскажите мне, что вы намерены предпринять, после того, как я уйду.
Выбираете время, в которое мне было бы удобно отправиться в психушку?
Мистер Саммерс, ответьте, пожалуйста.
Ответа не последовало, и доктор добавила:
Ну? Я слушаю вас. Что вы намерены делать? Останетесь вот так лежать?
Некоторое время Саммерс молчал.
Не знаю, сказал он, когда тишина стала невыносимой. Какая разница?
Опять пауза. Она затянулась почти на минуту, после чего коммерсант спросил:
Слушайте, доктор, вас не затруднит подать мне ночной горшок?
Доктор Бэнкс встала и достала из под кровати то, о чем просил пациент.
Можете не отворачиваться, добавил он.
Она и не подумала отворачиваться. Коммерсант закурил, сел, сложив ноги на туалетный стол и поставил горшок на колени в качестве пепельницы.
Вы очень кстати записали меня в сумасшедшие, произнес он. Теперь я могу и делать, что хочу, и высказать, наконец, все, что я о вас думаю. Спроса с меня никакого. Здорово, правда?
Прекрасно, одобрила доктор. С интересом вас выслушаю. После того, как вы ответите на мой вопрос.
Какой вопрос?
О ваших ближайших планах, мистер Саммерс.
Они вас не касаются.
Ваш партнер придерживается иного мнения. Давайте постараемся его разубедить.
Коммерсант стряхнул в горшок пепел.
Разубедить? произнес он. Зачем? Пусть себе думает, что хочет. Какая мне разница, что он думает?
А вам все равно, что он думает?
Совершенно все равно. Мне вообще все равно. Какая разница, кто что думает, если ничего не имеет смысла?
Вы так считаете?
Это не я. У мира свои законы. От вас ничего не зависит. Вы можете чего-нибудь хотеть, выворачиваться ради этого наизнанку. Можете что-нибудь ненавидеть и тоже выворачиваться наизнанку. Это совершенно неважно. Ничего не меняется. Что бы вы ни сделали, ничего не меняется.
Что вы имеете в виду?
То, что и сказал: жизнь не имеет смысла.
Доктор ничего не ответила.
Пока об этом не думаешь, продолжал коммерсант, еще ничего. Пока занят, вертишься, не бросается в глаза. Но рано или поздно это становится все яснее. И тогда уже никуда не деться. Что вы так смотрите?
Мистер Саммерс, медленно произнесла доктор, помните, когда-то вы говорили о головоломке?
Нет. Почему я должен это помнить?
Потому, что раньше вы верили, что жизнь напоминает головоломку и считали, что следует уметь собирать ее части.
Я всю жизнь притягивал факты за уши. Приукрашивал, подтасовывал, нес всякую чушь чтобы только убедить себя в своей удаче. Самообман и больше ничего. Реальность в своем натуральном виде это такое
Он изобразил плевок.
Ну, что? Хотите что-то еще спросить?
Доктор пристально смотрела ему в глаза.
Боитесь, что я наложу на себя руки? поинтересовался коммерсант.
Не боюсь, ответила она, но, тем не менее, я обязана спросить вас об этом. Не приходили ли вам мысли о смерти, мистер Саммерс?
Коммерсант издевательски поднял бровь.
А вы знаете кого-нибудь, кому они не приходили?
И, когда доктор Бэнкс ничего ему не ответила, продолжил:
Разумеется да.
Что «да»?
Приходили. Как приходили вам, Маллоу и всякому другому человеку, если только он не идиот от рождения.
И что же?
По-моему, вы надеетесь, доктор Бэнкс, а? Вы же спрашиваете у меня, что должны спрашивать. А про себя потихоньку надеетесь, что я и в самом деле освобожу вас от хлопот. Нет? коммерсант с интересом смотрел на нее. Ну, это вы врете. Впрочем, все врут. Так вот что: не надейтесь. Мысли о смерти мне, само собой, приходили, они мне нравятся, но мне не нравится несколько вещей.
Что же это за вещи? спросила доктор Бэнкс.
Коммерсант устроился удобнее. Прикурил вторую сигарету от первой, смял окурок в горшке.
Вот например, сказал он, предположим, я это сделал. Только предположим, доктор. Вообразите, что будет с мисс Дэрроу. Она наверняка первая наткнется на то, что от меня останется. Ей придется со всем этим возиться. Объясняться с соседями. Уговаривать нашего безупречного отца Эбендрота, что произошел, мол, несчастный случай. Добиваться, чтобы меня зарыли, как положено, хотя мне на это будет совершенно наплевать. За что ей это? Она-то не виновата. Потом Маллоу. Это просто свинство с моей стороны оставлять его вот так.
Вы так думаете?
А вам очень хочется думать, что я только о себе и думаю?
Доктор продолжала смотреть на него своими пронзительными глазами.
Продолжайте, мистер Саммерс, обычным вежливым тоном сказала она. Пожалуйста, продолжайте.
Так вот, охотно сообщил коммерсант, станут ходить сплетни. Знаете, как это бывает? «То ли он украл, то ли у него украли, в общем, грязненькая история». Ну, не могу же я так с ним поступить. Реши он съехать, сдать дом станет невозможно, бизнес он погубит ну, и так далее.
Звучит здраво.
Да, и между прочим! спохватился Саммерс. Я не уверен, что там получу такое уж облегчение. Скорее всего, и на той стороне меня поджидает какая-нибудь дрянь. Тем более, что он помолчал тем более, что надо быть полным э-э, я хотел сказать, это трусливый выход.
Ваши слова обнадеживают, заметила доктор. Тогда я задам вам последний вопрос. Вы ведь понимаете, что так дальше нельзя?
Коммерсант выпустил длинную струю дыма. Стряхнул пепел.
Да что вы? спросил он невинным тоном. Действительно нельзя?
Нет, нельзя, жестко ответила доктор Бэнкс. Мистер Халло вот уже третью неделю ходит ко мне за успокоительными каплями. Мики вас боится. Мисс Дэрроу подавлена, и я никогда раньше не видела ее в таком угнетенном расположении духа. Кроме того, вы представляете себе состояние вашего партнера, который обратился ко мне за помощью?
Саммерс молчал.
Значит, нельзя? поинтересовался он после непродолжительного молчания. А как можно? Вы сейчас мне расскажете, как можно? У вас есть предложения?
Предложения, мистер Саммерс, должны бы у вас, отрезала его собеседница. Как вы собираетесь жить дальше?
Коммерсант возвел очи потолку.
Господи, что же вы ко мне прицепились! Я должен сам знать, как мне жить, это мои проблемы спасибо, знаю. Я ничего у вас не просил. Что вам от меня нужно?
Я хотела бы услышать ответ на свой вопрос, повторила доктор Бэнкс. Что вы собираетесь делать?