Кирилл, отойдем. Ты, Сила, посиди пока здесь. Ослоп-то доделай, может и пригодиться.
Окинф и Кирилл отошли так, чтобы Сила не мог их слышать. Сила снова присел на чурку и продолжил работу.
Вот что, Кирилл. Ты сейчас беги в наш лагерь, позови мне сюда Окинф задумался Михея, Пешу, Славка и и, пожалуй, Творимира. Боюсь я, что Сила-то наш, если тати придут, либо предупредит их как, либо нечаянно себя выдаст, ненадежный он, хочет всем угодить. А тати могут насторожиться и разбежаться, так потом лови их как ветер в поле. Так что придется до вечера сидеть в засаде. Двое у Силы на дворе, двое вон там, видишь, лесок почти к самой дороге подходит? Вот там. Главное, чтоб ни один до своих не дошел. Они наведаются, наверное, ближе к вечеру, так этих возьмем и сразу в их логово. Скажи, чтоб Творимир и Пеша луки с собой взяли. Пеша и Славко ко мне сюда на двор к Силе, Творимир и Михей туда в засаду, на дорогу, я к ним потом схожу, проверю. Да, и пусть идут опушкой, вдоль края болота, на росчисть не выходят. Понял?
Понял.
Повтори.
Творимир и Михей в засаду в лес, Пеша и Славко сюда, Пеше и Творимиру взять луки, идти скрытно.
Так. И вот ещё что. Михею надо показать где засаду делать. Проводи их, покажи.
Хорошо. А можно мне там в засаде остаться?
Нет. Возвращайся сразу, в лагерь, будешь при мне. Хватит еще на твой век татей.
Кирилл несколько помрачнел, но возражать не стал.
Ну, чего стоишь? Давай, быстрее, только смотри не беги на виду у всей деревни. И пойдешь не оглядывайся. скомандовал Окинф.
Кирилл развернулся и направился сторону леса, откуда они пришли с Окинфом.
Ну, что Сила? Веди в дом, не стоять же мне у тебя тут столбом на дворе, не ровен час, тати твои наведаются.
Дождавшись Пешу и Славко и оставив их в засаде на дворе у Силы, Окинф вернулся в лагерь на берегу Оредежа. Убедившись, что все в надлежащем порядке, он пошел проверить засаду в лесочке у дороги. Там тоже все было как надо Творимир с Михеем очень толково расположились на месте и разглядеть их укрытие в кроне крепкого дуба, облюбованного ими для засады, можно было только если подойти к нему вплотную.
Окинф понимал, что после того, как он захватит пришедших разбойников, времени на сборы у него не останется действовать нужно будет быстро, пока остальные не хватились исчезнувших, поэтому держал свой отряд в боевой готовности практически на самой опушке, там, где уже начинались расчищенные крестьянами поля, однако, показываться на опушке кметям строго запретил.
Подробно осмотрев местность, он понял, что конный отряд в обход деревни, так, чтобы не выходить на открытое место, не провести. Даже если использовать лесные тропинки, болото, которое прижималось практически к самым росчистям, вынудит вести лошадей несколько сотен саженей по открытому полю, поэтому он было решил лошадей оставить под присмотром в лагере и вести дружинников к Горе пешком, тем более, что и сам бой, если тати будут сопротивляться, скорее всего будет происходить в лесу, где лошади бесполезны. Попусту рисковать конями он не хотел. Однако, поразмыслив, все-таки решил, что отряд в пять всадников стоит иметь в запасе. Если кому-то из разбойников удастся прорваться и сбежать, то начинать преследование удобнее будет на конях.
В засадах он поставил самых быстрых бойцов Михей и Славко бегали быстрее всех и самых метких стрелков своего десятка. Людей Степана он еще не знал, поэтому решил их использовать только под своим приглядом. Остальных пятерых дружинников своего десятка он и решил оставить в виде конного резерва, командиром которого поставил своего приятеля Никитку, а сам с Кириллом и тёсовским десятком Степана затаился на опушке леса так, чтобы видеть и двор Силы, и дуб, на котором обосновались Михей и Творимир.
Из-за дождливой погоды дорога совсем не пылила, поэтому, ближе к вечеру, когда из леса вышел и на рысях пошел к деревне конный отряд в десяток всадников, Окинф не сразу поверил собственным глазам. Отряд развернулся в лаву и направился с улюлюканьем и гиканьем прямо к домам через пашни и огороды. На мгновение Окинф растерялся, в такой же растерянности находились и бывшие с ним дружинники. Что происходит? Что делать? Кто эти всадники? Присмотревшись, он понял, что это не воины, некоторые вообще были без седел и стремян, хотя все без исключения вооружены, у одного, того, что был в шлеме и суконном поддоспешнике был даже меч. Неужели разбойники решили атаковать деревню?
В этот момент со стороны засады у дуба раздался свист и громкие разрозненные крики. Приглядевшись, Окинф увидел еще не меньше трех десятков вооруженных мужиков, бегущих в сторону деревни, размахивая кистенями, дубинами, топорами и прочим оружием. К этому времени Окинф уже пришел в себя и знал, что сейчас будет делать. Первое уберечь кметей. Творимир, похоже, сообразил, что сейчас вставать на пути у трех десятков разъяренных вооруженных мужиков им вдвоем с Михеем верная гибель без всякой пользы, поэтому засада пока себя никак не показала. И правильно, гораздо больше пользы она принесет, когда татей погонят обратно Конные разбойники уже достигли первого дома деревни, начали спешиваться. Истошный лай собаки сменился жалобным повизгиванием, раздались женские крики. Сейчас доберутся до двора Силы и наткнутся там на Пешу и Славко этого они не ждут, но, когда сообразят, что тех только двое и постараются быстро их прикончить, скорее всего, потеряют несколько человек, отступят, станут поджидать остальных, чтобы смять дружинников числом. В этот момент и нужно начать атаку и начать ее в направлении того двора, который они атаковали первым, чтобы отрезать им путь к отступлению и вывести под атаку конных дружинников.
Мысль о том, что удалось застать всю шайку и не в лесу, а на открытом месте, промелькнула в голове Окинфа: «Повезло. Сейчас не один не уйдет». Единственное, что его беспокоило, это то, что на некоторое время пока пятерка конников и тёсовский десяток с ним самим достигнут места стычки засаде во дворе Силы придется трудновато. Впрочем, Окинф надеялся, что появление его десятка переполошит нападающих и о порядке в их рядах уже не будет никакой речи.
Итак, вот они. Подходят к дому Силы. Что там происходит непосредственно во дворе не видно, закрывает амбар. Вот раздались крики, и сразу первые вопли боли кому-то из нападавших, похоже уже досталось. Из двора выскочил мужичонка в нелепой суконной безрукавке, что-то громко прокричал, размахивая руками. Понятно, своих зовет. Теперь пора.
Окинф взял в руки охотничий рог. Трубить он умел, может и не так хорошо, как некоторые, но сейчас это и ненужно. Главное, чтобы звук услышал Никита со своим отрядом, а он услышит. Сигнал «ко мне» и сразу «в атаку» то, что надо. Из леса раздался ответный сигнал «слышу».
Окниф обернулся к стоящим у него за спиной кметям. Смотрят на него, ждут команды.
Ну что други, настала и наша очередь. Ты, ты, ты и ты Окинф пальцем указывал на дружинников бегите туда он показал рукой на крайний дом перехватите их, когда побегут, остальные за мной. Кирилл, держись за моей спиной, высунешься вперед сам тебя убью. За Господин Великий Новгород, за Святую Софию вперед! и первым побежал в сторону дома Силы.
Появление отряда Окинфа сразу произвело на разбойников именно то впечатление, на которое он рассчитывал. Однако, разбойник в шлеме и с мечом, (Окинф определил его как предводителя, он так и не спешился, восседая на своей серой кобыле) что-то прокричал остальным, в шлеме Окинф не смог разобрать, и они тут же повскакивали на лошадей. Возле атамана образовался отряд в десяток конников похоже, это были самые лучшие, решительные и смелые бойцы в шайке. Атаман оценивал обстановку, оглядываясь вокруг. Он, видимо уже осознал, что попал в засаду, что нужно уходить и пытался определить куда, в какую сторону нужно прорываться. Окинф понял, что атаман, кем бы он не был, слышал не только его рог, но также слышал ответ отряда Никиты, и сейчас ждёт кто появится на опушке, после чего и примет решение.
Пешие разбойники уже начали разбегаться, в основном стремясь обратно, в ту сторону, откуда пришли. Некоторые уже миновали крайний дом в деревне, оказавшись между тёсовскими дружинниками и лесом. Навстречу им выскочили Творимир с Михеем, двое татей сразу завертелись на месте и Окинф понял, что Творимир начал пускать стрелы, остальные повернули назад, бросая оружие и поднимая руки.
Но атаман еще медлил. Он смотрел то на бегущего к нему Окинфа, видимо тоже безошибочно определил в нем старшего, то на опушку леса. На Окинфа на опушку. На Окинфа на опушку. На Окинфа на опушку Видимо, выдержка изменила предводителю, а может просто наконец принял какое-то свое решение. В сторону болот не прорваться, там Окинф с отрядом. В сторону реки не имеет смысла прижмут к воде и перебьют все равно. В сторону Горы, откуда пришли уже тоже путь перекрыт. В сторону Тесова там тоже кто-то есть, но кто неизвестно. Значит туда. И как только атаман двинулся в сторону Тесова из леса показался отряд Никиты пять вооруженных всадников, тут же рассыпавшихся по полю лавой. Пять одоспешеных вооруженных воинов против десятка конных мужиков, вооруженных чем попало. Проскочить мимо отряда Никиты не получится, а столкнуться с ним в лоб мгновенная гибель без малейшей надежды причинить дружинникам хоть какой-то вред.
Атаман сразу сообразил, что сейчас произойдет и медленно остановил лошадь. Остальные разбойники, не заметив этого, продолжили во весь опор скакать в сторону отряда Никиты, видимо, не понимая, чем грозит им столкновение, либо, надеясь увернуться и проскочить сквозь строй дружинников. Атаман медленно повернул голову в сторону Окинфа и также медленно развернул коня. Меч в его руке поднялся над головой, рот, обрамленный кудлатой светлой бородой, раскрылся и до Окинфа донесся утробный рев, не человека, а дикого зверя. Зверь понял, что обречен и желал продать свою жизнь как можно дороже. Лошадь с места перешла в галоп, набирая скорость.
Копье Окинф с собой не взял, лук тоже. Не захватил с собой даже сулиц15, так и оставшихся висеть, притороченными к седлу его коня. Да что там говорить, даже щит остался в лагере. Но и у атаковавшего его всадника не было копья, что значительно уравнивало шансы, тем более, что по тому как атаман сидел на лошади и потому как держал меч, Окинф понял, что перед ним не воин, не дружинник. Меч противника поднят над головой, неужели собирается рубить на скаку сверху? Или в последний миг собирается переложить меч и нанести удар, использую всю скорость лошади? В любом случае, лошадь придется калечить, иначе его не остановить и не достать. Лошадей Окинф любил и старался беречь их даже в бою. Но здесь не тот случай. Окинф оглянулся назад Кирилл, как и сказано, стоит за его спиной в двух саженях, теребит в руках лук, стрела наложена на тетиву.