Денису к месту пришла на ум китайская притча. Влюбилась лиса в крестьянина и начала ему в любви признаваться.
Да что ты, лиса, сказал тот, у меня же дома жена есть.
Дурак ты, ответила лиса. Она старая, дурная и, вообще, тебя со свету сжить хочет!
Ну, значит, такая моя судьба, ответил на это крестьянин.
Но лиса дело так не оставила. Взяла большой котёл и поставила на огонь возле перекрёстка, где обычно ходила его супруга, и стала ждать. Шла мимо жена и спросила:
Зачем ты, лиса, даром воду кипятишь?
Да омолодиться хочу, ответила та. Вот сейчас возьму окунусь и на двадцать лет моложе стану.
Жена крестьянина, недолго думая, тут же прыгнула в котёл и сварилась. Лиса сняла с неё кожу, надела на себя, и сотворив на четыре стороны света заклинания, обернулась красивой девушкой. Пришёл домой крестьянин, видит жена стоит, кланяется, какая и была, но чем-то другая. Все в доме убрано, ужин на столе и постель ночью великолепная.
Ну, значит, такая моя судьба, ответил на это крестьянин.
Но лиса дело так не оставила. Взяла большой котёл и поставила на огонь возле перекрёстка, где обычно ходила его супруга, и стала ждать. Шла мимо жена и спросила:
Зачем ты, лиса, даром воду кипятишь?
Да омолодиться хочу, ответила та. Вот сейчас возьму окунусь и на двадцать лет моложе стану.
Жена крестьянина, недолго думая, тут же прыгнула в котёл и сварилась. Лиса сняла с неё кожу, надела на себя, и сотворив на четыре стороны света заклинания, обернулась красивой девушкой. Пришёл домой крестьянин, видит жена стоит, кланяется, какая и была, но чем-то другая. Все в доме убрано, ужин на столе и постель ночью великолепная.
Через год шёл мимо этого жилища мудрый даос, посмотрел на молодую жену и спросил крестьянина:
А знаешь, с кем ты живёшь и делишь постель?
Нет, ответил откровенно крестьянин. Но разве будет мне лучше жить, если я узнаю?
Покачал головой мудрый даос и ничего не сказал.
Для Дениса мораль той притчи заключалась в том, что не надо излишне откровенничать и говорить со всеми о том, что никого не касается. Когда Готфрид приблизился к ней, Айсуна посмотрела на него с немного наигранной веселостью провинившейся девочки и торопливо прошелестела:
Наконец, ты пришёл. Извини, что меня сегодня ночью не было. Я приготовила сюрприз, вот возьми!
На этих словах Айсуна протянула ему букет из трех жёлтых роз. Готфрид встал, как вкопанный, увидел желтый цвет, известный символ разлуки, и спросил, не взяв его в руки:
Это что, скажи, такое?
Прости, я должна тебе сказать, с виноватым видом, опустив глаза, ответила она. Помнишь слова одного человека, который сказал, что ты должен учиться у многих учителей?
Я не забыл, и что с того, коротко ответил Готфрид.
Поэтому теперь к тебе придёт кто-то другой вместо меня, со вздохом ответила Айсуна. Тем более ты уже не мальчик и сам можешь научить, кого хочешь!
«Ты что, нашла другого?!» хотел сказать Денис, но осёкся на полуслове, понимая, какую дичь он несёт, и произнёс другое: Нет, ну так нельзя, Айса!
Но она торопливо перебила:
Мы с тобой встречаемся уже больше года, помнишь, как нам было хорошо?
Да! коротко ответил Готфрид.
Так уже больше не будет, пойми, грустно и умоляюще сказала Айсуна.
Да кто тебе это сказал? воскликнул на это Готфрид, выхватив букет из её рук и швырнув за перила моста в тёмные воды реки, и добавил: Ты не можешь меня бросить после всего, что было! Не имеешь права!
Глаза Айсуны вдруг стали строгими:
Я не бросаю тебя, просто ухожу! Ты ведь знаешь, кто я такая?! Немало людей отдали бы всё, чтобы я никогда не приходила, но это не в их силах! Всё равно когда-нибудь встретимся. Не держи меня, Денис, я должна идти, и Айсуна повернулась к нему спиной, намереваясь удалиться.
Но Денис, уже не контролируя себя, положил ей руку на плечо со словами:
Ты никуда не уйдёшь! Я тебя не пущу, слышишь?
Тут его ладонь обожгло ледяным холодом, заставившим отдёрнуть её назад. Вокруг всё погасло, и в этой темноте мира Айсуна резко повернулась и стала перед ним просто гигантской. Эх, смерти смотрит в глаза, а не под ноги, пусть это непросто! Её лицо превратилось в лишённую кожи маску смерти черепом, обтянутым белесыми неживыми мышцами в чёрном капюшоне, какую рисовали на средневековых миниатюрах. Полному сходству с ними не хватало только щербатой косы над головой. Затем Готфрид почувствовал толчок в грудь, опрокинувший его назад к перилам, и он, закрыв лицо руками, глухо застонав, опустился вниз на асфальт. Там он, не в силах себя сдерживать, дал волю чувствам. Когда же Денис пришёл в себя, то, кроме ездящего по мосту транспорта, рядом уже никого не было. «Да, она знает, как оттолкнуть от себя мужчину. Воздушный поцелуй бывает самым горьким!» подумал он, поднимаясь.
Придя в свой пустой дом, Готфрид ещё раз с пронзительной остротой почувствовал, что получил сегодня, наверное, самый тяжёлый удар в жизни. «Она когда-нибудь вернётся, но нужна ли будет мне такая изменница? Однако, буду ждать, очень ждать! Боже, я схожу с ума, если ко мне приходят такие мысли, спаси меня!» Его, который раз, словно издеваясь, грубо стащили с сияющих вершин и запечатали наглухо в банку невыразимой серости. Многие, оказавшиеся на его месте, недолго продлили свои дни. Как говорится, чтобы сильнее ударить человека оземь, нужно приподнять его на короткое время, чтобы он ощутил себя счастливым и свободным, а затем швырнуть вниз.
Однако, Готфрид нашёл в себе силы остаться на плаву. Этому способствовала не только его железная воля, а ещё одна идея, проскочившая в последствии, как спасительная искра, в его мозгу. Это и заставило его творческую натуру жить дальше. Но всё перенесённое наложило на него неизгладимый отпечаток. Денис заметно похудел, черты лица заострились, а глаза приобрели пронзительное выражение, очень впечатлявшее окружающих.
Сам Готфрид бесконечное число раз спрашивал себя о причинах произошедшего и приходил к выводу, что Айсуна, как весьма неоднозначная сила, действительно желала забрать его, как нимфа Калипсо Одиссея в некое рабство бескрайних удовольствий. Но в чем скрытая ловушка такого пути и какая плаха с топорами ждала в конце, сложно было предугадать, а в результате что-то или кто-то вовремя это предотвратило. Однако осознание пользы случившегося не делало жизнь для Дениса после её ухода легче. И это была не единственная неприятность, постучавшая ему в дверь.
К Готфриду, который после известных событий попал с нервным срывом в больницу, пришёл серый от переживаний Берёзов с неприятным известием. Он вывел друга во двор лечебницы и сказал:
Денис, крепись, как постигла беда.
В чём, Господи, дело, почему не позвонил? спросил Готфрид, дохнув на него лекарством.
Наш Чистяков умер, вернее, погиб! выдал Руслан.
Как погиб, почему? опешил от новости Готфрид.
Да ты не поверишь эта стерва Алла его убила! И как всё произошло! начал с жаром рассказывать Берёзов. Как всем рассказывает, она в очередной раз поцапалась с ним и укатила, испугавшись, что он её прибьёт. Но он поехал за ней, заснул за рулём и разбился вдребезги!
Блин, как всё глупо! Её прибить надо было задолго до этого! мрачно произнёс Готфрид.
Только у него в крови, продолжил повествовать Руслан, потом нашли сильный яд. Он умер бы в любом случае. А она сбежала, чтобы отвести от себя подозрения.
Зачем она сделала это, не пойму, добавил Готфрид.
Всё потому, что Сергей Васильевич, грустно пояснил Берёзов, женился на этой лярве четыре месяца назад, а по брачному договору она получает восемьдесят процентов наследства после его смерти, а после развода ничего бы не схватила! Понимаешь?!
Опрометчиво наш Чистяков поступил с ней, совсем неверно! ответил на это Денис и горько добавил: Я много раз говорил, что нельзя быть близко с такой тварью! Любая стерва, какая бы не была золотая и красивая, это угроза для жизни. Жизнь не стоит того. Когда похороны?
Завтра утром, ответил Берёзов и добавил. А знаешь, почему её там не будет? Она уже у Покотило чуть ли не жена!
Готфрид на мгновение потерял дар речи, поняв всю подоплёку, и смог только выдавить из себя:
Ну тогда концов точно не найдут, уж он постарается!
Такого человека угробили, выродки блядоватые, ровного и правильного по жизни, со скорбью причитал Березов. Я просто не понимаю, что эта вологодская скотобаза нашла в этом куцем сионите?
Любая женщина любой национальности дважды еврей, пожал в ответ плечами Готфрид и пояснил: Чистяков держал её смирно возле будки. А с Араоном она будет играть в партнёры, тем более что они нашли друг друга, как две гадины. Но главное какой же хитрый упырь Покотило, как всех лихо уделал! Когда у Чистякова не стало жены, он устроил модельное агентство, чтобы выбрать там новую. А этот, когда развелся, убрал конкурента и сманил его жену с огромным кушем! Да, так надо уметь, мать его! Вообще, Руслан, я понял, что он в жизни замарался во всех грехах, что есть!
И что теперь делать? задал риторический вопрос Берёзов.
Да облить его морду бензином и поджечь, пусть горит, как нас под это чуть не подставил! жёстко ответил Готфрид.
Да была бы возможность, это уже произошло, скептически усмехнулся Берёзов.
Одно могу сказать, Руслан, со странной уверенностью добавил Готфрид, что ворота ада, которым он служит, сожрут его вместе с теми, кто будет рядом, тут Денис опять тяжело вздохнул и уточнил: В котором часу собираемся в последний путь провожать?
А Берёзову в эту секунду пришла мысль: «К сожалению, никогда не поймешь, что пришёл момент, после которого всё не будет, как прежде. И только потом, вспоминая, ты понимаешь: о, это было последний раз!»
И действительно, с того дня у Дениса и Руслана начался совсем другой, не менее интересный период жизни.
И действительно, с того дня у Дениса и Руслана начался совсем другой, не менее интересный период жизни.
ГлаваII. Cолнечный медведь.
Жизнь, тем временем, шла своим чередом, и в три часа дня в кафе-блинной «Славия», расположенном на первом этаже торгового новостроя, зажатом между черниговскими пятиэтажками, сидели двое Слава Салин и Корней Потык. Оба друга в ожидании чего-то важного делились мнениями.
Ты знаешь, Корней, я в начале и думать не гадал, что наш Большак ларчик с таким взрывом мозга! говорил задумчиво Вячеслав. Поначалу считал, что он просто нормальный дружбан со своим умом и стержнем, но как только приоткрылся, оттуда бац, такой привет, что и в ночных фантазиях не прилетает.
Как говорил Пётр I, ухмыльнулся Корней, небывалое бывает! А я вот, поверь, всегда кожей почувствовал в нём особую масть. Он каждый раз был чем-то заряжен, хотя ничего не говорил. Но я тоже, представь, не предполагал, что у него всё настолько круто! затем, увидев через окно направляющихся к заведению Давида Крэта и Ясона Мирзаева, добавил: Ну, вот ещё двое, все в сборе, кроме самого главного. Вошедшие, подав руки друзьям, задали тот же вопрос: «Где Большак, ещё не приехал?»